Паладин

Небольшие пробелы в бескрайнем потоке нежити давали воинам позади короткую передышку. Свисток – воздух! Сияющее лезвие из грифонов и их ездоков взмывало вверх, давая передышку паладинам. Каждой такой передышки Джессвел дожидался со все большим отчаяньем. Уставшие бойцы все чаще вязли в бесчисленных костях и горах потрохов. Линия паладинов растянулась и поредела. Это было еще и потому, что армия нежити постепенно окружала город, вынуждая растягивать фронт. Нежити не нужны были ворота, они могли вскарабкаться прямо на стену друг по другу, численность им это позволяла. Пока маги не разберутся с некромантами, этот бой придется продолжать.

Свисток – земля! Джессвел снова окунулся в круговорот костей и лезвий, в котором у него остался только один союзник – его грифон, до паладинов по левую и правую сторону от него расстояние уже было несколько метров. Сквозь бреши в заслоне нежить просачивалась за спину. Свисток – воздух! Джессвел молился Селье о стойкости и выносливости, он был поражен, что вспомнил слова этой молитвы, хотя повторял ее в последний раз в монастыре. Свисток – земля! По крайней мере все еще было кому подавать сигналы. Еще одна ожесточенная схватка. Удар в голову. Забрало вогнулось вовнутрь. Больно. Свисток – воздух! Починка, лечение. Джессвел жадно припал к фляге с водой. Голова закружилась от притока свежей воды, паладин со стоном повалился на грифона. Отдышался. Свисток – земля! Джессвел заподозрил, что ритм ускорился, или ему так казалось из-за усталости?

Грифоны паладинов излучали свет, по его интенсивности можно было определить, кто еще держался бодро, а кто был на последнем издыхании. Грифон Джессвела едва светился и мерцал, парень бился почти вслепую, засветить светлячок у него уже не было сил. Очередной взлет, паладин по правую руку от Джессвела уже не воспарил вместе с ним. И Джессвел ничем не мог ему помочь, он и сам нуждался в помощи и гадал, не станет ли следующий спуск последним и для него.

Павшие соратники словно манили своей безучастностью, хотелось так же лечь и не шевелиться. В голову закралась предательская мысль притвориться мертвым. Но Джессвел отбросил ее прочь, это бы все равно не сработало, когда твой враг нежить, они безошибочно определяли живых. Кроме того, за его спиной стоят солдаты, которым гораздо тяжелее, чем ему. В отличие от него, их не готовили к битвам с ордами нежити в ночной темноте без возможности сделать передышку, перевязать раны, хлебнуть воды, они стоят там у стен города и никакой волшебный грифон не вытащит их из этого кошмара хотя бы на секунду. Джессвел должен стоять на своей позиции, чтобы хоть немного облегчить участь тем, кто позади.

В какой-то момент Джессвел заметил, что шеренга паладинов взлетела в воздух без сигнала, он поспешил следом. Похоже тех, кто управлял телепатическими свистками убили. А это были лидеры ордена. Какая потеря!

В дальнейшем паладинам пришлось ориентироваться исключительно на собственные ощущения и интуитивно кооперироваться друг с другом. Но спустя несколько взлетов и последующих спусков все поняли, что это уже стало бессмысленно. Все окрестности были наводнены нежитью. Шеренга паладинов была слишком малочисленной, чтобы удерживать натиск врага. Теперь каждый был сам за себя.

Взлетев, чтобы осмотреться, Джессвел глянул в сторону паладинши из Тассвана, но не обнаружил ее на прежнем месте. Он был слишком вымотанным, чтобы испытывать какие-либо эмоции по этому поводу. Последние боевые маги Парахраста сражались ожесточенно и с остервенением, пытаясь прикончить ведущих некромантов воинства Тундры. В свете их заклинаний Джессвел, с ужасом наблюдал инфернальный театр теней – по пологой горке из трупов в город валились скелеты и зомби. Джессвел понял, что сейчас необходимо прикрывать именно магов, потому что, если падут они, всему конец.

