Орлиное гнездо

Василика сразу села на свой плащ; но когда она увидела, что садится Корнел, подобралась к нему поближе. Корнел не шелохнулся; но когда Василика тронула своего похитителя за руку, он повернулся к ней тотчас же.

Василика открыла лицо и улыбнулась. К ее удивлению, Корнел улыбнулся тоже. Нет, этот человек не желал ей зла!

– Корнел, куда мы едем? – спросила она прямо.

Она ожидала услышать любую ложь – Корнел непременно выдал бы ей, что лжет, но правды не сказал бы. Или даже сразу срубил бы правду: что он решил увезти ее с собой в Венгрию.

Разве Василика может что-нибудь сделать?

Корнел сказал правду, но совершенно неожиданную.

– Мы едем по поручению Штефана, на место встречи с ним, - сказал витязь Дракулы, просто и открыто глядя ей в лицо. – Он поручил мне вызволить из гарема тебя и твою служанку.

Василика изумилась.

– Таким образом? Ты вошел ночью, заколол стражников, ударил евнуха…

Тут она вообразила, что сделают с евнухом за пропажу невольницы, и ей пришлось засунуть пальцы в рот, чтобы не вскрикнуть.

– Почему бы Штефану не увезти нас среди дня, законно? – шепотом спросила Василика, когда совладала с собой. – Ведь он законный наш господин!

Корнел кивнул.

– Он бы поступил так, если бы было можно, - ответил витязь. – Но Штефан взялся за такое дело, которое должно сделаться в полнейшей тайне от султана и в большой спешке: ему недосуг было приехать за тобой. Сейчас… сейчас, к тому же, Штефану и его людям крайне опасно бывать при дворе.

Корнел улыбнулся.

– Я представил все так, точно сам похитил тебя и увез от поганых, - сказал он. – Обо мне слышали и при дворе Мехмеда.

“И ради этого вы погубили столько людей?” - изумилась Василика еще сильней.

Хотя что же тут удивительного? Война уносит куда больше людей, чем погибло нынче ночью! Это была только предосторожность!

И тут Василика поняла смысл слов Корнела. Она догадалась, что Штефан замыслил – и, быть может, уже осуществил похищение белого рыцаря; и сделался врагом его могущественным сподвижникам. А может, и не только.

Василика зажала рот ладонью; карие глаза округлились от понимания всего размаха замысла, который претворялся в жизнь в эти самые минуты.

– Господи вседержителю, - прошептала она. – Неужели мой дорогой Штефан…

Корнел опять улыбнулся и взял ее за руку большой теплой рукой, заскорузлой от непрестанных суровых упражнений. У Штефана тоже были сильные руки – но больше руки мыслителя, а не воина… Руки распорядителя судеб…

– Твой сокол залетел слишком высоко, - сказал витязь, понимавший все ее душевные движения. – Высоковато для простых людей вроде нас.

Василика потупилась и покачала головой. Нет, он не заставит ее такими словами разлюбить своего друга и господина. У нее есть только одно сердце, которое она может подарить.

Корнел, впрочем, ничего больше не сказал. Он только нашел среди своих вещей и протянул ей еще запасной плащ - на меху.

– Завернись, простынешь… Тебе нужно поспать.

Василика посмотрела по сторонам и увидела, что Анастасия давно уже спит. Поблагодарив Корнела, Василика устроилась на земле, холод которой проникал даже сквозь всю ее добротную шерстяную и меховую одежду.

Корнел разбудил ее, казалось, едва только Василика смежила веки. Она поняла, как долго спала, лишь увидев над головой солнце.

Корнел накормил ее – это так живо напомнило ей бегство из Тырговиште, что Василика отвернулась, пока ела свой сухой хлеб, смаргивая слезы. Потом они сели на отдохнувших лошадей и поехали дальше.

Они ехали так несколько дней – почти не разговаривая; Василика не решалась выспрашивать еще, хотя подозревала, что Корнелу известно больше, чем он сказал. Они оба подозревали друг о друге то, чего не произносили вслух.

Корнел сдержанно, но постоянно заботился о ней и ее гречанке. Василика знала, что другие их греческие слуги остались со Штефаном, и тот распорядился ими еще давно. Простые люди всегда в воле господ – что же она жалуется?

Она жаловалась, что отстала от простых людей и так и не пристала к господам; как и Корнел, ее спаситель. Они с ним были потерянные люди, самое сподручное орудие князей и пашей.

Василика так утомилась дорогой, своими мыслями и предчувствиями, что когда она увидела впереди другой отряд, то даже не сразу поняла, что это за опасность; услышала резкий, как удар бича, окрик Корнела, сразу построивший всех. Михня и Ливиу подъехали к Василике с боков, защищая ее, и она ощутила враждебность витязей к приближающимся туркам. Что бы они ни пережили вместе со Штефаном, эта ненависть к туркам была свята.

Воины вокруг обнажили мечи. Василика разглядела среди стремительно подъезжающих всадников рыжие кудри… и золотистые; и ей стало ясно, что это конец. Каков бы тот ни был.

Здесь они разойдутся: разойдутся безвозвратно. Или полягут в бою, уже не разбирая, кто друг, а кто враг.

Василика едва удержалась от того, чтобы зажмуриться, когда к ней подлетел Штефан на вороном коне – с разрумянившимися ланитами, с голубыми глазами, сверкающими весело и грозно. Оружия он не вынимал; и валахи опустили мечи и дали ему дорогу. Не смущаясь никем здесь, турецкий рыцарь схватил Василику и стиснул в объятиях, так что даже оторвал от седла и ноги ее беспомощно лягнули воздух, теряя опору.

– Пусти!.. – взвизгнула валашка; но турок, смеясь, уже перетащил свою возлюбленную к себе в седло. Он поцеловал ее, потом опять прижал к груди.

– Великое чудо. Вот что делает вера, - прошептал он.

Беззастенчиво обернулся к своему златокудрому пленнику; и Василика наконец тоже нашла в себе силы поглядеть в лицо Белы Андраши.

Тот сидел совершенно белый – как будто его все то время, что Василика не видала своего врага, протомили в темницах. Однако Андраши был спокоен, и даже не брался за меч. Очевидно, он догадался о таком исходе уже давно; несомненно, различил среди людей Штефана и Корнела…

А Штефан как ни в чем не бывало спрашивал, счастливо заглядывая Василике в глаза:

– Здорова ли ты? Не оголодала? Она у тебя похудела, - тут он сдвинул брови и посмотрел на Корнела.

– Не прогневайся. Я берег ее как мог, Абдулмунсиф-паша, - ровно ответил валах.

Василика увидела, как переменяются краски на лице витязя; Штефан тоже увидел это и улыбнулся. А Василика думала: неужели они с Корнелом догадались про Штефана верно? И что тогда будет?

“Василика – царственное имя”, - вдруг вспомнились ей слова возлюбленного.