Подари мне небо. Сломанные крылья

Молчание, воцарившееся на том конце провода, было очень громким. И тревога превратилась в отчаяние. А язык не поворачивался задать Тому вопрос, который на нём крутился.

– Кейт? – вновь обратился ко мне Том.

– Я здесь, – глухо отозвалась я, понимая, что рано паникую. Вряд ли Марк докладывает Тому о каждой задержке в рейсе. Но что имел в виду Том, когда спросил, в порядке ли я?

– Кейт, Марк не в рейсе. Он… – Тяжёлый вздох. – Его отстранили от полётов. Он не сел в самолёт. И он должен был быть дома ещё…

– …Вчера, – в ужасе произнесла я. – Том, что значит отстранили? За что? Это всё из-за прошлого? Из-за авиакатастрофы, да?

Я даже не понимала, что задаю абсолютно не те вопросы, которые должна. Разве было сейчас принципиально важно то, из-за чего отстранили Марка? Не важнее ли то, где он сейчас?

– …Поэтому его отстранили, и теперь ему нужно доказать, что они не правы…

До меня доносились обрывочные фразы, не имеющие никакого смысла. Я не могла сосредоточиться, вдуматься и понять, о чём именно говорит Том. Шум в ушах стал невыносимым – отчаянно хотелось закрыть уши руками и закричать, чтобы ничего не слышать и не чувствовать.

Или закрыть глаза. И не видеть. Не знать. А открыть их в каком-то другом мире. В том самом, где нет проблем.

– Кейт, ты слышишь меня?

Точно, я же говорила по телефону.

– Да. Том, я поняла… Попробую найти Марка, но даже я не могу догадаться, куда именно он мог пойти. Вариант с сестрой отпадает – она бы мне написала. У тебя его нет. А больше я не знаю никого, кто может его приютить у себя. Если только он выпил лишнего и…

Голос дрогнул, а подсознание подсунуло не самые приятные картинки – от других женщин до травм, несовместимых с жизнью.

– Марк не пьёт. Ты это прекрасно знаешь.

– Он не пил, – поправила я, – потому что всегда был уверен, что будет нужна его помощь, что его поставят в рейс. Но если твои слова – это правда, то ему нечего ждать. И я не знаю ни одного другого способа, которым вы, мужчины, пользуетесь для снятия стресса.

– Кейт, знаешь ли… – Том замялся. – Способов много. Не мне тебя учить.

– Пусть так. Но я уверена в том, что Марк никогда бы не поступил так с семьёй. Покричать, понервничать, обвинить нас в своих бедах – да, это он может сгоряча. Но я верю ему. И что самое главное – доверяю. Поэтому и пытаюсь понять, где именно я могу его найти.

– Как только найдёшь, позвони мне. Я тоже попробую расшевелить всех, кого знаю. Возможно, кто-то видел его и знает, где находится.

Поблагодарив Тома за помощь и поддержку, я отключила звонок и тут же сбросила сообщение маме:

«Необходима помощь с Каролиной. Срочно нужно уехать по делам. Объясню позже. Завезу её к вам через час».

Часа как раз хватит, чтобы до них добраться.

** ** **

Марк словно сквозь землю провалился. Телефон так и молчал, противным голосом отвечая, что пользователя нет в сети, и предлагая перезвонить позднее. Я узнала в близлежащих больницах, не поступал ли к ним пациент с таким именем и фамилией. Я обзвонила всех, кого знала, прося помощи и соучастия.

Ничего.

Был человек и пропал. Как пылинка в куче песка. Затерялся среди миллионного населения.

И он не звонил. Он даже не написал. Даже не подумал о том, что может задеть этим исчезновением чьи-то чувства!

Переживания и страх за Марка сменились злостью на него же – как можно было не позвонить! Как можно было игнорировать меня. Дочку! Нет, мне не верилось в то, что он делает это специально. Всё-таки что-то случилось. Что-то, что не даёт ему возможности позвонить. Сообщить о том, где он… Хотя бы просто сообщить, что он жив.

За пару часов я проделала невозможный путь и невероятную работу. Я была уверена, что достану Марка хоть из-под земли, но так и не смогла это сделать!

Несколько раз звонил Том – новости были неутешительны. Он тоже не знал, куда именно пропал Марк.

Я хотела позвонить Лее, но решила не пугать её раньше времени. Вдруг Марк найдётся? А лишняя паника была точно ни к чему. Кафе, рестораны – пусто.

И в тот самый момент, когда я готова была опустить руки, я спохватилась и хлопнула себя по лбу. Гениально! Всё гениальное просто. Я быстро набрала номер Тома.

– Том! Откуда должен был лететь Марк прежде, чем его отстранили?

– Кейт, что за вопросы… Что значит откуда? Из Мюнхена.

– Какой терминал? Есть какие-то данные? Какой самолёт? Мне нужны все данные. Желательно побыстрее – пока я завожу машину.

– Ты решила поиграть в Шерлока Холмса?

– Нет, я решила, что Марк сходит с ума по-настоящему. Его одержимость самолётами вероятнее всего привела к этим самым самолётам. Он же бредит ими!

– Кейт, его не допустят до полётов! Я же сказал тебе…

И тут меня прошиб настоящий страх. Это не ежедневная тревога или боязнь каких-то мелочей. Это доводящий до паники ужас. Марка не допустили до полётов. Но лететь пассажиром ему никто не мешал. Что, если моя теория верна? Что, если он сядет в первый попавшийся самолёт и разорвёт все связи? Что, если…

– Я знаю. Дай мне информацию, остальное сделаю сама.

Том отключился, и через несколько секунд пришло оповещение о входящем сообщении. Не успела прочитать текст, как телефон зазвонил вновь. На этот раз номер был мне незнаком. Сердце заколотилось в бешеном ритме где-то возле горла.

– Алло, – прохрипела я, чувствуя сухость во рту.

– Здравствуйте. Вы Кейт? – раздался незнакомый женский голос.

– Да. Я Кейт.

Я зажмурилась, не желая впускать в свою голову воспоминания многолетней давности – такой же звонок с неизвестного номера. Такой же сухой вопрос. Гибель сестры. Сгоревший самолёт.

Я обещала себе, что не дам панике вновь меня захватить, но сейчас практически не контролировала себя.

– Марк Вольфманн – вам знакомо это имя?

Нужно было что-то ответить, хотя бы прошептать. Трубка выпала из дрожащих рук, оставив женщину без ответа. А меня без надежды и здравого смысла.

Глава 35. Себастьян

Сколько я себя помнил – я всегда стремился защищать тех, кто попал в беду. Будь то котёнок, который не мог слезть с дерева, или ребёнок, которого обижали на площадке. Становясь старше и опытнее, я всё больше склонялся к тому, что хочу выучиться на кого-то, кто будет помогать людям. Кем именно – понять сразу не удавалось. До тех пор, пока однажды близкий мне человек не попал в беду, которая на всю жизнь осталась клеймом на моём теле в виде татуировки.