Паладин
Шрифт:
У многих вызывала существенную тревогу вероятность таких проблемных осадков прямо во время битвы. Паладины могли себе позволить вылечить поверхностные ожоги совсем без труда. Но этого же нельзя было сказать об обычных солдатах. Основная масса армейского подкрепления была вынуждена затормозить свое продвижение именно потому, что не могла пройти по территории, покрываемой кислотным дождем, о чем сообщили паладины, проезжавшие мимо их лагеря.
И это была лишь малая часть тех проблем, с которыми стали сталкиваться силы обороны. Капеллан, генерал и лорд города сбились с ног, утопая в непредвиденных проблемах, которые требовали срочного решения, будь то борьба с дезертирством, защита от кислоты или нехватка выгребных ям. Парахраст был рассчитан на пребывание в нем внушительного количество военного
Парахраст все готовился, готовился и готовился. Все были на нервах. Лето подходило к концу, а вторжения все никак не происходило. Можно было бы подумать, что произошла ошибка, и коварные чернокнижники просто дезинформировали Селирест смеха ради. Но нет, разведка со всех краев Селиреста подтверждала наличие в Тундре активности, сигнализирующей о планируемом вторжении.
Джессвел так и не получил ни единой весточки из Арефа, и это сводило его с ума. Он не мог понять, почему родня не откликается на его послания, неужели за несколько месяцев они ни разу не зашли в храм справиться о сыне? А что касалось его недавних соратников? Он мог понять, почему Крэйвела с ними нет. Но где Лирэй и Фелисия? Они обязаны были принимать участие в обороне, и Хьола тоже! Но никого из них не было в Парахрасте. Джессвел чувствовал себя преданным. Если бы они были на каких-то других оборонительных точках, то он бы смог узнать об этом. Но попытки найти кого-то из друзей не увенчались успехом. Куда бы он ни обращался с вопросом о том, не прибывал ли к ним кто-то из перечисленных, все отзывались уверенным «нет».
Капеллан старался помогать ему справляться с нервозностью, как мог. За время пребывания в Парахрасте Джессвел заработал себе отличную репутацию, и капеллан не без оснований считал его одним из своих лучших паладинов. Но даже столь дружественные отношения с капелланом не помогли Джессвелу получить какие-либо ценные сведения о происходящем на западе Селиреста.
Единственная информация, которой располагали в Парахрасте, это отсутствие какой-либо информации. Акреф сообщал, что у них нет достоверных сведений о надвигающемся вторжении, но и опровержений этого события тоже не имеется. Западный фронт погрузился в полную неопределенность.
Глава 12
Глава 12
В начале осени ударили заморозки. Все чихвостили ненавистных темных магов, которые, по всей видимости, решили атаковать Селирест в холодное время года. Никто не был рад этому. А если на город налетит буря, то это может обернуться для обороны настоящей катастрофой.
Надежды на то, что разведка ошиблась, не оправдались. В один из дней на башню приземлился грифон с вымотанным паладином на спине, одним из тех, кто патрулировал Тундру на существенном отдалении от Парахраста, чтобы загодя заметить приближение врага.
Паладина встречал Джессвел и радостно поздравил его с благополучным возвращением. Тот узнал в парне правую руку капеллана и передал ему неаккуратные записи.
– Капеллану. Очень важно, – кратко сказал паладин.
Джессвел кивнул и немедленно отправился с донесением, не смея задерживать уставшего разведчика дольше нужного.
Капеллан почти все время проводил в зале, выделенном под нужды военного совета. В него был включен собственно капеллан, генерал, Лорд Парахраста, архимаг, представитель инквизиции, кое-кто из высокопоставленных членов ордена паладинов, в основном древние его представители. А также на этом совете присутствовал сам кронпринц Селиреста.
Он прибыл совсем недавно по собственной инициативе. Джессвелу еще не довелось с ним пересечься. Когда он вошел в зал, чтобы передать капеллану разведданные, то сразу заприметил представителя королевской династии. Его можно было отличить по характерному венцу, который был символом его статуса. Это был молодой темнокожий мужчина с очень решительной манерой поведения. Сейчас он выслушивал от собравшихся всю информацию, которую они считали важным ему сообщить.
