Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Мн нужно одну, кажется, одну, – и она равнодушно отвернулась отъ [671] вопросительнаго взгляда Кити. «Да, что то чуждое, бсовское и прелестное было въ ней», сказала себ Кити.

Анна не хотла остаться ужинать, но хозяинъ сталъ просить ее:

– Полноте, Анна Аркадьевна, – заговорилъ Корсаковъ, почти насильно забирая ея обнаженную руку подъ рукавъ своего фрака. – Какая у меня идея котильона! Un bijou! [672]

И онъ тянулъ ее настолько, насколько дозволяло приличіе. [673]

671

Зач.: умоляющаго

672

[Прелесть!]

673

Рядом на полях написано: <Анн было весело, и она говорила не то, что хотла.>

Хозяинъ улыбался одобрительно. [674] Вронскій стоялъ подл и ничего не говорилъ, но встртился съ ней глазами, и она почувствовала, что между нимъ и ею уже было прошедшее, длинное, сложное, котораго не было.

– Успете отдохнуть завтра въ вагон, – говорилъ Корсаковъ.

– А вы дете завтра? – сказалъ [675] Вронскій.

– Да, – отвчала она, [676] съ неудержимымъ дрожащимъ блескомъ глазъ и улыбкой взглянувъ на него.

674

Зачеркнуто: Гагинъ

675

Зачеркнуто: Гагинъ

676

Зач.: и знала что онъ будетъ на желзной дорог. Но она не боялась, не радовалась этому, ей было весело, – было весело, какъ бываетъ весело посл сомнній о томъ, не пришло ли уже время веселья.

XI.

– Я не знаю что со мной сдлалось, – говорила она на другой день Долли, сидя въ ея гостиной передъ обдомъ, посл котораго она должна была хать. – Мн было весело, какъ 18 лтней двочк, я не думала, чтобы я, мать семейства, могла еще такъ веселиться. Но одно, – она вдругъ покраснла до корней вьющихся волосъ на ше, до слезъ, – одно, Долли, душенька, помоги мн. Я не знаю, какъ это сдлалось, но Алексй Гагинъ не отходилъ отъ меня, и я боюсь, я кокетничала съ нимъ, сама не зная этаго. Я не знаю, что нашло на меня, я забыла Кити и все, и мн просто было весело. По правд теб сказать, я отъ этаго не остаюсь до завтра, хотя могла бы. Михаилъ Михайловичъ прідетъ посл завтра. Долли, ты не повришь, мн на Кити смотрть стыдно, и оттого она не прідетъ обдать. Но право, право, я не виновата или виновата немножко. [677]

677

Поперек страницы написано: – Я слышала, что Вронскій не отходилъ отъ тебя.

– О какъ я узнаю Стиву, – засмялась Долли и, чтобъ смягчить, поцловала Анну. – Я узнаю.

– О нтъ, о нтъ. – Анна нахмурилась. – Я даже не позволю себ усумниться въ самой себ. Все это новыя лица, я на минутку все забыла.

– А они чувствуютъ это, – сказала Долли. – Впрочемъ, правду сказать теб, я и не очень желаю Гагина для Кити. Мое сердце на стороне Ордынцева; да если онъ могъ влюбиться въ тебя въ одинъ день, то и лучше, чтобы онъ не женился.

Анна задумалась радостно. «Влюбленъ въ меня, – думала она. – Можетъ».

Кити, правда, не пріхала. Степанъ Аркадьичъ простился еще утромъ, и они обдали одни, и Долли никогда не могла забытъ этого милаго часа, который она провела съ Анной. Анна, какъ будто для того чтобы жалли о ней, была еще миле, дти не отходили отъ нея, и мальчика обманули и услали внизъ, а то онъ рыдалъ, какъ только заговаривали объ ея отъзд.

– Ну, прощай, милый, милый другъ, – говорила Долли, обнимая ее при прощаньи. – То, что ты сдлала, я не забуду никогда.

– Да чтожъ я, – застнчиво улыбнулась [Анна].

