Первый инженер императора IV

Скворцов кивнул. Он поднял свой посох.

На этот раз магических слов не было. Он просто ударил посохом о землю, после чего отпустил его и обвел Маргариту двумя руками, словно описывая окружность.

Воздух вокруг Маргариты задрожал, сгустился. Тысячи крошечных, сияющих рун, похожих на светлячков, закружились вокруг нее, сплетаясь в единое целое. Через мгновение ее окутал полупрозрачный, мерцающий синий купол.

Он был почти невидимым, но Маргарита чувствовала его — плотный, упругий, он отгораживал ее от внешнего мира.

— Иди, — сказал Скворцов, его лицо было бледным от напряжения. — И да помогут нам всем Боги. Старые и новые. И если они вообще есть в этом сумасшедшем мире.

Маргарита, прикрытая этим магическим щитом, сделала первый шаг. Затем второй. Она медленно, но уверенно пошла по выжженной земле, прямо к центру этого огненного ада, откуда к ним двигался Саша.

Он заметил ее. Его пылающая голова повернулась, глаза-колодцы сфокусировались на ней. Он не узнавал ее. Он видел лишь движущуюся цель. Нечто, что осмелилось вторгнуться в его царство огня и разрушения.

Он вскинул руку. С его пальцев сорвался огненный шар, размером с человеческую голову. Он с ревом пронесся по воздуху и врезался в синий купол, окружавший Маргариту.

Раздался оглушительный треск, похожий на удар грома. Щит задрожал, по нему пробежали трещины, но он выстоял. Ударная волна отбросила Маргариту на шаг назад, но она устояла на ногах и продолжила идти.

Вены на лбу и жилы на шее Скворцова вздулись. Он напрягся, сшивая щит на ходу, отчего его собственная энергия улетала, как вода в сухую землю.

— Саша! — крикнула она, ее голос тонул в реве пламени. — Это я, Рита! Очнись!

Но он не слушал. Он атаковал снова. И снова. Огненные шары, огненные копья, огненные плети — он обрушивал на нее всю свою ярость, всю свою разрушительную мощь.

Щит Скворцова трещал по швам. Маг, стоявший в нескольких десятках метров позади, с трудом удерживал его. Его лицо было покрыто потом, руки, сжимавшие посох, дрожали от нечеловеческого напряжения.

— Маргарита, остановись! — кричал Иван, его лицо было искажено от ужаса. — Он убьет тебя!

— Не ходи туда! — вторил ему Руслан.

Вся их маленькая армия, все, кто выжил в этой мясорубке, с замиранием сердца смотрели на эту сцену. На хрупкую девушку в мерцающем синем коконе, идущую навстречу огненному демону, который еще недавно был их другом и командиром.

Но Маргарита продолжала идти. Шаг за шагом. Она видела, как слабеет щит, как трещины на нем становятся все больше, и они не успевают восстанавливаться.

Она чувствовала жар, который пробивался сквозь магическую преграду, опаляя ее кожу, ее волосы. Но она не останавливалась. Она смотрела только на него, на Сашу, пытаясь докричаться до него, достучаться до его разума, который был погребен под толстым слоем пламени и ярости.

Вот она уже совсем близко. Десять шагов. Пять. Она видит его лицо — бесстрастную, пылающую маску. Видит его глаза — два белых, бездонных колодца.

Щит треснул. Рассыпался на тысячи синих осколков. Жар тут же ударил в лицо, заставляя зажмуриться, отшатнуться. Но она не отступила.

Сделав последний, отчаянный рывок, она кинулась к нему.

— Не-е-ет! — раздался отчаянный крик со стороны их лагеря.

Маргарита обхватила руками пылающее тело Саши. И ее огненно-рыжие волосы утонили в пламени.

[Александр Кулибин]

Темнота. Густая, вязкая, почти осязаемая. Она была повсюду. Я не чувствовал своего тела. Не ощущал ни холода, ни тепла, ни боли. Лишь эта всепоглощающая, абсолютная пустота.

Я был нигде. И никем.

Где-то на задворках сознания, словно далекое, почти забытое эхо, еще теплились обрывки воспоминаний. Боль от сломанных ребер. Унижение. И ярость. Всепоглощающая, освобождающая, пьянящая ярость, которая превратилась в огонь. Белый, чистый, всесжигающий огонь. Я помнил это. Помнил, как отпустил контроль, как позволил этому пламени стать мной.

А потом… потом все исчезло. Осталась только эта бесконечная, душная темнота.

Я пытался бороться. Пытался вспомнить, кто я. Александр Кулибин. Инженер. Барон. Человек… Человек? А был ли я им еще? Или я просто сгусток энергии, бесцельно парящий в этой пустоте?

Нужно было что-то делать. Нужно было найти выход. Я попытался представить перед собой ту самую поляну в моем сознании, тот левитирующий камень, испещренный рунами. Мою руну. Мой якорь, мой центр. Я пытался «узреть», как учил меня Скворцов. Но ничего не получалось. Тьма была непроницаема. Она не поддавалась.

Я был в ловушке. В тюрьме собственного разума, захваченного силой, которую я сам же и выпустил на волю. Отчаяние, холодное и липкое, начало подступать к горлу. Неужели это конец? Так бесславно, так глупо… сгореть в пламени собственной ярости, оставшись вечным пленником этой тьмы.

И тут я услышал его. Голос.

Он был тихим, едва заметным, как шелест листвы на ветру, как далекий звон колокольчика. Он пробивался сквозь плотную завесу тьмы и тишины, тонкий, но настойчивый.

«…Саша…»

Я поднял голову от колен. Мне не показалось?

«…Саша, ты слышишь меня?..»

Маргарита. Это был ее голос. Он звучал здесь, в этой пустоте, где не было ничего.

— Маргарита? — спросил я вслух, мой собственный голос прозвучал глухо, непривычно. — Где ты?

«Ты слышишь меня?» — ее голос стал чуть громче, увереннее.

— Да! — крикнул я, не зная, куда кричать, в какую сторону поворачивать голову. — Да, я слышу! Где ты?!

«Иди на мой голос. Просто иди на мой голос, Саша… я здесь… я рядом…»

Иди на ее голос. Это была единственная зацепка. Я встал. Или, вернее, попытался встать. Тела я по-прежнему не чувствовал, но ощутил какое-то движение, изменение в пространстве.

— Говори! — крикнул я. — Не умолкай, Рита! Говори со мной!

«Я здесь, Саша… я не уйду… иди ко мне…»

Я пошел. Вернее, побежал. Я не видел, куда бегу, не чувствовал земли под ногами, но я двигался. Двигался на ее голос, который становился все громче, все отчетливее, переходя из отдаленного глухого зова в полноценное обращение.