Поле Куликово

Тохтамыщ велел позвать сына, указал ему место подле себя. Царевич сел на кошму, отдуваясь, потом, путаясь в словах, начал хвалить своего чисто-рябого Джерида.

– О соколах и ястребах, Акхозя, мы ещё поговорим, - перебил хан.
– После охотничьей утехи на вольном ветру глаза мужа видят даже скрытое временем, а мысль становится острее меча. Давай же острые мысли направим на важные дела, пока наши головы - не затуманены чадом пира.

– Я слушаю, повелитель.

– Сейчас ты мне - сын.
– Тохтамыш дал знак телохранителям удалиться и заговорил.
– Знаешь ли ты, Акхозя, отчего на Орду свалились неслыханные беды?

Царевич насторожился и сдвинул брови. Отец ещё никогда не говорил с ним так.

– Жадные до власти, корыстолюбивые люди стали нашёптывать наследникам ханского трона, будто ещё до того, когда Аллах призовёт их отцов в Свои сады, они могут отправить их туда и овладеть ханской властью. Щенки, возомнив себя тиграми, стали нанимать убийц и резать своих отцов - законных правителей. Первым кровавое дело совершил Берди-бек по наущению зятя Мамая. Этот собакоголовый властолюбец даже не додумался, что, нарушив закон престолонаследия, он приговорил себя к насильственной смерти, указал своим братьям, что и они могут сесть на трон, перешагнув через труп правителя. Так началась самая кровавая полоса в истории Орды, потому что ни один из тех, кто садился на трон, убив отца или брата, в глазах войска не был Богом данным правителем. И не своим умом правили они в Орде, ими играли корыстолюбивые люди, а первый - Мамай. Лишь с гибелью Мамая и моим воцарением в Орду вернулся закон.

– Ты так говоришь, отец, словно твои сыновья замышляют против тебя.

– Я этого не думаю. Вы росли рядом со мной в походных сёдлах. Вы видели весь мой путь. Я закалился в борьбе, я знаю, чего хочу. За мной стоит испытанное войско. Но я - смертен.

– Живи - вечно, отец!
– воскликнул царевич.

Тохтамыш улыбнулся:

– Ты знаешь: это - невозможно. Ханскую власть наследовать тебе. Да-да, не мотай головой. Придёт час, и тяжёлый золотой плод упадёт в твои руки. Но удержат ли они его? Я не хочу, чтобы тебя постигла участь тех, кого резали в гаремах и убивали ядовитыми стрелами на троне.

– Отец!..

– Я говорю правду, Акхозя, - эту правду ты должен знать. Слушай. Бог, видно, не любит высокорожденных. Ты знаком со многими принцами крови, ты, верно, заметил: что ни принц - то и болван, то и раб собственной трусости, зависти, пьяница и развратник. Такие думают: достаточно родиться царевичем, чтобы потом стать ханом и дать волю своим страстишкам, достойным навозного червя. Даже принцессы одна в одну - набитые дуры и шлюхи. Может, это от лёгкой жизни - не знаю, - но разве слова "принц" и "принцесса" не превратились в ругательства, оскорбительные для слуха? Я хочу, чтобы ты держался от таких подальше и родил себе наследника от простой женщины. Вырасти его не в блеске сарайского дворца, а в кочевой юрте и воинской палатке. Слушай. Правителю надо многое уметь и знать. Тебе необходимо узнать Орду, её войско, её военачальников и тарханных князей. Ты обязан знать наших друзей и врагов. Ты уже многое знаешь, но пока это знание - сотника. Тебе необходимо знание государственного мужа. Ты должен помочь мне вернуть Орде величие после донского разгрома.

– Но на Дону - поражён Мамай!

– Мы так говорим. Правда - в том, что на Дону разбита Золотая Орда. И это ещё - не вся правда. Москва уже доказала, что способна собирать силы русских земель воедино. Больше такого не должно случиться, иначе конец нашему могуществу.