– Ты меня поняла, ты меня поняла, и ты прелесть.

«Ну, все кончено, и слава Богу, – подумала Анна какъ только она сла одна съ Аннушкой въ вагонъ, – все кончено, и слава Богу, а я дурно поступила, и я могла увлечься, да, могла».

Ни знакомыхъ, ни пріятныхъ лицъ никого не было. Попробовала почитать, бросила, и началось то волшебное тяжелое состояніе – полусвтло, чужія лица, шопотъ, вздрагиванье, то тепло, то холодно, а тамъ отворенная дверь, мракъ, буря, снгъ и подтянутый кондукторъ съ слдами бури на воротник.

Барыня больна жаромъ. Анна сняла шубу, все жарко, и нервы натянуты; воздуха, дышать, дышать. Она надла шубку и на первой станціи вышла на крылечко. Аннушка бросилась. «Нтъ, я подышать». Буря, свистъ, стукотня. «Депеша дан[а]. Сюда, пожалуйста», и тни. Страшно, жутко, кто себя знаетъ, что будетъ. – Вдругъ фигура мужская. Она посторонилась пройти, но онъ къ ней.

– Не нужно ли вамъ чего? – съ низкимъ поклономъ.

– Какъ вы! – и она поблднла. – Вы зачмъ дете?

– Чтобъ быть съ вами.

– Не говорите этаго, это гадко, дурно для васъ, для меня.

– О если это что нибудь для васъ.

Она задыхалась отъ волненія.

– Зачмъ? Кто вамъ позволилъ говорить мн это?

– Я не имю права, но моя жизнь не моя, а ваша и навсегда.

Она закрыла лицо руками и шла въ вагонъ. Всю ночь она не спала, старушка сердилась; колеблющійся свтъ, тряска, свистъ, стукъ остановки и буря, бснующаяся на двор.

* № 26 (рук. № 15).

<У однаго изъ главныхъ лицъ Москвы былъ большой балъ. Кити уговорила Анну хать на этотъ балъ, и хоть не въ лиловомъ, какъ Кити непремнно воображала, а въ черномъ бархатномъ срзанномъ плать, на которое Долли дала свои венеціанскіе гипюра-кружева. Анна хала, и Кити была довольна.

Балъ этотъ долженъ былъ ршить ея судьбу, и она теперь, принеся въ жертву Левина, не сомнвалась ни минуты въ томъ, что она ршится по ея желанію.>

Кити не видала Вронскаго съ самаго того дня, когда она отказала Левину, но знала, что онъ въ город и будетъ на бал.

Анна здила на другой день своего прізда къ старух Вронской, застала тамъ сына, провела съ нимъ боле часа и вернулась еще съ большей увренностью въ томъ, что онъ очень, очень хорошій молодой человкъ и будетъ прекрасный мужъ для Кити.

– Одно, что мн не понравилось въ немъ, – говорила Анна, – это то, что онъ хочетъ выходить въ отставку, а въ его положеніи это значитъ искать немилости, бравировать. Я его, кажется, убдила не длать этаго, а понемногу, если онъ не хочетъ жить въ Петербург, удаляться отъ двора и перейти въ штатскую номинальную должность. Это все гордость, – говорила Анна.

Анна же разсказывала, что она будетъ на бал. Кити хала на балъ все съ тмъ же чувствомъ юноши, идущимъ на сраженіе, не покидавшимъ ее съ четверга; но успхъ сраженія казался ей несомнннымъ, и она чувствовала себя сильной и красивой, какъ никогда. Костюмъ ея былъ голубое платье съ блымъ тюникомъ, и голубые цвты на голов внкомъ шли къ ней. Если бы она и сомнвалась въ своемъ успх, первыя минуты входа ея на балъ подтвердили ей ея увренность въ томъ, что она хороша.

Она не успла дойти до 2-й залы, какъ таблетки ея уже были наполнены именами тхъ, съ которыми она танцуетъ, и улыбающіяся при встрч ея лица подругъ, очевидно подъ улыбкой скрывающія зависть, говорили ей про ея успхъ.