По рукам и ногам

Выражение лица Ланкмиллера не поменялось, все такое же было беспристрастное и сосредоточенное. Что он там за чувства у себя в груди скрывал – черт знает. Он вообще боится смерти?

А она угрожала нам сейчас, эта смерть? Сложно поверить, совсем глупо как-то вышло бы… Ну, объявился бы тот второй, скорее всего, прижали бы к обочине, и… Я не знаю, что дальше. Что? Чертовски раздражает неопределенность.

– На фирму я сегодня уж точно не попаду, – паркуясь, мрачно хохотнул Ланкмиллер. – Самое лучшее сейчас место – закрытое и в меру людное. Пересидим в кафе, я вызову Генриха.

При упоминании начальника охраны, я поежилась.

Кэри отворил дверь переднего пассажирского сиденья, приглашая меня наружу. Но не тут-то было. Дрожащими руками, как выяснилось, не так-то просто отстегнуться обратно. Ланкмиллер со вздохом сам эту процедуру за меня выполнил, и тут я буквально из машины выпала и к нему на руки свалилась.

– Испугалась, Кику? – он предпринял бесплодную попытку меня от своей рубашки отодрать и при поднять лицо за подбородок.

– Вот ни капельки… – сквозь зубы процедила я, еще сильнее в него вцепляясь.

– Чудно, значит, теперь отлипни от меня, пожалуйста.

– Почему ты вообще перемещаешься без охраны? Что, уж и море по колено, – мрачно пробурчала я.

Прижимает к себе. Вот здорово-то. Только нас это не спасет.

– Моему отцу охрана не помогла, – доверительно шепнул мне в ухо мучитель. – Чему быть, того не миновать.

– Не знала, что ты так покорен судьбе, – фыркнула я, проскальзывая за ним в дверной проем кафе «Черный кот». Вывеска у него красивая была, как и положено, с котом, невероятно изящным, изогнувшим спину, лапками на буквы названия опиравшимся.

Внутри пахло кальяном дымом и кофе. Хорошая смесь, благородная. Запахи родного бордель-кафе я даже вспоминать не хочу. На этот раз Кэри выбрал уютный столик у стены, не так чтоб у всех на виду. Здесь, правда, вместо жестких стульев обитые сиреневым бархатом диванчики были. Я сжала колени и уставилась на матовую поверхность стола, демонстративно не слушая, что он там заказывать собрался. В прошлый раз мы руководствовались моим вкусом. Теперь его очередь.

Отпустив официантку, Кэри принялся названивать своему начальнику охраны. Сначала отчитал его за что-то резко так, будь здоров, потом отдал гениальное просто приказание: решить ситуацию. Ни секунды не сомневаюсь, что если Генриху сказано решить, он решит даже не решаемое. Хоть бы только он сюда не заявился. Иначе я залезу под стол. Честное слово, залезу.

Кэри, за неимением лучшего объекта, придирчивыми взглядом изучал меня. А я – здешних официанток, как и положено, снующих туда-сюда. У них хотя бы форма была приличная: белая блузка с воротничком и юбка до колена. В горошек – это, правда, странный выбор, но он уже на совести хозяина кафе.

Кэри либо обиделся на «покойного судьбе», либо слишком над ним задумался, но продолжить разговор попыток не делал. С другой стороны, у него и правда сейчас неприятности серьезные и с фирмой, и вообще…

За спиной Ланкмиллера работал телевизор. Новости? Кажется, тысячу лет их не смотрела… Разумеется, здешние ведь? Какое счастье, смотреть новости, и в кои-то веки не услышать объявление об очередном бегстве рабов.

Что-то я голодная.

«Автономная область Виктория вынесла окончательное решение по невольничьему вопросу. Нынешнее законодательство с сегодняшнего дня не воспрещает содержание, отлов и идентификацию рабов на территории области», – вещал деловой беспристрастный голос.

– Как так-то? – я вытянулась на стуле, беспощадно кусая губы. – Зачем… Витто же…

– Витто падет, – спокойно заверил Кэри, видимо, тоже прислушивавшийся к новостной сводке. – Автономная область Виктория находится ведь под столицей? Надо же, под самым сердцем будто… Вслед за этим и вся страна – тоже.

– Не надо, – жалобно попросила я, глядя ему прямо в глаза. – Пожалуйста.

Кажется, столь беззащитная манера его, по меньшей мере, ошарашила. Мучитель действительно замолчал, потом перегнулся через стол и успокаивающе погладил меня по щеке.

– Кику, ты сейчас в Витто, разве это многое для тебя меняет, подумай сама…

Я отпрянула и закрыла лицо руками.

– Для меня, может, и ничего не меняет, но другим повезло больше! Так неправильно, Витториза же вольное государство!

– Тебе кроме других, беспокоиться не о чем, скажи? – Ланкмиллер устало вздохнул. Смотрел на меня, будто на непослушного ребенка.

– Отстань! – зло огрызнулась я, отворачиваясь в сторону.

– Это меня всегда и раздражало, – фыркнул Ланкмиллер, мрачнея. – Дура невыносимая.

Картинка на экране сменилась другой, и я снова вытянулась на стуле.

Я даже была не до конца уверена, что происходит. Что со мной происходит. Репортаж был всего-на всего о какой-то очередной крупной компании и ее президенте, высокой темно-волосой женщине, щедро напоженной и с синими-синими усталыми глазами. Она толкала невнятную историю, о ребенке из приюта, который ей теперь как собственный.

– Опять усыновила кого-то… – фыркнул Кэри, даже не оборачиваясь. – Куда она их всех девает? Из плохого интерната в престижный? Хорошее усыновление. Моральная травма, тоже мне… Эй, Кику, что с тобой?

Я сидела, намертво вцепившись в мягкий диван и исподлобья уставившись на экран. Била мелкая-мелкая дрожь, и ладони вспотели страшно. Ледяная, ужасно колючая волна тревоги поднялась неожиданно будто из ниоткуда и тут же окатила с головой.

– Не знаю…

– Ты что-то вспомнила? Ее?

– Не знаю! Отвяжись! – я помотала головой, сгоняя наваждение и уже даже не слушая, что тетка на экране говорит.

– Лукавишь, Кику, – Ланкмиллер чуть заметно сощурился.

– Кто это? – проскулила я, умоляюще глядя на мучителя.

– А вот не скажу, пока не признаешься. Что вспомнила? – он с наигранным равнодушием только плечами передернул.

Зараза. Так, я перенервничала, пора заканчивать, пока Ланкмиллер не достал свои плоскогубцы для пыток. Картинка на экране уже сменилась другой, и я опустила глаза, уставившись в блестящую черную поверхность стола. Упрямо и старательно. Он еще вернет меня к этой теме, по глазам вижу. Карим его, бесстыжим.

Я слишком громко вздохнула решительно попыталась взять себя в руки, однако оно у меня не получилось, и я состроила вид, что будто взяла, и переключила внимание на заказ, который официантки в «гороховых» юбках принялись расторопно размещать на нашем столе.