По следам мистера Волка

— Для такой как вы — не необычно. А теперь перейдём к самому интересному… что вы делали сегодня на месте преступления вместе с мистером Оуэном?

Элис открывает рот, чтобы ответить, но мистер Хорс не даёт ей это сделать:

— И предупреждаю тебя, ты очень сильно меня утомила. Так что всякий раз, когда ты будешь говорить не по делу или мне покажется, что ты врёшь, я сделаю вот так…

И Дирк Хорс с весёлым блеском во взгляде голубых глаз отвешивает Элиз звонкую, хлёсткую пощёчину.

***

Хизар выпускает кольцо дыма, задумчиво глядя всё в то же тёмное высокое оконце, что выходит на подворотню.

И как старуха могла оттуда хоть что-нибудь разглядеть ночью, в темноте? Однако она так уверенно заявляла на мистера Оуэна…

Бернард выбрасывает окурок, тушит его носком ботинка и медленно бредёт прочь, размышляя о том, что увидел в доме погибшей.

Что ж, отрицать, что она была не одна, нельзя. Элис видели выходящей из дома, в розовой комнатке возле тела были обнаружены две чашки из-под чая. Не пила же старуха из двух одновременно?

Но ничто пока не указывало на то, что это было именно убийством. И, как ни странно, Бернард этому рад. Он даже может понять, зачем Оуэн послал туда свою служанку. Однако если сделано это из-за одной предосторожности, то она сыграла с ним злую шутку.

И всё же, скорее всего, Элис оставят под стражей ненадолго, пока не убедятся, что всё это было лишь случайностью.

— Ситуация, мягко говоря, щепетильная… — бормочет Хизар сам себе, перешагивая серую лужу.

С этими мыслями он не замечает, как возвращается в участок.

Бернард идёт к комнате допроса, надеясь на то, что Людарик уже давно там и со всем закончил. Сам, а не тот…

Он хмыкает, будто стараясь этим заглушить ругательство в своих мыслях.

Хорс не нравится ему, его методы Бернард никогда не одобрял. Уж лучше Людарик со своим нетерпением и юношеской (по крайней мере, Хизар воспринимает это так) придурью.

У Элис жутко болит лицо и тело в нескольких местах, но она хорошо держится и не отступает от своего, к сожалению, только зля этим своего мучителя ещё больше.

— В этом нет, никакого смысла, — шипит она на очередной выпад, и Бернард застаёт, как Дирк Хорс в очередной раз заносит руку для удара.

— Это лишнее, — тут же произносит он, надеясь этим прервать… допрос. — Вижу, — прочищает Бернард горло, — дело продвигается не очень хорошо?

— Это только начало.

Он становится в один миг будто холоднее и выше.

— Посмотрим, что она скажет, когда пройдёт несколько недель…

— Недель? — приподнимает Хизар брови. — Сомневаюсь, что ей придётся пробыть здесь так долго. Не похоже, что она виновна.

— Старуха ожила? — ухмыляется мистер Хорс.

— Я ему говорила, — шепчет Элис, у которой саднит горло, — что старуха ничего не видела. Она только сказала мне, что это был волк. И всё. И когда я спросила, не надоумил ли её кто, что это был именно граф Оуэн, то…

— Он давно уже не граф!

— Конечно, но… Она дала понять, что, возможно, просто услышала где-то о нём, кто-то мог навести её на мысль. Вы уже выяснили, что он не мог перекинуться, она даже никакой приметы, указывающей на него, не видела. И зачем мне вредить ей? Было бы лучше её убедить, что граф не виноват и дать другие показания!

Бернард, молча, выслушивает её и хмурится. Только вовсе не из-за того, что услышал. Сама ситуация с этой девочкой ему не нравится. А Элис его глазами является именно девочкой, милой и маленькой. Мышка, что попалась в ловушку, не иначе.

— Понятно… — роняет он, и как-то невпопад предлагает: — Хотите стакан воды?

— Да, пожалуйста…

— Я запрещаю, — встревает мистер Хорс. — Я сделаю перерыв, она попьёт, когда наш разговор продолжится. Надеюсь, к тому времени ты хорошо всё обдумаешь. Или тебе милее виселица?

Хизар едва сдерживается, чтобы не сказать ему пару ласковых прямо при задержанной. Нехорошо бы вышло… Однако замечает:

— Она здесь скорее свидетельница, чем подозреваемая, мистер Хорс…

Он лишь выгибает бровь и заявляет:

— У меня обед, прошу меня простить… Парни, увидите её, — бросает стражам в коридоре.

— Я ничего не сделала… — роняет Элис.

Её выводят из помещения. Угрюмый и молчаливый Бернард решает зачем-то проводить Элис до камеры и бредёт следом. Как вдруг замечает…

Точнее, их замечает граф Оуэн, который каким-то образом всё же проник в участок, хотя Бернард сам распорядился его не впускать.

И, судя по всему, не зря. Потому что Оуэн, лишь бросив взгляд на лицо Элис, бледнеет от гнева. И глаза его загораются оранжевым огнём, отражая тусклый свет коридора.

Он преграждает им путь и успевает схватить Элис за плечи.

— Кто это сделал с тобой?! — несмотря на простуду, гремит его голос. — Скажи, кто, и он заплатит.

— Оставьте это, — просит Элис. — Они меня отпустят. Рано или поздно.

— Сейчас же! — взрывается он, сбрасывая со своего плеча ладонь одного из стражей, что надеялся оттеснить его в сторону, как вдруг во внимание Оуэна попадает Бернард. — Ты? Это был ты, подлец! — и граф хватает его за грудки.

— Не делайте глупостей, — сквозь зубы шипит Хизар. — У вас ещё шанс остановиться…

— Закрой рот… — в голосе его проступает рычание. — Я тоже за справедливость… — и Герберт заносит для удара руку.

— Да не он это был! — взвизгивает Элис, и в тот же миг позади них раздаются мерные, издевательские хлопки.

— Меня не было всего один день, что за цирк вы тут устроили, господа?

Бернард не без труда отталкивает от себя застывшего в напряжении графа и с раздражением отряхивается.

— Явились, — вырывается у него против воли. Нехорошо, конечно, отчитывать своего начальника (при посторонних), но… — Вас ждали весь день, вас искали, как можно? Как же можно было, так, в такое время? Да что ж это такое, Людарик?! — восклицает Хизар в сердцах.

— Не кричи, — тихо, но смешливо отзывается он с лукавым блеском в глазах, — у меня… голова болит. Лучше скажи, что здесь делает мистер Оуэн и девчушка. Он опять что-то натворил?