– Так начнём поход, повелитель, ударим на врага!

– Чтобы повторилась Непрядва?
– Хан наполнил чашки кумысом, жмурясь, отпил из своей и продолжил.
– На Руси должны поверить, что разгром Мамая только укрепил власть хана. Это случится, как только Дмитрий заплатит дань.

– Но ведь он отказался платить!

– Зато прислал нам великие дары. Тогда он находился на гребне славы - и всё же прислал. Но в жизни человека - царь он или раб, - как в неспокойном море: за гребнем следует яма. Когда Дмитрий попадёт в эту яму, он согласится выплатить любую дань, чтобы его не утопили. И яму ему готовят.

– Кто - эти люди?

– Кто? Пока я назову тебе тех, о ком ты не раз слышал. Вспомни, что ни Михаила Тверского, ни Дмитрия Суздальского, ни Олега Рязанского на Куликовом поле не было. Туда ходили их люди, но я - не уверен, что с согласия своих государей. Вот и надо сделать, чтобы в другой раз эти князья не пустили подданных в войско Москвы. Надежду даёт нам и нелюбовь, поселившаяся между московским князем и главным их попом - митрополитом Киприаном. Я послал Киприану ярлыки и подарок, напомнил, что сарайская православная церковь - под его рукой, что присланные им люди и он найдут в Орде покровительство. Пусть душа Киприана не лежит к Орде, важно, чтобы он склонял Дмитрия к покорству, чтобы церковь не благословила меч, поднятый против нас.

– Я уже многое понял из твоих слов, повелитель.

– Да, наши дела на Руси - не так плохи, как мне казалось прошлой осенью. Возвышение Москвы напугало великих князей, с этим страхом они придут к нам - надо их только подтолкнуть.

– Я трижды прочёл "Ясу", как ты велел. Повелитель Сильных завещал поддерживать в подвластных народах страх перед именем Орды. Зачем же нам поддерживать страх перед именем Дмитрия?

– Повелитель Сильных жил давно. И он покорял слабодушные народы востока и юга. Его великий сын, наш предок Джучи, первым узнал народы запада и севера, и понял, что одолеть эти народы помогут лишь их распри. Батыю это подсказали темники Субедэ и Джебэ, разбившие поодиночке половцев и киевских князей, но сами разбитые в царстве волжских булгар, поддержанных рязанцами, черемисами и мордвой. Батый вытребовал себе войско других ханов, а затем внезапным ударом разорил Булгарию. И на Русь он явился внезапно, зимой, когда там не ждали нападения из степи, не дал времени враждующим князьям сговориться. Но и он должен был прервать свой поход, не достигнув Новгорода, Пскова и Смоленска.

– Но в книгах написано: коней Батыя остановили болота и леса.

– В книгах, Акхозя, отличить правду от лжи, познание от невежества так же легко, как в устном рассказе. Помни, что книгу писал человек, и ты сразу поймёшь, где он говорит правду, где соврал от незнания, где хотел угодить повелителю, где решил потрясти читающего и снова заврался. А уж где хвалил или оправдывал себя - поймёт и младенец. Подумай: как могли наши кони остановиться там, где ходили русские, литовские и даже тяжёлые рыцарские рати? Наши-то кони, знакомые с тайгой и лесами Каменного Пояса, плавнями степных рек и глинистыми такырами, эти кони застряли в русских лесах?

– Но почему же великий Бату-хан не взял самого богатого города урусов, сохранил им такую силу?

