Останови моё безумие

– Влад, прекрати!
– закатывает глаза эта маленькая интриганка.
– Ты знаешь, что я не это имела в виду.
– Она отворачивается и смотрит на своего «совсем» не нравящегося ей тренера, выдвигая мне ультиматум.

– Господин Калнышов, ваша сестра делать огромный успех, - вступает в разговор, обсуждаемый нами мужчина.

– Неужели?
– саркастично улыбаюсь я и получаю в награду насупленные брови любимой, фыркающий звук, слетающий с её очаровательных губ.
– Думаю, в этом не малая доля ваших усилий?

Господин Венченцо расплывается в улыбке от моей плохо завуалированной похвалы и сразу же отводит взгляд, игнорируя мой пристальный взгляд в его сторону. Он останавливает ход беговой дорожки и, придерживая сестру за талию одной рукой, другой помогает ей сойти с тренажёра, подводя Миру к скамейке. Мои глаза неотступно следят за этими руками, а ноги следуют к той скамейке.

– Вы можете отдохнуть немного Мирочка, а потом мы позанимаемся ещо чут-чут.
– улыбчиво говорит Венченцо, бравируя своим отменным итальянским акцентом. Я дожидаюсь, когда мужчина отойдёт от нас с сестрой достаточно далеко, но говорю, всё ещё не отрывая от него своего хмурого взгляда.

– Думаешь, действительно не стоит просить его увольнения?

– Влааад!
– нетерпеливо выдыхает Мира, насильно приковывая мой взгляд к своему лицу, намеренно поворачивая его только двумя пальцами.

– Что не нравлюсь?
– усмехаюсь я, несильно отдёрнув голову назад и склоняя её в пол.

– Нравишься, - шепчет она, со смешинками в голосе и глазах.

– Я ужасен?

– Да. Но это не имеет никакого значения.

Я смотрю на неё, и могу только это - смотреть. Вокруг десятки реабилитирующихся пациентов клиники и их физиотерапевты, в ближайшем отдалении от нас итальянец, который редко поглядывает в нашу сторону, даря нам самую искреннюю улыбку, которую имеет в своём арсенале. Мне хочется расхохотаться, но я только качаю головой.

– Я ужасно соскучился, - рычу я, запрокидывая голову в моральном изнеможении.

– Прости, - проговаривает Мира извиняюще и накрывает мою руку на скамейке своей обжигающей ладонью.

– Ты не виновата. Просто…просто. Во сколько у тебя сегодня массаж?

– В семь и… Что ты задумал?
– в её голосе мнительные нотки, и я начинаю улыбаться.

– Как считаешь, может мне помочь освоение курсов лечебного массажа?

Мира во весь голос смеется, и её смех служит для меня лучшим афродизиаком.

– Значит, не поможет, - обречённо выдыхаю я, никак не сумев сдержать рвущуюся за границы уголков рта улыбку.

Мира оглядывает помещение и осторожно гладит меня по щеке, немедленно напрягаясь в натянутую струну и требуя моего полного внимания.

– Влад, - тихо начинает она, и я уже готов услышать от неё следующую глупость вроде инициативы нашего расставания прежде.
– Я не буду сердиться на тебя, если… - она запинается, полностью опровергая свои собственные слова, которые произносит прямо сейчас.
– Если тебе нужна женщина.
– Я так увлечён её прерывающимися интонациями, что смысл её слов не сразу проникает в сознание, но когда он меня настигает, я резко оборачиваюсь к сестре и прошу, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться или не накричать на свою несусветную выдумщицу.

– Продолжай.

– Мы с тобой не были близки около трёх месяцев, мы… Мы почти как брат с сестрой…

– Мы и есть брат с сестрой, - ухмыляюсь я.

– Да, но, - она кивает, упрямо глядя в пол, и сильно сжимая деревянное седалище скамейки.
– Ты здоровый мужчина и тебе необходимо…

Я не выдерживаю и, придвигаясь ближе к сестре, кладу её головку, занятую глупыми мыслями себе на плечо, попутно начиная шептать на ушко.

