Под эгидой льва
Шрифт:
От боли, разрывавшей грудь, Гарри не чувствовал ничего другого, настолько она была сильна. Кажется, Ликси хлопотала вокруг, зачем-то вытирала его слёзы, и почему-то они оказались одного роста — тут Гарри понял, что осел на пол и не почувствовал этого. Как же так… только Гарри посмел надеяться, что он не один в этом суровом мире, что есть кто-то, кто, в отличие от Дурслей, от директора, искренне заботился о нём, как заветное чувство уюта и защищённости рассыпалось пеплом лжи. Всё враньё, всё! Снейп обманывал Гарри. Непонятно, как он обошёл клятву магией, но… Ай, это же Снейп, про него ребята болтали всякое, Гарри и сам видел, сколько он умел. Придумал, естественно, как обойти клятву и сохранить магию! Ловко он притворялся, очень ловко, десять лет преподавал в Хогвартсе и шпионил для своего погибшего господина, даже Дамблдор не раскусил предателя. Куда уж там Гарри!
Чернющее отчаяние, в одночасье заполонившее собой весь мир и немилосердно пожиравшее Гарри, чуть сдало позиции, уступив злости. Как же Гарри был зол! Облик вредного, жёсткого, но ответственного и самоотверженного преподавателя, друга мамы, просто неравнодушного волшебника вдребезги разбился, явив Гарри истину. Снейп — настоящий подонок, он оскорблял маму Гарри, называл самого Гарри выродком, искренне радовался его «смерти» и собирался и дальше искать своего повелителя. Хороший из него получился актёр! Если бы не неожиданное появление авроров, из-за чего Снейпу пришлось спрятать часть воспоминаний, Гарри бы не узнал правду, пока не стало слишком поздно, пока бы Снейп не преподнёс его Волдеморту на блюдечке с голубой каёмочкой! Зато теперь Гарри предупреждён, а это многое меняло! Он больше не позволит никому распоряжаться своей жизнью, сбежит, расскажет всё аврорам, и те арестуют Снейпа! Да, именно!
Шмыгая носом, Гарри решительно поднялся с колен. Ликси сунулась было к нему, что-то лопоча, но он отпихнул её локтем.
— Не подходи!
Вылупив и без того огромные глаза, домовушка задрожала всем своим тщедушным тельцем. По её щекам двумя ручейками текли слёзы, и на мгновение Гарри заколебался. Ликси ухаживала за ним, была одновременно за няню, воспитательницу, кухарку и подругу, сделала для него столько, сколько никто другой не сделал. Неужели и она врала Гарри? Кому же тогда можно верить? Получается, никому? Гарри стиснул зубы, чувствуя, что весь буквально полыхал от ненависти. Нет уж, он больше не будет дураком, не позволит обвести себя вокруг пальца и причинить боль. Достаточно одного Снейпа. Гарри и не думал даже, что меньше, чем за неделю успел так сильно привязаться к этому уроду, но он привязался, и потому выдирать из себя сейчас те уважение, почитание и благодарность, что он испытывал, было настолько больно. Казалось, что из души Гарри вырвали приличный клок, если не половину, и безо всяких там крестражей.
— Не подходи ко мне больше, — проговорил он, наступая на Ликси. Ей Богу, если бы она не попятилась, Гарри ударил её, честное слово! — Я тебе не верю! Ты такая же, как он!
Эльфийка отшатнулась. Она не произнесла больше ни слова, только плакала и тряслась, но Гарри было совсем не жалко её. Его бы кто пожалел.
Почувствовав, что уж сейчас-то Ликси точно не станет препятствовать его уходу, Гарри уже направился к выходу в коридор, чтобы оттуда припустить к башне директора, когда его внимание привлекли голоса. К Снейпу вновь кто-то пришёл. Ха, кто-то! Наверное, те самые авроры, обещанные Малфоем-старшим, которые помогут с поисками Волдеморта. Тем сильнее Гарри изумился, услышав, что новым посетителем был не кто иной, как директор Дамблдор. Как, сам?! Забыв о том, что хотел бежать как можно скорее, Гарри вновь заглянул в замочную скважину. Директор тут, о Господи, и он не подозревал, о чём Снейп только что договорился с Малфоем! Его же нужно предупредить!
— Как я после случившегося могу вам верить, Альбус? — остановил его холодный голос Снейпа. — Вы знали, что Квиррелл связан с Волдемортом, знали, что это он убивал единорогов в лесу, но отправили туда Поттера. Вы промолчали, когда всех деканов начали допрашивать. Я, по вашей милости, мог отправиться в Азкабан по обвинению в двойном убийстве! И вы всерьёз считаете, я снова буду что-то для вас делать?
В крошечную скважину видно было плохо. Снейп сидел в кресле, но боком к двери, Гарри не мог разглядеть его лицо, а слышал только голос, и звучал Снейп… жутко. У Гарри мурашки бежали по телу, и было стойкое ощущение, что вот-вот он диким зверем, большой злобной кошкой, кинется на Дамблдора и вцепится в горло. Директор же напротив Снейпа казался усталым и капитулировавшим. На нём была, как и обычно, неподобающего цвета мантия, в этот раз фиолетовая, но выцветшая, что ли. Гарри как будто смотрел
на Дамблдора сквозь грязное и запылённое стекло.— Нет, — наконец глухо произнёс директор. — Конечно, я так не считаю.