– Не мог! Сначала Батый в считанные дни брал сильные крепости - Рязань, Владимир, Суздаль, Ростов, Тверь. Потом его войско неделями топталось вокруг деревянных городков, не имея силы быстро одолеть их. Оно было выбито, измучено и отягощено добычей. Новгород и Псков по праву считались сильными городами-государствами, в борьбе с ними Батый погубил бы себя. У Батыя был великий воин и советник - Субедэ, поэтому, возвращаясь в степь, войско не допустило смертельной ошибки, оно обошло Полоцк, Смоленск и Брянск, хотя эти города сулили многие богатства. Лишь на краю степи, желая ободрить войско новой победой, Батый решился приступить к Козельску. Целых семь недель вся Орда штурмовала этот городок. Какой уж тут Новгород!.. Даже через два года, залечив раны и пополнив войско, Батый не решился продолжать дорогу на полночь, он двинулся на закат через Киев, брошенный князьями на волю судьбы. Но в эти два года хан склонил к себе великого князя Ярослава, пообещав ему помощь для утверждения его главенства на Руси и в Великом Новгороде. Ярослав стал его союзником - тут Батыю помогли шведы и тевтоны, которые напали на Русь с другой стороны. Я знаю: Батый боялся сына Ярослава Александра, разгромившего шведов и тевтонов. Он поссорил его с братом, помешал стать наследником отца, пытался угрозами заставить прийти к себе, чтобы приручить или уничтожить. Угрозы не помогли. Была немалая опасность, что Александр, прозванный Невским, поднимет против Орды всю Русь. Наконец гнев был сменён на милость, Александру послали ярлык на великое Владимирское княжение, лестью и лаской Батый привлёк его к себе. Конечно, Александр выбирал меньшее зло для себя, имея под боком давних врагов - немцев и шведов, и он уговорил новгородцев признать власть Золотой Орды, уплатить ей дань. Правда, люди хана, посланные с ним в Новгород для составления ясачных списков, были растерзаны, а князь бежал из города. Мы так и не узнали число знатных и простых новгородцев, они стали платить выход в Орду без списков. Так делают скорее от выгоды, чем от страха. Князь Александр удостоился великой чести. Каган Гуюк позвал его в столицу Великой Орды - Каракорум, одарив, назвал своим сыном, уравняв с ханами Орды. Батыя это взбесило. Может, спохватился и каган, но, может, перепугались немцы, чьи лекаря находились в свите Александра и Батыя. Только известно, что Александр на обратном пути из Каракорума, не доехав Новгорода, заболел и умер, будто бы отравленный. На Руси была великая печаль. Это убедило Орду, что смерть Александра случилась вовремя, что никого из русских князей нельзя слишком возвышать над другими. Уже сыновья Александра водили друг на друга тумены Орды. На русских полях рекой лилась наша кровь только ради того, чтобы ни один из князей слишком высоко не поднялся. Тогда же с Руси были отозваны наши баскаки, дань для Орды стали собирать князья - слишком часто против баскаков восставали волости и уделы, грозя вызвать пожар по всей Руси. Хитрее всех действовал великий хан Узбек, уничтожая силу русских князей их руками. Пока Узбек наводил порядок дома, усмиряя мурз и наянов, выступивших против введения в Орде ислама, Тверь набрала могущество. В то время поход против Твери мог окончиться так же, как поход Мамая против Москвы - Узбек понял это. Надо было найти врага тверскому князю Михаилу, и великий хан нашёл его. Мелкого московского князя Юрия он сначала хотел покарать за своеволие и сокрытие собранной дани, но вместо этого дал ему ярлык на великое Владимирское княжение, оскорбив Михаила. Юрий приехал в Орду за ярлыком, и Узбек женил его на своей сестре. Маленький князь стал великим. Мало того - вместе со своим родственником Кавгадыем хан Узбек дал Юрию большое войско для утверждения на Владимирском столе. Но Михаил разгромил войско Юрия, захватил его двор вместе с женой, Юрию и Кавгадыю едва удалось бежать в Орду. Жена Юрия - сестра великого хана - скоро умерла в Твери. Наверное, её отравили, чтобы уничтожить родственные связи московского князя с Узбеком. Разве такое творят от страха?.. Михаил приехал в Орду для суда с Юрием, и Узбек не решился тронуть его открыто, лишь избегал, не допуская к себе. Михаилу советовали уехать, но он требовал суда в присутствии великого хана, считая себя законным наследником Владимирского княжения, а Юрия - смутьяном. Так не ведут себя от страха. Михаил следовал за ставкой хана на кочевьях, пока его не зарезали люди Кавгадыя и Юрия, отпустив, однако, его слуг. Узбек, видно, хотел, чтобы Русь узнала, кто пролил кровь тверского князя. Юрием Узбек дорожил, он пожертвовал Кавгадыем - предал его смерти. Это успокоило церковь и многих других на Руси, разъярённая Тверь осталась в одиночестве. Там всё же сыскали повод и устроили мятеж, побив наш отряд во главе с послом-царевичем. Сын Михаила князь Александр, не находя союзников и, может, отчасти утешенный казнью одного из убийц отца, посоветовал тверичам помириться с Узбеком, заплатив за побитых, а сам отъехал во Псков, где был посажен на княжение. К тому времени и московский князь Юрий был убит во время поездки в Орду сыном Михаила. Но ярлык на великое Владимирское княжение остался за Москвой. Он перешёл к брату Юрия князю Ивану. Тот последовал путём убитого брата - принял и ярлык, и войско хана, с которым опустошил тверские земли, потребовал удалить из Пскова опального князя Александра. Бороться с Иваном псковичи не могли, Александру оставалось одно - ехать в Орду и отдать себя в руки хана. Большей услуги Узбек не мог ожидать от московского князя. Но Иван, задарив хана и его приближённых, предложил Узбеку избавиться от забот по сбору даней с Руси. Маленькая Москва Узбека не пугала, её князь был силён, главным образом, туменами Орды. Узбеку показалось проще иметь дело с одним князем по выходам в Орду, чем со многими. Он согласился, и в первые годы Иван присылал больший выход, чем Орда получала прежде. Но Иван перехитрил Узбека. Когда в Орде узнали, что московского князя на Руси прозвали денежным мешком (калитой), вытряхнуть этот мешок стало невозможно. Наследникам Узбека пришлось иметь дело не с маленьким князьком, а с самым сильным княжеством Руси, к которому Юрий и Иван Калита с помощью меча и денег присоединили окрестные земли.

