Останови моё безумие

– Какая же вы всё-таки красавица стали!
– восклицает домработница, прося покружиться вокруг себя для неё.

На мне была надета шёлковая блуза серебристого цвета с двумя расстёгнутыми пуговицами на груди, классические брюки холодного лилового оттенка, и чёрный сюртучок с меховой подкладкой. Чёрные замшевые полусапожки на высоком каблучке удлиняли мой маленький рост на десять сантиметров, а из зеркала на меня глядела совершенно иная девушка: с пышной копной распущенных локонов, легко задетыми тушью выразительными карими глазами и со спасающей от мороза бесцветной помадой на губах.

Вспомнилось, как Влад тщательно выбирал каждый отдельный предмет моего нового гардероба перед отъездом, затаскав меня по всем модным бутикам благосклонной к различиям во вкусах Женевы, а я подшучивала над ним:

– Ты оказывается никакой не принц, - вздохнув, посетовала я.

– И кто же я тогда?
– ничуть не обидевшись, спросил он, присматриваясь в зеркале к двум различным оттенкам красного, подбирая мне вечернее платье.

– Ты сказочная фея!
– радостно воскликнула я, отметая взглядом оба варианта в его руках, на что Влад, кивнув, распорядился консультанту упаковать и то и другое.

– Ты не учитываешь тот факт, что я мужчина?
– выгнул он бровь, не медля, переходя к отделу обуви и потянув меня за собой, отрывая от удобных диванчиков.

– С этим трудно поспорить, - вздохнула я. А Влад притянул меня ещё ближе и, вцепившись в мои волосы обеими руками, прижал к своим губам.

– Значит, мы поменяем финал сказки, и Золушка останется с феем, а не со скучным принцем, - прошептали его губы, дразняще водя по моим горящим половинкам моего рта.

– Что вы приготовили для меня в честь моего приезда?
– стряхнув с себя фрагменты тёплых воспоминаний, поинтересовалась у тёти Тани относительно меню праздничного вечера.

– Пиццу?
– заявила женщина вопросительно и удивлённо. Я выпучила глаза, а она поспешно добавила:

– С грибами?
– мои глаза распахнулись ещё больше. Конечно, пицца была моим любимым блюдом, но назвать итальянский фаст-фуд праздничным было тяжеловато. Женщина громко и весело рассмеялась, вытирая руки о края фартука.

– Лосось под винным соусом, курица отварная с гарниром из запечённого картофеля, яблоки в тесте…

– Всё-всё, не продолжайте, я уже поняла, что вы прекрасная актриса, тётя Таня. Вы ведь поужинаете сегодня вместе с нами?
– спросила я, надеясь на положительный ответ, и заранее не принимая никакого другого.

– Да, тётя Таня, вы поужинаете с нами, - голос звучал утвердительно, и вот он на самом деле, исключал всякую возможность возражений ему. Я не смогла сдержать себя от улыбки, а Влад не смог удержать своих рук и не коснуться меня. Он приобнял меня за плечи, слегка придвигая к себе, а у меня возникло дикое желание склонить голову на его плечо и сомкнуть веки от наслаждения его прикосновениями, пусть даже такими мимолётными.

Глаза тёти Тани светились радостью и искренностью, когда она обернулась от плиты и посмотрела на нас - обнимающихся брата и сестру.

– Ну ладно, уговорили, - капитулировала она под двойной порцией уговоров и только махнула на нас рукой, вновь принимаясь за готовку. Мы не разнимали рук, не разжимали объятий, а за спиной послышались плавные шаги и совсем рядом - мама, прошла на кухню и подошла к холодильнику, только раз взглянув в нашу сторону, и смотрела словно не нас, а поверх нас, на то самое место, где мы с Владом стояли в обнимку, но на самом деле на место, где нас не должно было быть.

– Пошли в комнату, - прошептал Влад на ухо и, потрепав меня по плечу, потянул из кухни в мою спальню. Мама слышала нас, потому что брат не старался превратить спокойный уход в преступное бегство. Мы даже не закрыли дверь на ключ, когда прошли в мою комнату.

– Ты уверен? Может не надо?
– пыталась уговорить я брата, но он был просто несгибаем.- Ах, - вздохнула, сдаваясь, - что мне с тобой делать, а?

– Мира, ты обещала!
– твёрдо повторил он, теперь уже вслух ту же просьбу, что говорили его глаза.

– Как вам не стыдно!
– прикрикнула на нас мама, стремительно врываясь в мою комнату. Мы с Владом застыли в немой окаменелости и от неожиданного крика матери, горсть таблеток, которую я должна была принять, выпала из моих рук.

Несколько из них закатилось под кровать, но Влад, отставив на тумбочку стакан с водой, не обращая внимания на непонимающее выражение лица мамы, вызволил с внутренней полки ночного столика все пузырьки с моими лекарствами и протянул мне из каждого необходимую разовую дозу.

– Вот держи. Крепче, - процедил он сквозь зубы.
– Вы что-то хотели, Нина Максимовна?
– тут же обратился он и к моей маме.

– А? Что?
– не приходила она в себя. - Нет. Я… Я… пойду.

– Хорошо, мама, - улыбнулась я, так и не решаясь принять свои лекарства и всё ещё удерживая их в сжатом кулачке, как настоял Влад.

Мама вышла, хлопнув дверью и оставив нас с пронизывающим чувством потери, глубокой и невозвратной.

– Она не простит нас?
– вполголоса проговариваю в пустоту, избегая правдивых глаз брата, но упрямо озвучиваю вопрос вслух, с каким-то мазохизмом ожидая отрицательный ответ.

– Не знаю, детка, не знаю, - Влад говорит чётко и вот он уже обнимает меня за плечи и притягивает к себе, а в моих руках по-прежнему горсть спасительных таблеток.

– Я читала, что люди перенёсшие трансплантацию открывают в себе новые таланты или не присущие им ранее вредные привычки, - Лиза разряжает напряжённую обстановку за столом и я даже не спешу с ответом, оглядывая стол собравшихся близких.

– По-моему у твоей сестры и так много талантов, взять хотя бы её замечательные картины, - неожиданно для меня рассыпается в похвале Анатолий.
– На днях встречался с заказчиком в его загородном доме, так у него в гостиной обнаружилась Мирина «Ночь откровений».
– Толя довольно улыбается, запивая курицу бокалом красного вина.

– Это неудивительно, моя сестрёнка имеет уникальный талант, - поддерживает мужа сестры Влад, не удерживаясь от лестного комментария в мой адрес, к тому же непременно посылая мне шаловливую улыбку искрящихся глаз и подрагивающих губ.

– Я очень рада за вас, Мирослава Сергеевна, - улыбается мне и тётя Таня.

– Спасибо, - смущённо отвечаю, и тянусь за полным бокалом вина, так сильно похожего на воду, но к сожалению не воды.

– Это не для тебя, - мгновенно раздаётся суровый голос и мои пальцы на подножке бокала накрывает такая же вездесущая рука. Я открываю рот в беззвучии, но не успеваю ответить, рука неумолимо подносит бокал к своим губам, с насмешливой улыбкой и, запрокинув голову, сиюминутно опорожняет его. Светло-янтарная жидкость втекает между полураскрытых губ, адамово яблоко движется, повинуясь глотательному рефлексу, а я сжимаю колени. Потому что не могу заставить себя оторвать взгляд от этого зрелища, не могу заставить не пересыхать превратившееся в пустыню горло, не могу остановить предательской дрожи, растекающейся по моему телу в синхронности с каждым сделанным Владом глотком.