Джессвел никогда раньше не видел никого из королевской семьи, так что ему было трудно побороть любопытство и он, откровенно говоря, пялился на наследника
престола. Но все были слишком заняты обсуждением положения дел, и никто не заметил, что у одного из паладинов хромает воспитание.Среди представителей ордена паладинов, включенных в военный совет, присутствовали некоторые настоятели монастырей, включая Орниха из Нершера. Они с Джессвелом уже успели познакомиться. Древний наставник порядком помог капеллану в его попытках удержать Джессвела в рамках здравого рассудка. Они поговорили о старых спутниках Джессвела, о Крэйвеле, и о Солигосте, обменялись новостями. Обсудили предыдущую войну Селиреста с Тундрой, которая пришлась как раз на юные годы Орниха. Увы, но никаких свежих сведений о своих потерянных соратниках Джессвел не получил, но все равно был крайне воодушевлен такой примечательной встречей. Орних был тем, кто обучал его кумиров детства, самого его присутствия было достаточно, чтобы Джессвел вновь воссиял, как волшебный огонек.
На совете отсутствовал настоятель Афелеша. Вроде бы, его вместе со всеми афелешцами отправили защищать западный фронт, чтобы под удар не попал Акреф, хотя достоверных данных о присутствии там угрозы не поступало. Также не удалось выяснить, кто отдал распоряжение отправить всех афелешцев в другую часть королевства. Это вызвало немало гнева среди представителей совета, шли разговоры о том, чтобы обвинить афелешцев в массовом дезертирстве.
Удивил восточный фронт. Из-за горного хребта на востоке поступила информация, что там удалось урегулировать конфликт с магами, готовившими там вторжение. Каким образом между сторонами было достигнуто примирение, не разглашалось. Все, кому довелось узнать об этом, включая Джессвела, получили строгий наказ молчать. Видимо, методы достижения мира были за гранью церковной доктрины.
От Джессвела в Парахрасте не скрывали вообще ничего. Он был надежен, предельно верен и умел держать язык за зубами. Когда он принес капеллану записи разведчика, то позволил себе остаться в зале совета, никто не собирался его выгонять.
Капеллан просмотрел записи, криво написанные прямо в полете, и переменился в лице.
– Идут, – сказал он.
Сказал совсем негромко, но в зале моментально повисла тишина, все взоры обратились к капеллану. Тот зачитал содержимое письма. Разведчики насчитали по меньшей мере полсотни вражеских магов, в числе которых были боевые маги, некроманты и чернокнижники. Они вели объединенную армию, исчисляющуюся тысячами поднятых мертвецов, рабов, химер и даже демонов. Разведчик счел необходимым в конце письма обнадежить читателя тем, что несмотря на внушительную численность, армия имеет весьма посредственные боевые качества, являя собой смесь безмозглого мяса и магов-недоучек, которых на эту войну подтолкнуло отчаянье.
Лица слушателей были мрачны, в комнате царила гнетущая тишина. Известия подкосили всех. Многотысячная армия и полсотни магов во главе. Самые смелые решения по поводу ведения этой войны сразу же отправились на дальнюю полку. Если раньше совет старался сконцентрировать внимание на сохранении жизней своих бойцов, то теперь они столкнулись с осознанием, что их первостепенной задачей становится ни в коем случае не пропустить эту армаду вглубь Селиреста, даже если каждый защитник Парахраста до последнего будет вынужден отдать за это свою жизнь.
А защитников было не так уж много. Вдвое меньшее количество магов, нежели у врага, около двух тысяч солдат и всего двести паладинов. Всего двести.
О том, что орден паладинов буквально вымирает трубили отовсюду из года в год, но только перед лицом войны стал предельно ясен масштаб трагедии. Многие роды клятвы после Ронхельской Трагедии разорвали свою клятву с Сельей, и обратно в строй они не вернулись, даже когда орден восстановил свою репутацию. Восстановленная репутация привлекла в орден массу людей, которые не относились к каким-либо благородным семействам, это были обычные простолюдины. И сколько бы борцы за классовое равенство, к которому всегда стремился Селирест, ни трубили о том, что аристократы и простолюдины одинаковы во всем, практика показывала, что выживаемость среднестатистического паладина-добровольца из семьи простых обывателей, не превышала двух лет. Почти все добровольцы последних лет уже были мертвы.