Подвиг
Шрифт:
— Простите, руки грязныя. Въ огород работала. Вы сейчасъ и подете, Ричардъ Васильевичъ? — сказала она.
— Да, Любовь Димитрiевна, какъ всегда.
— Вы подете вдвоемъ?
— Да. Позвольте познакомить васъ — мой помощникъ Петръ Сергевичъ Ранцевъ.
— Очень рада… — Она повернулась къ огороду и крикнула. Ея голосъ эхомъ отдался о стны сарая.
— Ерема!.. Ерема, иди сдлать обихъ…
За сараемъ на каменномъ двор послышался стукъ подковъ.
Женщина, какъ красивая картина стояла на фон темной калитки подъ блыми яблонями.
— Почему ваша дочь не въ школ? — спросилъ Немо.
— Я взяла ее… Весна, знаете… Работы
Она спокойно и увренно держалась въ своемъ крестьянскомъ плать съ голыми ногами передъ прекрасно одтымъ Немо. Ранцевъ понялъ — передъ нимъ — «барыня», значитъ, и мужъ ея тоже «баринъ». Врне всего такой же офицеръ, какъ и онъ.
— Позвольте я пойду помочь сдлать вашему мужу, — сказалъ онъ.
— Нтъ зачмъ же? Совсмъ этого не нужно. Онъ управится и самъ.
Но Ранцевъ настоялъ на своемъ. Галина повела его. Они прошли черезъ сарай, заваленный сномъ. Въ раскрытыя его двери показался мощеный заросшими травою плитами каменный дворикъ. Тамъ подъ навсомъ высокiй худощавый человкъ въ зеленоватой шерстяной рубашк и длинныхъ штанахъ изъ синей дрели, какiе носятъ французскiе крестьяне, зачищалъ лошадей.
Лошади были крупныя англо-нормандскiя бурыя кобылы. На шаги Ранцева человкъ этотъ обернулся. Къ своему большому удивленiю Ранцевъ призналъ въ немъ своего знакомаго. Это былъ полковникъ Пиксановъ. Ранцевъ видалъ его на одномъ маленькомъ собранiи въ Париж, гд говорилось о масонахъ и гд Пиксановъ выступалъ оппонентомъ генерала Ловчилло. Тогда Пиксановъ былъ Парижскимъ шофферомъ на такси.
— А, — улыбаясь сухимъ, плоскимъ, бритымъ, рыбьимъ лицомъ, сказалъ Пиксановъ, — и вы нанялись, значитъ, къ нашему хозяину. Это вы и подете?
— Да, я и поду съ Немо. Позвольте я вамъ помогу.
— Да что помогать, я и одинъ управлюсь. Впрочемъ, вамъ это дло тоже знакомое. Сдлайте свою. Славная кабылица… А прыгаетъ, хоть сейчасъ на конкурсъ въ Гранъ-Палэ…
— Вы давно здсь?
— А вотъ, извольте видть… Когда покупали лошадокъ, гривки у нихъ, по здшней мод, были острижены. Сейчасъ, видите, какъ ладно легли… Значитъ полгода. И цыплятъ, видали, какихъ моя жена развела… А изъ инкубатора вмст съ нею выводили… Вотъ оно время то какъ пронеслось.
— Вы тутъ на какихъ же роляхъ?
— Именно на роляхъ… Мтко изволили сказать, — накидывая сдло на лошадь, желчно сказалъ Пиксановъ. — Чудеса въ ршет. Ничего не пойму. Какъ?…
Почему? Зачмъ?… Какая логика?… Сначала было думалъ: — благотворительность… Вотъ, молъ, милый человкъ, истрепалъ нервы на такси, жена теряетъ зрнiе на «кутюр«- получай участокъ земли и живи.
Пиксановъ замолчалъ, подтягивая подпруги.
— Объясните мн, Ранцевъ, — продолжалъ онъ, набрасывая на голову лошади уздечку, — почему это вс богатые Русскiе непремнно чудаки. Вдь хозяинъ нашъ Русскiй, до мозга костей Русскiй, такой, какъ вы, какъ я, а вотъ — капитанъ Немо… Да еще и Ричардъ!.. А, какая логика?… Я сначала даже пугался… Да не большевикъ ли?… Или чего добраго вдругъ да я къ масонамъ попалъ!.. Вотъ вдь — веселенькая исторiя вышла бы! Да нтъ!.. Ничего подобнаго!.. И вотъ васъ вижу… Ну, вы то на грязное дло не пойдете… Достаточно я наслышанъ про васъ. Такъ зачмъ онъ это?…
— Это его дло.
