По следам мистера Волка

— Это всё хорошо, мистер Оуэн, я могу сделать вид, что я не связана с вами. Сейчас. Но Бонсбёрн, как оказалось, довольно языкастый городок. Все вскоре решат, что вы разнюхиваете насчёт убийства, а это странно.

— Не вижу ничего странного, — возражает он. — Меня хотят обвинить.

— Тогда может стоит кричать на весь город, что вы это так не оставите? — выдыхает Элис.

Она беспокоится, что действия Герберта обернуться против него.

И замок вновь останется без хозяина.

— Ладно, как знаете. Куда мне идти?

Он подводит её к красной стене одного из домов и кивком головы указывает на тёмное окно.

— Думаю, туда… — и оглядывается в поисках входа. — Дверь с другой стороны, видимо…

Проходить подворотню во второй раз не хотелось, но что поделать.

— И да, кто громче кричит, тот зачастую оказывается и правда виноват. Я так считаю, — подталкивая её в темноту, добавляет он. — А кто владеет информацией, у того и сила… Я хочу знать то, что знают они.

— Вот, возьмите, — протягивает она ему оставшиеся монеты, — не хочу, чтобы меня здесь ограбили.

Герберт прячет их в карман, отчего-то ухмыляясь, и не выдерживает:

— А я думал, ты всё потратишь, на радостях-то.

— Почему это я должна радоваться? Конечно, я трудолюбивая девушка… Да и вы мой хозяин, я должна выполнять поручения, даже если они такие странные.

— Да почему же странные? И что я по-твоему, просто так тебе платье подарить бы не мог? Ещё как мог бы, — дверь наконец найдена, и Герберт подводит к ней Элис, в последний раз окидывая её внимательным взглядом. — Ты ведь про платье сейчас? Потому что я о нём. Думал, ты и туфли себе, и шляпку купишь, и что там ещё берут обычно…

— Вы не говорили… Кто я по-вашему, чтобы своим умом чужие деньги тратить?

Герберт смеётся. Несколько нервно, правда, но смеётся.

— Поздно жалеть теперь, — и толкает дверь. — Ладно… — тянет, сжалившись, решая, что для шуток время не хорошее. — Ладно тебе, не бери в голову. Что-то, — хмурится, — не открывается… — и дёргает за дверную ручку сильнее. — Я уж подумал заперто, почему-то…

— Так-с, значит, третий этаж и слева должна быть дверь. В углу, — Элис даже щурится, пытаясь прикинуть, как было расположено окно.

— Главное, — Герберт прочищает горло, — кричи, если что… Я буду рядом.

— Ага, и скажут ещё, что вы и меня убили, — возражает Элис и скрывается во тьме.

Герберт с минуту смотрит ей вслед, будто бы продолжая видеть её, даже не переводя взгляд, а лишь по звуку отдаляющихся шагов слишком ясно и правдоподобно представляя, «видя» её образ.

Но вот он отходит в сторону и собирается пройти ближе к окну, чтобы проверить, сможет ли слышать всё оттуда. Заходить в дом самому не хотелось, слишком велик риск привлечь к себе нежелательное внимание.

Однако, лишь ступив за угол, он делает это и без того, столкнувшись с двумя стражами.

Бернард Хизар сверлит его своим тяжёлым взглядом серых, тёмных глаз, и Герберт тихо выдыхает:

— Чёрт…

Второй, парнишка совсем, что шёл вместе с Бернардом, графу был не знаком.

— Какая встреча, — хмыкает Хизар, бросая красноречивый взгляд на стену дома, которая лишь недавно была заляпана кровью жертвы. — Гуляли по городу, такой погодой?

— Не стерпел, решил вспомнить старые места.

— Понимаю, — кивает Хизар, — как-никак, десять лет срок немалый.

— Верно. Порой мне кажется, что город этот я уже не узнаю. Многое изменилось.

— Многое, — соглашается страж.

— Только вот люди всё те же.

— Пожалуй… — оглядывает он Герберта так, словно ожидая увидеть и на нём следы крови какой-нибудь новой жертвы. — Не все, конечно. В смысле, приезжие есть. Мы вот как раз собирались посетить ваш замок.

— Прошу прощения? — изгибает бровь Оуэн.

— Элис Богард, нам нужна она.

Глава 4. Подложить смерть

Лестница крошится как старый батон, воздух затхлый и тяжёлый, вокруг не видно ни зги.

Элис несколько раз спотыкается и охает, когда чувствует, что подол юбки зацепился за что-то. Ей удаётся высвободиться, слава богу, платье не порвалось.

Бедные люди, которым приходится здесь жить…

Она и сама находилась не в лучших условиях раньше, то там хотя бы всегда были окна, которые можно было открыть.

С трудом добравшись до нужного этажа, замерев кроликом из-за шагов внизу, Элис всё же стучит в дверь, когда все шорохи стихают.

Проходит минута, другая…

Она стучит снова.

Никто не открывает.

Что же… Граф Оуэн, видимо, останется ни с чем.

Но за дверью, наконец, раздаётся шорох, неясное бормотание, кряхтение и звон ключей.

Замок неприятно стонет, ручка поворачивается и через открывшуюся в двери щель, сквозь толстые стёкла очков, на Элис снизу вверх смотрят водянистые голубые глаза.

— Аннабель? — голос старухи, маленькой и сморщенной, с острым вытянутым лицом в обрамлении седых кудряшек, звучит недоверчиво. — Аннабель, милая, это ты? — щурится она, но несмотря на своё ошибочное предположение впускать гостью не спешит.

— О, нет, с таким именем у меня бы не получилось стать служанкой… — отзывается Элис.

Действительно, имя у прислуги должно быть такое же простое, как она сама.

— Меня зовут Элис, Элис Богард. Простите, что потревожила вас, но… Ваше окно выходит на… Я насчёт недавнего убийства.

— А, — тянет старуха, — Богард, значит. Так-так… Дочь Роберта? Это ты, милочка? Как прогремела та новость и обо мне вспомнили, да? Рано спохватились, я жива! Не меня, как видишь, убили. Не видать вам моего дома. Я ещё поживу… Поживу.

— Понимаете… — тянет Элис, стараясь произносить слова помедленнее, — я недавно стала служить в замке графа Оуэна, буквально на днях. Но я слышала дурные слухи… Говорят, вы видели его на месте преступления. Мне… страшно… ээ, бабушка.

— Хм… — в глазах её появилось нечто наподобие понимания, видимо, свою ошибку она, наконец, осознала. Но вместе с этим пришло и опасение. — В проклятом замке, говоришь? Так иди в участок, проси у стражей помощи скорее! Бедняжка… Я то чем тебе помогу? Ещё не хватало мне, чтобы граф и ко мне явился, расправу чинить, за то, что с тобой говорю!