– И тебе было бы всё равно? Всё равно, если бы я проводил ночи в объятиях какой-нибудь привлекательной иностранки, а днём сопровождал тебя на реабилитационные занятия?

– Нет, то есть да, - заикаясь одним вдохом, пробурчала она.

– Не ревновала бы, значит?

– Ревновала, - глубоко вздохнула, признаваясь.
– Но ведь ты не железный. Я всё понимаю, я же не маленькая.

– А ты? Как же ты?
– продолжал этот разговор, занимающий меня как познание Миры с неизведанной для меня стороны, а Миру как ожидание вердикта относительно моей предполагаемой в будущем и заранее обговоренной измены.

– Я? Такая физическая нагрузка противопоказана мне в ближайшие два месяца, ты же знаешь?
– Как легко она говорила о наших отношениях, без тени смущения в голосе, но за храбростью, толкающей её на такие откровения, был наложен ещё один слой бесстрастности, призванный убедить меня в том, что Мире не будет больно от осознания удовлетворения моих физических потребностей.

– Знаю, но я не об этом. Нельзя, это не значит, не хочется.
– Только теперь её щёки обагрились смущённым румянцем, и она попыталась оттолкнуться от моего плеча.

– Тшш, - остановил и вернул её крамольную головку обратно на своё плечо.
– Ответь же мне?

– Ты выбрал неподходящее место для своего вопроса, - думала избежать ответа, продолжая заливаться восхитительным румянцем, так прекрасно идущим к её тёплому шоколаду глаз.

– А твой вопрос очень подходил под это место?
– парировал, сделав соответствующий жест рукой в сторону.
– Я не отпущу тебя, пока ты мне не ответишь.

– Я не могу, - она на мгновение прижалась лицом в ямку на моём плече, а затем закрыла его обеими руками.
– Мне стыдно.

Я ничего не мог сделать, кроме как забрать её дрожащие руки от лица в свои ладони и сжать их настолько сильно, чтобы она осознала и не сомневалась. Чтобы её глаза перестали искать жертву.

– Мира. Просто выслушай меня, хорошо? Мне безумно приятно, что ты беспокоишься о моём здоровье и согласна на такие последствия, как бесконечные бессонные ночи, которые ты решила проводить в слезах, вместо моих жаждущих тебя объятий. Согласна презирать меня до конца своих дней ради каких-то жалких двух месяцев, которые я якобы не смогу подождать… Тебя - самой желанной и самой потрясающей девушки на свете.

Она поднимает голову, в её глазах блестят слёзы и она смотрит на меня, долго-долго, целое мгновение, а потом, невзирая на сотню глаз, вокруг, обнимает и утыкается носом в своё любимое место - в мою шею.

– Ты, правда, подождёшь меня ещё чуть-чуть?
– хрипит её голос, опаляя мою кожу дыханием.

– Чуть-чуть подожду, - смеюсь я.
– Только всё-таки надо сходить пару раз на эти курсы массажа, а то твой массажист мне тоже не нравится.

Мира улыбается, увеличивая амплитуду своей улыбки постепенно, с невидимой стороны для окружающих нас зрителей, легонько целуя меня в шею.

Я забрался на кровать сестры и осторожно разминаю крохотные пальцы на ногах, втирая скользкое массажное масло по всей стопе.

– Иногда я веду себя как ребёнок, - вздыхает сестра, разрушая величественную тишину, в которой купается моя нежность к ней и её ласковый взгляд.

– Это тебя так сильно расстраивает?
– смотрю ей в глаза, ожидая ответа и продолжая двухстороннее наслаждение.

– Не знаю, - пожимает плечами, задумывается на время, вновь погружая нас в молчание, плетущее вокруг свои немые сети.
– Это становится закономерностью, когда я начинаю раздумывать о том, что совсем не подхожу тебе, перечисляя множество причин несоответствия меня для тебя. Я словно превращаюсь в ту пятнадцатилетнюю девочку, которая влюбилась в тебя однажды и со стороны наблюдает за своим недостижимым идеалом.