Паладин
Шрифт:
Они не могли игнорировать такую угрозу, но понимали, что если данные разведки верны, то армада темных магов, которая на западном фронте была не менее внушительной, чем на центральном, сотрет Акреф и все близлежащие поселения в порошок. Поломав голову над тем, как справиться с этим вызовом, было решено не запрашивать подкрепления у центрального и восточного фронта. А вместо этого Лирэй распинал Вигриса, призывая апатичного лича отдать долг их дружбе.
И Вингрис согласился.
– О, если бы ты это видел! – с неприкрытым восхищением отзывалась Фелисия о могуществе некроманта. – Невероятное зрелище! С таким союзником Акреф под надежной защитой!
– Благодарю, Фелисия, – послышалось откуда-то из темноты коридоров.
Волшебница
– А что я разглагольствую? Я же могу показать тебе! – сказала волшебница и остановилась, поворачиваясь к Джессвелу.
Она протянула руку к его голове, намереваясь показать видение. Джессвел нерешительно потоптался на месте, но все же сделал шаг вперед, утыкаясь лбом в ее ладонь. Хоть Фелисия и нарушила один из самых строгих запретов церкви, она оставласьее другом, и бояться было нечего.
Джессвел увидел бесконечное полотно вражеской армии и ему поплохело уже от собственных воспоминаний. Но он сумел удержать подступившую панику под контролем, хотя руки ощутимо затряслись. События в этом видении происходили в окрестностях Башни Вторника, и Джессвел был несказанно рад, что там, а не здесь, рядом с Акрефом. Увидеть, как темные маги вторгаются в родные земли, пусть даже в чужом воспоминании, было бы очень болезненно для него.
Паладин видел происходящее глазами Фелисии. Она вместе с Вторником и Лирэем стояли на вершине башни и готовились охотится на вражеских магов. Они перебрасывались какими-то тактическими деталями по телепатическим каналам. Лирэй и Вторник действовали весьма уверено, как настоящие боевые братья, давали Фелисии советы и объясняли некоторые нюансы их парных приемов, чтобы она ненароком не поломала им планы.
Когда враг приблизился, чернокнижники вступили в бой первыми, но троица защитников успешно оборонялась и пыталась выявить, кто из их противников контролирует наземную армию. А когда эта самая армия подошла опасно близко к башне, на поле боя показался Вингрис. Это был не тот его аватар, который скромно болтался в одном из залов подземелья, являвший собой череп в окружении рук. Это была целая огромная река из позолоченных скелетных рук, которая не уступала по размерам Морце. Она вырвалась из-под земли, чудовищным фонтаном и принялась крушить армию противника. Это нечто являлось гигантской химерой, которую Вингрис составлял, наверное, всю свою продолжительную жизнь! При этом сам некромант не подставлялся под удар, маги Тундры даже не могли понять, чья это химера, и они думали, что ее контролирует либо Вторник, либо Фелисия. Вингрис был хорош в том, чтобы скрываться от непрошенных наблюдателей, несмотря на свою обескураживающую мощь.
Не став перегружать и без того нервозного Джессвела, Фелисия перенесла его сразу к тому воспоминанию, где они уже смотрели вслед удирающим вторженцам. Вторник откачивал Лирэя, особенно пострадавшего в битве, Фелисия едва дышала от бессилия, пострадав лишь чуточку меньше. А химера Вингриса только уменьшилась в размерах, но быстро возвращала себе утерянное, пожирая поверженную нечисть.
Джессвел вырвался из иллюзии, не в силах выносить знакомого зрелища. Горы трупов везде, вонища, стенающие соратники, смертельная усталость и боль по всему телу. Фелисия наблюдала, как Джессвел упал на колени, его вырвало, он весь дрожал.
– Ох, прости, пожалуйста, – сказала волшебница, решив, что совершила ошибку, и лучше было просто рассказать Джессвелу обо всем в двух словах.
Она присела рядом и попыталась успокоить паладина. По привычке используя иллюзию для успокоения, волшебница внушила Джессвелу аромат тех самых цветов, что росли на входе в катакомбы. Он узнал его и повернулся к Фелисии с немым вопросом. Но, прежде чем произнести что-то вслух, решил прополоскать рот.