— Конечно такъ… Насъ не касаемо… Богатый страсть. Видали машину… Я знаю, такая машина тысячъ двсти плочена. Лошадей приказалъ купить. здить, молъ будетъ въ Булонскомъ лсу. Я докладываю — лучше подождать до весны, тогда на аукцiон
парфорсныхъ лошадей можно задешево купить. Нтъ… Послалъ къ Ротшильду, отобралъ самыхъ что ни на есть лучшихъ и, не торгуясь, взялъ. Поставили въ манеж у госпожи Ленсманъ. Тридцать франковъ въ сутки за пансiонъ платитъ… Недлю постояли, потомъ мн приказъ — перевести на ферму… Тутъ съ недлю постоятъ и опять къ Ленсманъ… Чудеса, да и только..— Вы говорите, къ Ленсманъ?
— Да… Вдь и вы тамъ не такъ давно работали?
— Ну, а дальше что?
— Дальше еще чудне… У насъ здсь, представьте, лсъ арендованъ. Двадцать четыре квадратныхъ километра. Для охоты… Кругомъ стража. He съ этихъ мстъ… И никого не пускаютъ туда… Даже и меня. Я поду съ нимъ только до калитки, а тамъ, поклонъ: — «можете быть свободны, вернусь часа черезъ три». И ночью одинъ возвращается. Согласитесь, немного странная охота. Что онъ? He на любовныя же свиданiя здитъ?… Да и съ кмъ?… Съ лсачихой съ какой что ли?… Лсъ — глушь непролазная, — не поврите, что такъ близко отъ Парижа и такая дичь. Если подете туда, глядите, еще русалокъ какихъ встртите. Знаете, если къ вамъ тамъ выйдетъ волшебница Наина, или увидите голову великана въ шелом, не удивляйтесь… Да вдь это снобизмъ какой то! Это Эдгаромъ Поэ какимъ то пахнетъ… А денегъ то сколько на это ухлопано!.. Фальшивыя ассигнацiи онъ тамъ что ли печатаетъ?… А подумайте, если бы да деньгамъ то этимъ да иное какое употребленiе сдлать? На студентовъ, или старикамъ богадльню устроить?… Нтъ, это иностранцы могутъ, а Русскiй, онъ непремнно самодуръ… Чудитъ… Моему нраву не препятствуй… А такъ. между прочимъ, премилый человкъ. Вы не знаете, почему это такъ?… Впрочемъ, если связаны словомъ — прошу не говорить.
— У него кинематографическое общество «Атлантида».
— Какъ же, слыхалъ… Нашихъ много къ нему нанялось… Такъ вдь онъ съемки то на островахъ какихъ то собирается длать? Къ чему ему этотъ лсъ?
Пиксановъ мокрой щеткой примочилъ гривки лошадямъ.
— Ну, идемте. Наше дло, въ конц концовъ, маленькое… Скачи, враже, якъ панъ каже… А все таки лсъ… зда по ночамъ… Зачмъ?… Почему?… Какая логика?…
XI
Капитанъ Немо и Ранцевъ выхали за ворота. Пустой автомобиль стоялъ въ тни каштановъ. Шофферъ ушелъ внизъ въ деревню. Кругомъ такъ непривычная
Парижскимъ жителямъ была тишина. Деревня стояла, какъ декорацiя, какъ сонное виднiе. Точно и жизни въ ней не было.
За угломъ садовой ограды свернули влво и попали на глинистую грунтовую дорогу съ глубокими колеями. Он по французскому обычаю были засыпаны всякою дрянью. Битая посуда, бутылки, жестянки отъ консервовъ, рваныя велосипедныя и автомобильныя шины, проволока, старый желзный ломъ, гвозди и кирпичи валялись въ нихъ. Даже умудрились втиснуть въ колеи сломанную дтскую колясочку, и она безпомощно торчала колесами кверху.
Пошли рысью. Сильная и рослая кобыла Ранцева шла легко, попрашивая повода. Немо тяжеловато приподнимался въ сдл, но сидлъ хорошо, чуть развернувъ носки.
Лошади бжали, весело отфыркиваясь. Мухи, налипшiя было на нихъ, отстали. Дорога уперлась въ аллею изъ цвтущей блой акацiи. Пряный духъ сладко кружилъ голову. Онъ напомнилъ Ранцеву Крымъ и время его поправки отъ раненiя. Очень хорошъ былъ день, клонившiйся къ вечеру.
— Давненько я не здилъ, — сказалъ, переводя на шагъ и отдуваясь Немо. — А все таки хорошо насъ училъ въ Михайловскомъ училищ генералъ Петраковъ.