Последняя из рода. Скованные судьбой

Талила почувствовала, как ее собственное дыхание замедляется, как тяжесть кинжала в руке становится невыносимой.

Ей пришлось еще крепче сжать рукоять. Она колебалась, хотя сама не могла понять, почему.

— Убей его и станешь свободной, — прошептали тени.

Талила приблизила кинжал к горлу мужа. Мельчайший жест — и все закончится.

Она до хруста стиснула челюсть. Она должна была сделать это.

Тени были правы. Тысячу раз правы.

Но она никак не могла себя заставить.

И в то мгновение Мамору открыл глаза.

Глава 9

Талила вздрогнула и отшатнулась, едва не выронив кинжал. Но он мертвой схваткой стиснул ее запястье и надавил лезвием себе на шею так, что остался тонкий порез, и на белоснежной коже выступила алая кровь.

В тот миг раздался нечеловеческий крик, больше похожий на вопль безумного зверя. Клятвопреступник резко вскочил на ноги, откинув ее в сторону, словно бумажную куклу, схватил катану, которую все это время сжимал под футоном, и бросился из палатки прочь, сорвав полог.

Талила ошеломленно моргала. Тени исчезли, как и темнота, словно их никогда не было. она подумала бы, что ей все привиделось, но совершенно точно еще несколько мгновений назад она сидела подле мужа, приставив лезвие к его горлу, а в ушах у нее набатом билось: убей, убей, убей.

Она подобрала с земли кинжал и выбежала следом за Мамору.

Лагерь стремительно просыпался. Кто-то гудел в рог, а по правую руку от нее образовалось столпотворение. С той же стороны доносился злой голос Клятвопреступника, который раздавал короткие, отрывистые приказы.

Не поколебавшись ни мгновения, Талила бросилась туда.

Первым она увидела Такахиро. У него была ранена рука, но самурай казался довольным. Подле его ног на земле валялся мужчина в темной одежде. До боли напоминавшую ту, которую носили убийцы Сёдзан, проникшие в покои Клятвопреступника во дворце.

Магия теней!

Мамору стоял напротив и брезгливо смотрел на несостоявшегося убийцу. Вокруг него один за другим вырастали хмурые, мрачные воины. Но далеко не все, кто был с ними в отряде. Многие предпочитали держаться чуть поодаль. Они наблюдали за происходящим со стороны, с интересом людей, которым было всё равно, чем это закончится.

— Кто тебя нанял? — спросил Мамору и, повинуясь его кивку, несколько самураев перевернули убийцу на спину.

Талила увидела его лицо. Ничем не примечательное, не выделяющееся из толпы.

Идеальное лицо убийцы.

Сейчас оно было разбито и искривлено гримасой: кажется, Такахиро не пожалел для него ударов.

— Убей меня сразу, — прохрипел тот. — Я ничего тебе не скажу.

Клятвопреступник сощурился. А потом вдруг выцепил ее взглядом из толпы и взмахнул ладонью, и Талила молча подчинилась, подошла к нему.

Когда убийца на земле увидел ее, гримаса на его лице сделалась еще страшнее. Он повернул голову, чтобы сплюнуть кровь и осколки двух выбитых зубов.

— Он ехал с нами из Императорского дворца! — выкрикнули из толпы. — Господин, он ехал рядом со мной, но, клянусь, я ничего не знал! — вперед ступил кто-то из самураев.

Он опустился на одно колено, склонил голову и сложил руки в традиционном жесте: кулак правой упирался в раскрытую ладонь левой.

Мамору мазнул по нему взглядом и едва заметно кивнул. Все его внимание было приковано к распростёршемуся в его ногах человеку.

— Убить меня руками моей жены... — процедил он сквозь зубы.

Мужчина попытался поднять голову, но не смог.

— Расскажи мне, — коротко бросил Клятвопреступник, ни на мгновение не изменив позы, в которой стоял. — У тебя был план. У вас был план. Кто твой хозяин?

Мужчина закашлялся, в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на страх, но он тут же попытался спрятать это за усмешкой. Она вышла слабой и жалкой.

Талила с трудом сглотнула.

— Не все тебе побеждать, — прохрипел убийца, вытирая рукой кровь, стекавшую на губы. — Однажды кто-то... окажется сильнее... Ты не неуязвим... и пророчество будет исполнено...

В глазах Мамору блеснул гнев такой силы, что воздух вокруг него наэлектризовался, словно от удара молнии. Он склонился ниже, так что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица пленника. Его глаза, холодные, как снег на вершинах гор, изучали лицо мужчины.

— Кто-то, — повторил Клятвопреступник, и уголки его губ изогнулись в едва заметной улыбке. Она не была дружелюбной. — Но не ты.

В следующую секунду его рука схватила пленника за горло, подняв его с земли с легкостью, будто он был куклой. Удушливый хрип сорвался с губ убийцы, и его руки забились в тщетной попытке освободиться.

— Жаль, ты не сможешь передать своему хозяину, что ты и он ошиблись.

Мамору сделал паузу, стиснув пальцы крепче, отчего пленник захрипел ещё громче.

— Но за вашу глупость заплатишь лишь один ты.

Спустя несколько минут, показавшихся вечностью, он брезгливо отбросил в сторону обмякшее, безжизненное тело и обвел толпу лютым взглядом.

— Найдите его вещи. Его лошадь. Все, к чему он прикасался, — заговорил он рубленными, короткими приказами, выдыхая через нос. — Немедленно.

Место вокруг него опустело за считанные секунды. Даже Такахиро взмыл на ноги, неловко прижимая к себе раненную руку.

— Ступай к лекарю, — Клятвопреступник остановил его резким жестом. — Позаботься о своей ране.

И тогда муж снова посмотрел ей в глаза. Все это время Талила ощущала себя по-прежнему во сне. Реальность и умело наложенная иллюзия переплелись у нее в голове. Но она сжимала в руке кинжал: тот самый кинжал, из-за которого на шее мужчины виднелся тонкий порез. Она и впрямь поднесла лезвие к его горлу, но слишком долго колебалась и не решалась. Не решалась нанести удар.

И Мамору пришлось схватить ее за руку и надавить самому.

Талила уронила голову на грудь и пошатнулась.

— Зачем нужен был порез? — глухо спросила она, потому что муж не уходил, а стоять в звенящей тишине было невыносимо.

— Кровь должна была пролиться, — ответил он голосом, уже гораздо более спокойным, чем несколько минут назад. — Без этого Такахиро не смог бы найти убийцу.

— Как ты догадался? Что они попробуют воспользоваться мной, чтобы достать тебя.

— Любой бы на их месте попробовал.