– Извини за это, – сказал Джессвел, указывая на учиненный им беспорядок.
Волшебница махнула рукой. Такие мелочи было не трудно
убрать.Цветочный вопрос, конечно, интересовал Джессвела, но поразмыслив, он предпочел поинтересоваться более существенной деталью.
– А где Крэйвел? – спросил он.
На лице Фелисии показалась чуть грустная улыбка, и Джессвел уже испугался, что древний паладин все-таки встретил долгожданную смерть.
– Пойдем покажу кое-что, – загадочно произнесла волшебница и повела Джессвела дальше по подземелью.
Фелисия отвела Джессвела очень глубоко под землю. В небольшом укрепленном зале, звенящем от множества чар, находилась усыпальница. Посреди него в свете магического огонька располагался огромный хрустальный саркофаг, испещренный мерцающими магическими рунами. Этот саркофаг был полон знакомых красных цветов, а на перине из них покоился Крэйвел. Он спал. Спал беспробудно. Можно было подумать, что он мертв, но его тело нисколько не изменилось за время погребения. Все такой же молодой и красивый, как оживший церковный витраж, безмятежное лицо паладина не было тронуто ни печалью, ни радостью, на светлых ресницах осели невесомые крупинки багровой пыльцы. Он был одет в новенький комплект паладинских доспехов, в руках, сложенных на груди он сжимал такой же новенький полуторный меч, Джессвел узнал на его запястье отцовский браслет с опалами.
Джессвел разглядывал это зрелище около минуты, а затем посмотрел на Фелисию. Ее полюбовный взгляд сразу же подвел Джессвела к мысли, которая раньше как-то не приходила ему в голову. «Да она же любит его!» – осознал вдруг он. Волшебница поймала потрясенный взгляд Джессвела и грустно улыбнулась в ответ, подтверждая его догадку.
Глава 13
Глава 13
Джессвел провел в Катакомбах Вингриса два дня. Все это время он беседовал с Фелисией и Вингрисом. В честь их воссоединения было решено устроить чаепитие. Это была идея Вингриса. Лич скучал по своему другу, Лирэю, и поскольку тот не особо любил спиртное, они на пару с Вингрисом выпивали вместе чай, а не алкоголь.
Это было очень странное застолье. В довольно мрачном подземелье на грубом каменном столе, покрытом праздничной кружевной скатертью, были расставлены фарфоровые чайные пары и разложены в декоративных вазочках какие-то сладкие угощения. С одной стороны стола сидела Фелисия, с противоположной – Джессвел, а сбоку между ними парил древний лич и вроде бы даже действительно пил чай. Хотя каким образом мертвый череп это делал – оставалось загадкой, но складывалось впечатление, что Вингрис наслаждался процессом и даже мог оценить вкус и аромат чая и угощений, которые периодически брал со стола.
Ситуация выглядела настолько сюрреалистичной, что Джессвелу поплохело, он подумал, что сошел с ума. У него снова начались флэшбеки, и в какой-то момент ему показалось, что он вот-вот снова очнется в горе трупов с осознанием того, что все, что он пережил после войны было лишь сном.
Фелисии быстро удалось его успокоить. Ее опыт в вопросах нездоровой психики был довольно обширным, так что Джессвел был в надежных руках. Фелисию заинтересовало, отчего это паладина так клинит. И он рассказал ей, что вообще-то он не так давно участвовал в ужасной битве, которая оставила неизгладимый след в его душе. Потому он и был рассержен на покинувших его соратников, он нуждался в их помощи и поддержке в Парахрасте, а они куда-то все испарились!
Фелисия знала, что Парахраст был атакован темными магами, и эта атака тяжело далась городу-форту, но она не знала, что Джессвел был там. Хотя можно было и догадаться. Ведь где еон мог находиться в этот момент?
– А где Хьола? – поинтересовалась волшебница, задумавшись о судьбе двух молодых паладинов, с которыми ее путь разминулся.
Джессвел рассказал, что потерял подругу. Ее ищет и семья, и орден, на призыв к оружию она не явилась, нигде ее не было видно с тех самых пор, как они распрощались у ворот Сели-Ашта.