По прозвищу Святой. Книга первая

Солнце уже зашло, когда Максим, Нечипоренко, и Сердюк сели в землянке командира отмечать победу и посовещаться.

Ещё за ужином всем бойцам, участвовавшим в операции, выдали по сто грамм шнапса, а теперь на столе, помимо ярко горящей керосиновой лампы, красовалась бутылка французского коньяка Martell, небольшой запас которого оказался среди трофеев. Здесь же имелся нарезанный тонкими ломтиками сыр на тарелке, шоколад и яблоки. Вместо стаканов — новенькие белые фарфоровые чашки с блюдцами.

Максим с интересом взял в руки чашку, перевернул. На донце виднелось клеймо: немецкий орёл со свастикой в лапах, буква «W», увенчанная короной, надпись Bavaria и год изготовления — 1940.

— Людмила нашла в одной из коробок, — пояснил Нечипоренко. — Хорошие чашки, у нас таких нет. Я подумал, из них и коньяк будет лучше пить, чем из наших железных кружек.

— Если по всем правилам, — сказал Максим, — то коньяк, в особенности настоящий французский, нужно даже не пить, а так — смаковать маленькими глоточками. Наслаждаясь вкусом и ароматом. Из специальных коньячных бокалов, — он показал руками. — Пузатеньких таких, грамм на двести каждый. Называются снифтер. От английского sniff, что значит нюхать.

— Ну ни хрена себе, — сказал Нечипоренко. — Откуда ты всё это знаешь?

— Не помню уже, — нашёлся Максим. — Читал где-то. Но сойдут и чашки, командир, не переживай.

— Ещё не хватало, чтобы я по этому поводу переживал, — хмыкнул Нечипоренко, открыл бутылку и ловко разлил напиток по чашкам. — Ну, товарищи дорогие, за победу. Пусть и дальше нам фартит, а врагу, наоборот. Смерть немецким оккупантам и всем предателям — полицаям, мельниковцам и бандеровцам!

— Чтоб они уже скорее поубивали друг друга, — добавил Сердюк. — А мы поможем.

Чокнулись, выпили.

Коньяк и впрямь оказался хорошим, настоящим. В прошлой жизни Максим не особо жаловал спиртное — так, по большим праздникам мог выпить рюмку-другую крепкого или пару бокалов вина. Но из крепкого как раз предпочитал коньяк.

Максим протянул руку, взял пластинку сыра, положил в рот. Он был сыт, но, как и всякий русский человек, пить без закуски не любил.

Сыр тоже оказался отличный, вкусный.

Нечипоренко разлил по второй, кивнул своему комиссару:

— Давай, Остап.

Сердюк поднялся.

— Второй тост я предлагаю выпить за товарища Сталина, — произнёс он торжественно. — Сейчас всем трудно, но ему труднее всех. Потому что он отвечает за всех нас, за всю страну. Не спит ночами, думает, решает, — он бросил взгляд на портрет из журнала, пришпиленный к стене, поднял чашку выше. — За здоровье Верховного главнокомандующего и вдохновителя всех наших побед товарища Сталина!

Нечипоренко и Максим поднялись.

Чокнулись, выпили.

На этот раз Максим выбрал яблоко. Откусил, похрустел. Кисловато, едали и получше, но под коньяк сойдёт.

Третий тост предоставили Максиму.

— Скажи, Коля, — предложил Нечипоренко.

Максим взял чашку, встал.

— Третий тост — за погибших, — сказал он. — За всех, кто отдал свои жизни за свободу нашей Родины. Вечная им память и слава.

Нечипоренко и Сердюк поднялись.

Выпили, не чокаясь.

После третьей Нечипоренко и Сердюк закурили трофейные сигары. Предложили Максиму.

— Не курю, — отказался тот.

— Загадочный ты всё-таки хлопец, Коля, — сказал Нечипоренко, прищурившись от табачного дыма. — Приходишь, незнамо откуда, уходишь, незнамо куда. Не куришь, опять же. Ладно хоть пьёшь, а то бы совсем никуда.

— Курить вредно, — сказал Максим. — Очень. Это пока не слишком афишируется, но придёт время, и об этом будут громко и открыто говорить все врачи. И не только врачи.

Нечипоренко вынул изо рта сигару, осмотрел её со всех сторон, сунул обратно, пыхнул.

— Да брось, — добродушно сказал он. — Вредно, тоже мне. Все курят!

— А почему, не задумывались?

— Что — почему?

— Почему люди курят?

— Ну… Нервы успокаивает, и вообще, — ответил Нечипоренко.

— Научными исследованиями доказано, что вещество никотин, входящее в состав табака обладает не успокаивающим, а, наоборот, возбуждающим действием. Так что не успокаивает он нервы, не обманывайтесебя.

— Так почему тогда? — спросил Сердюк. — Привычка?

— Хуже, — ответил Максим. — Дело в том, что никотин — это наркотик. Причём один из сильнейших. Да, он не вызывает изменение сознания, как алкоголь или, допустим, морфий… Кстати, я бы советовал держать ампулы с морфием, которые мы сегодня взяли, под особым контролем. А то мало ли. Но это я отвлёкся. Так вот, никотин — наркотик, который вызывает мгновенное привыкание. Курильщику хочется курить не потому, что он собирается успокоить нервы или, как многие думают, просто отдохнуть или подумать над чем-то важным. Нет. Организм, отравленный никотином и попавший в зависимость от него, требует очередной дозы.

— Какой жах [11], — сказал Нечипоренко. — Так мы что же, выходит, наркоманы?

— Увы, — развёл руками Максим. — Получается, так.

Помолчали.

— Да и хрен с ним, — высказался Нечипоренко. — Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт.

— Наливай, командир, — усмехнулся Максим. — Самое время выпить за наше здоровье.

Разлили, выпили.

— И всё-таки, Коля, — сказал упрямый Нечипоренко. — Хлопец ты лихой, спору нет, и пользу отряду уже принёс немалую. Но хотелось бы знать о тебе побольше.

— Зачем? — спросил Максим.

— Как это — зачем? — нахмурился Нечипоренко. — Ты же с нами или как?

— С вами. Но давай начистоту, Иван Сергеевич, — Максим перешёл на «ты». — Ни тебе, ни товарищу комиссару, — он посмотрел на Сердюка, — я не подчиняюсь.

— То есть, не с нами? — продолжал упорствовать Нечипоренко.

— Тебе обязательно хочется иметь меня в подчинении? Повторяю. У меня особое задание от советского командования, о котором я не могу вам рассказать. Это задание требует свободы действий. Поэтому я прихожу, когда хочу и ухожу, когда хочу. Связаться со мной по своему желанию вы не можете. Во всяком случае, до тех пор, пока у вас нет рации. Рации нет у отряда, я правильно понимаю?

— Пока нет, — хмуро ответил Нечипоренко.

— Кстати, это плохо, — сказал Максим. — Связь должна быть. И со мной и с Большой землёй.

— С Большой землёй? — не понял Нечипоренко.

— С нашим командованием по ту сторону фронта, — пояснил Максим. — Это важно. Ладно, попробую достать вам рацию. А пока будет так, как я сказал. Согласны?

— Согласны, — вздохнул Сердюк.

— Как скажешь, — буркнул Нечипоренко и потянулся к бутылке.

— Погоди, Иван Сергеевич, — остановил его Максим. — Давай наши ближайшие планы обсудим. Пока трезвые.