— Тогда, Альбус, прежде чем просить, выкладывайте всё, как есть. Я с места не сдвинусь, пока не узнаю правду, — Снейп скрестил руки на груди, — и вы ничего мне не сделаете. Я вообще ещё должен лечиться в Больничном крыле после беседы с нашими доблестными аврорами, а не общаться с вами, главным подозреваемым.
Как он смел говорить директору такое? Вскипев, Гарри схватился за дверную ручку, чтобы влететь в гостиную и высказать всё Снейпу в лицо, но дверь не поддалась. Какой же гад, а! Подготовился, чтобы Гарри не порушил его планы!
— Ты прав, Северус, разумеется, прав. Я расскажу, хотя, наверное, ты решишь, что седой старик совсем выжил из ума и…
— Не прибедняйтесь. Может, Минерву или Фаджа вы и сможете провести, но не меня. Вы не старик и не выжили из ума, вы ведёте, вели свою игру, и я хочу знать зачем.
— Не поддавайтесь! — закричал Гарри и принялся колотить по двери руками и ногами. Он должен был предупредить директора, чтобы тот не попался в расставленную Снейпом ловушку. — Не рассказывайте ему ничего, профессор Дамблдор! Не надо!
Но как он ни старался, выбраться так и не получилось, а снаружи, наверное, вообще не было слышно, что Гарри пытался подать знак, достучаться и докричаться. По крайней мере, взрослые, сверлившие друг друга тяжёлыми взглядами, и головы не повернули в его сторону.
— Я лишь хотел предупредить, что то, что ты сейчас услышишь, мальчик мой, даже тебе, с твоими-то познаниями в тёмных искусствах, может показаться слишком.
— Позвольте уж это мне решать. Не тяните, Альбус. Чем дольше вы молчите, тем меньше у меня к вам доверия, а его после последних событий и так уже почти не осталось.
— У вас не осталось?! — заорал Гарри вне себя и со всей злости стукнул по двери кулаком. — Предатель!
— Я не говорил никому этого прежде, но Том Риддл расколол свою душу. Да, расколол и ещё задолго до того, как собрал вас всех под свои знамёна, назвав Пожирателями смерти, — со вздохом проговорил Дамблдор.
Гарри осёкся на середине очередного крика.
— Он… сделал крестраж? — после паузы неверяще спросил Снейп.
— Крестражи. Не знаю, во что конкретно он заключил осколки своей души, но таких вещей несколько. В первый раз это произошло, пока ещё он учился в Хогвартсе, и я… — Директор ссутулился и опустил голову. Без привычного колпака он в такой позе выглядел совсем уж жалким: борода повисла будто мокрой тряпкой, на темени видна смешная (но как неуместно сейчас смеяться!) залысина… Да почему он так повинно склонялся перед Пожирателем смерти?! — Наверное, в том моя вина. У маглов шла война, может быть, ты слышал о ней, когда учился в магловской школе.
— Я знаю про Вторую мировую больше, чем вы думаете. Ближе к делу.
— Вот, и Том просил разрешить ему остаться в Хогвартсе на каникулы, не возвращаться в Лондон, а я... я говорил Армандо, что не стоит поддерживать желание Тома Риддла жить с волшебниками, что мы этим поощрим дурную тенденцию презирать и ненавидеть маглов. Армандо со мной согласился.
— Альбус, но ведь шла война. Лондон бомбили! Вы отправляли Тёмного лорда под бомбёжки?!
Изумление Снейпа, граничащее с гневом, ощущалось чуть ли не физически. Гарри буквально приморозило к месту от того, каким тоном он произнёс эти слова. И пусть не всё в разговоре Гарри было понятно (например, кто такой Армандо), смысл он уловил. Директор, как Снейп и говорил прежде, знал про крестражи Волдеморта и невольно сам его подтолкнул к расколу своей души. Про то, как бомбили Лондон во время Второй мировой войны, как горел город, Гарри очень хорошо представлял себе из уроков истории в младшей школе. Надо быть совсем уж бессердечным человеком, чтобы заставлять ученика уезжать туда из безопасного места.
— Я знаю, знаю, но тогда думал, что поступаю правильно. В те годы я касался только магической стороны войны, а что творилось у маглов, узнал много лет спустя, слишком поздно было. Я помню, почувствовал что-то в колдовской силе Тома, какие-то непонятные изменения, но полностью расшифровать их смог не так уж давно.
— Насколько давно?
— Три года, — после долгой паузы признался наконец директор, и Снейп грязно выругался. — Поверь, то, как и когда я это понял, не имеет никакого отношения к делу, так что давай... давай не будем. Важно лишь то, что я знал о крестражах и пытался их найти, уничтожить. Пока хотя бы один носитель крестража будет существовать, полностью убить Тома невозможно.