Но попытавшись заставить своего грифона подлететь к стене Парахраста, Джессвел понял, что у него просто нет на это сил. Необходимость заставила его в срочном порядке спуститься на землю, иначе грифон просто исчезнет, и Джессвел упадет и разобьется. Благо он был не единственным, кому пришла в голову эта светлая мысль о защите магов. Спускаясь, краем глаза он заметил, как его более стойкие коллеги направились на подмогу волшебникам.

Джессвел не представлял себе, как будет вести бой без света, без грифона и без возможности вылечиться. Спустившись на землю, он истратил остатки сил на то, чтобы грифон прикрыл его, пока он в отчаянной попытке спастись закапывался в трупы. Он понятия не имел, каков будет итог битвы, но повлиять на него он больше не мог, израсходовав личные ресурсы до предела.

Даже лежать под толстым щитом из покойников оказалось небезопасно. В его укрытии то и дело попадались остатки нежити, неспособной к самостоятельному передвижению, но все еще агрессивные. Дышать было почти нечем и приходилось периодически отодвигать некоторые туши, чтобы сделать глоток воздуха. Но в такие моменты на него реагировали вражеские скелеты и пытались убить. Джессвел был скован в движениях и отбивался из последних сил, барахтаясь в окровавленной свалке из туш. Он получил несколько ран, благо, несмертельных, но все же кровотечение медленно убивало его, и не было никаких сомнений, что даже если он выживет, заражение крови станет для него неизбежной проблемой и не факт, что в разгромленном форте он сможет получить надлежащее лечение.

Этот ад закончился только с первыми лучами солнца. Нежить резко повалилась на землю. Некромант, которому она подчинялась, либо погиб, либо истощил свои силы. Смертельная усталость утягивала Джессвела в дрему, мысль о бесконечном забвении сейчас казалась такой соблазнительной, но он зачем-то продолжал бороться. Он понял, что нежить пала, потому что по нему перестали топтаться скелеты и зомби. Но он не спешил выбираться из своего отвратительного кокона, вдруг все эти павшие сейчас снова поднимутся?

Опасения Джессвела развеялись, когда трубный глас разнесся по всей округе с башен города – победа! Темные маги отступали. Джессвел поборол очередной приступ сонливости. Сама смерть шептала ему, что сейчас подходящий момент, чтобы отойти в мир иной. Парахраст выстоял, дело сделано, он может позволить себе заслуженный отдых.

Паладина вытянули их этих самоубийственных мыслей воспоминания о друзьях и семье. Он все еще не знал, что с ними и где они. Отлежавшись чуть-чуть, Джессвел восстановил немного сил и на дрожащих конечностях выполз из свалки трупов. Он был истощен и изранен, подняться на ноги не было никаких сил, так что он просто полз пока в неизвестном направлении.

На контрасте между относительно свежим воздухом и затхлым смрадом его укрытия Джессвел зашелся в приступе рвоты. Пришлось снимать заблеванный шлем, забрало он поднять не успел. Подступила невыносимая слабость, он был на грани того, чтобы упасть в обморок, но держался до последнего, понимая, что если позволит себе это, то уже не проснется. Неуклюже ползая по полю битвы, Джессвел пытался понять, что ему делать дальше. До Парахраста было меньше километра, но это расстояние казалось Джессвелу непреодолимым.

Завидев, как жрецы, не менее замученные, чем он сам, выискивают в свалках мертвецов выживших, Джессвел захотел позвать их, но голос сел от жажды и слабости. Этот жалкий зов едва ли мог долететь до целителей, окруженных сотнями воплей о помощи и лязгом разгребаемых завалов.

На миг потеряв надежду, Джессвел повалился на спину и решил просто полюбоваться своим последним рассветом. В этот момент он придумал использовать свою паладинскую эмблему в качестве зеркала и пустил назойливый солнечный зайчик в лицо ближайшего жреца. Этот солнечный зайчик судорожно метался, пускаемый дрожащей рукой паладина. К счастью, жрец заметил, что преследующий его лучик не случайный, он обратил внимание на Джессвела и поспешил к нему.