Первый инженер императора IV

Ее разум, обычно яркий, полный образов и эмоций, сейчас превратился в острый, отточенный клинок. Она не пыталась давить на него грубой силой, нет. Она действовала тоньше. Она нашла его страхи. Страх быть незамеченным, страх остаться в тени более могущественных магов, страх собственной ничтожности, который он так тщательно скрывал за маской цинизма и сарказма.

Она вытаскивала на свет его самые постыдные воспоминания, самые мелкие унижения, самые горькие разочарования. Она заставляла его снова и снова переживать их, усиливая, искажая, превращая в бесконечный кошмар.

«Ты всегда будешь вторым, Идрис…» — шептал ее голос в его сознании.

«Слабак… Неудачник…»

«К’тул использует тебя, как и всех остальных. Ты для него лишь инструмент, который он выбросит, когда тот станет не нужен…»

Идрис отбивался. Он пытался возводить ментальные щиты, контратаковать своими собственными ядовитыми мыслями, но его оборона трещала по швам. Он не ожидал такой силы, такой… жестокости от этой юной девчонки.

Он привык, что ментальные дуэли — это игра, состязание в остроумии и силе воли. А она… она не играла. Она воевала. Воевала за свою жизнь. За жизнь близких ей людей. За Новгород. За дядю. За Александра.

И в какой-то момент Идрис сломался. Его ментальная защита рухнула, как карточный домик. Разум его, не выдержав натиска собственных кошмаров, усиленных ее волей, просто… выключился. Схлопнулся. Превратился в пустоту.

В конце концов, она не просто так была одной из самых сильных Одаренных. Магия — одно дело. А вот ментальный Дар — несколько другое.

И не каждый маг мог постичь тот уровень ментальных сил, которые доставались Одаренным.

Маргарита, истощенная до предела, открыла глаза. Мир качался, в ушах стоял звон. Она тяжело дышала, опираясь на холодный камень скалы. Но она победила. Идрис, стоявший в нескольких десятках метров от нее, замер, его глаза остекленели, изо рта потекла тонкая струйка слюны. Он превратился в «овощ». В пустую оболочку, лишенную разума и воли.

И тут она увидела Сашу.

Вернее, то, во что он превратился.

Зрелище было одновременно и величественным, и ужасающим. Он больше не был человеком. Это был демон. Демон огня и ярости. Его тело, окутанное слепящим, белым пламенем, казалось выше, больше, оно искажалось в мареве раскаленного воздуха.

К’тула она не видела, но осторожно предположила, что с ним могло случиться, если Саша прямо сейчас несся на всех порах в сторону отступающей по ущелью орде.

Он влетел в толпу паникующих дикарей, как огненный смерч. Пламя, срывавшееся с его рук, пожирало их десятками. Он не рубил, не колол. Он просто проходил сквозь них, и они вспыхивали, как сухой камыш, мгновенно превращаясь в прах.

Это была не битва. Это была зачистка.

— Саша! — закричала она, ее голос утонул в реве пламени и предсмертных воплях. — Саша, остановись! Хватит!

Но он не слышал. Или не хотел слышать. Он был глух ко всему, кроме голоса огня, что бушевал внутри него, требуя все новых и новых жертв.

— НАЗАД! — проревел вдруг рядом с ней голос сотника Игната. Он оттаскивал своих людей от этого огненного ада, его лицо было бледным от ужаса. — ВСЕМ НАЗАД! ОТСТУПАЕМ НА СОТНЮ ШАГОВ! НЕ ПОДХОДИТЬ!

Солдаты Романовича и Долгорукова, повинуясь инстинкту и приказу, отступали, образуя широкий круг вокруг пылающей фигуры своего недавнего командира. Их лица окутала маска ужаса. Они смотрели на Сашу не как на человека, а как на разгневанное божество, вершащее свой суд.

Маргарита смотрела на него, и ее сердце сжималось от боли и отчаяния. Это был не он. Не тот Саша, которого она знала. Не тот ироничный, умный, иногда немного неловкий, но такой надежный инженер. Это было нечто иное. Древнее. Страшное. И она понимала — если его не остановить, он сгорит. Выгорит дотла, оставив после себя лишь пепел и пустоту.

Она видела, как он, уничтожив последних дикарей, которые не успели сбежать, замер посреди поля боя. Огненный вихрь вокруг него не утихал, а лишь разгорался все сильнее. Он стоял один, в центре выжженной земли, усеянной черным пеплом, что кружился вокруг него, и медленно поворачивал голову, словно ища новую цель.

И его пылающий взгляд остановился на них. На своих.

Душа Маргариты почти что ушла в пятки, когда она на мгновение увидела демонический оскал на лице возлюбленного мужчины. И вместе с тем она сжала кулаки. Даже уставшая и почти изможденная она не бросит его.

— Мэтр… — голос Маргариты был едва слышен, — Что с ним?

Скворцов подошел к ней, его лицо, обычно такое спокойное и непроницаемое, сейчас было мрачным, как осеннее небо. Он тяжело опирался на свой посох, его плечи были ссутулены.

— Он потерял себя, — произнес он тихо, не отрывая взгляда от пылающей фигуры Саши. — Пламя поглотило его разум. Та сила, что живет в нем… она слишком велика для человека. Ярость, боль, жажда битвы — все это стало для нее топливом. И теперь она горит, сжигая все вокруг. И его самого, изнутри.

Маргарита смотрела на Сашу, на этот огненный смерч, в который он превратился, и ее сердце разрывалось на части. Нет. Она не могла этого допустить. Не после всего, через что они прошли. Не после того, как он спас ее, спас всех их.

Она повернулась к Скворцову, ее зеленые глаза, еще влажные от слез, горели решимостью.

— Мы должны ему помочь! — сказала она твердо. — Я… я должна попробовать.

— Как, дитя мое? — в голосе мага звучала горечь. — К нему сейчас не подойти. Этот огонь испепелит любого, кто осмелится приблизиться на пять шагов.

— Я попробую достучаться до него, — настаивала Маргарита. — До его разума. Я знаю, он там. Где-то очень глубоко, под этой стеной пламени и ярости. Но я не смогу сделать это на расстоянии. Мне нужно подойти к нему. Максимально близко. Мэтр, — она схватила его за рукав его кожаного доспеха, — я прошу вас, помогите мне! Создайте для меня защитный барьер, щит, который сможет выдержать его огонь. Хотя бы на несколько мгновений. Этого должно хватить.

Скворцов посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом. Он видел в ее глазах не только отчаяние, но и несгибаемую волю. Он понимал весь риск этого безумного плана. Его магия против той первобытной, необузданной силы, что вырвалась из Саши… это было все равно что пытаться остановить лесной пожар ведром воды. Но он также понимал и другое. Это был их единственный шанс. Шанс спасти не только барона Кулибина, но и, возможно, их всех от последствий этого неконтролируемого всплеска.

Такой же призрачный шанс, который Саша подарил Хламникам и помог им вернуть пропавших людей.

Он сжал свой посох крепче до того, что его костяшки побелели, а рунические символы по всему телу вспыхнули синим свечением.

— Хорошо, — наконец произнес он, и его голос снова обрел твердость. — Я сделаю все, что смогу. Но ты должна понимать, Маргарита, — он положил свою сухую, морщинистую руку ей на плечо, — щит не будет вечным. У тебя будет очень мало времени.

— Мне хватит, — ответила она, и в ее голосе не было ни тени сомнения.