– Надо было сразу отнять ярлык и отдать другому князю!

– Видишь ли, Акхозя, недалёкие правители во всём ищут скорую выгоду. Уже с давних пор ярлыки для ханов и мурз стали предметом торговли. А Москва за Владимирское княжение платила больше других. Когда же ярлык у неё стали перехватывать, она на то плевала. Дмитрий девятилетним отроком вышиб из Владимира суздальского князя, при котором находилось наше войско, посланное для охраны ярлыка. И ему с боярами сошло с рук.

– Но почему?

– Потому что против Москвы недостаточно одного, даже самого большого, тумена - о том говорит участь Бегича. Большего ханы послать не могли, занятые усобицами. Когда же Мамай собрал Орду воедино, он увидел перед собой соединённые силы русских князей. Мамай и на троне Орды остался темником, но уметь командовать войском - ещё мало, чтобы управлять народом и событиями. Он думал: государство должно служить мечу. Но такое государство мало стоит, когда у противника найдётся равный меч. Мамай не понимал, что меч - только слуга государства, один из многих слуг. Мамай был из тех слепцов, что убедили себя, будто перед мечом Орды все на Земле обязаны трепетать. Он ведь рассчитывал, что Дмитрий побежит прятаться в дальние уделы, а его войско разлетится, как пыль, при первом дуновении ордынской бури. Мамай на весь мир стал кричать о своей несметной силе, о великом походе на Русь и в закатные страны - он думал, что слова разят. Узбек был сильнее его, а посылал тумены на Русь только под командованием русских князей. Мамай, говорят, хорошо изучил "Ясу". Но знал ли он прошлое Орды? Понимал ли, что иго от начала поддерживалось распрями русских князей - их руками?