Потухшее солнце (сборник)

– Хочешь выйти за границы? – спрашивает бармен.

Джек кивает. Бармен достает из нижнего ящика бутылку из темного стекла и ставит перед единственным клиентом. Джеку кажется, что внутри поселился джинн.

Темная вязкая масса наполняет горло Джека, и он чувствует, как квартира становится от него на одну жизнь дальше. Треск маминых спиц превращается в клацанье муравьиных челюстей. Сексапильная секретарша босса срывает с себя одежду, и под ней Джек видит полуразложившийся труп. Друзья приходят поздравить с выигранным делом, и Джек предлагает им дорогой напиток, приправленный мышьяком.

Он берет в руки широкое лезвие и перечеркивает им всю свою жизнь.

Его голова трещит от напряжения после разговора с миссис Доусон, он достает из бардачка припрятанный для самообороны нож, раскрывает его, слыша характерный щелчок, и проводит им вдоль вены.

На руки стекает жидкость, и он считает до пяти. Хорошие мальчики умеют делать правильные надрезы.

Психотерапевт Джека прописывает ему препарат от бессонницы и говорит, что его сознание пытается выстроить защиту. Джек отрицает реальность, потому что не был готов столкнуться с миром взрослых. Молодые люди часто сталкиваются с такой проблемой, и несколько недорогих таблеток решат вопрос. Постепенно Джек выстроит связь с реальностью, а до тех пор ему нужен здоровый сон. Муравьи снятся многим – это распространенная фобия. Психотерапевт Джека говорит, что ему следует быть вежливее с другими людьми, тогда он добьется успеха на работе. Он говорит, что люди верят словам собеседника на 80% сильнее, если тот улыбается. На лице психотерапевта широкая улыбка.

Бармен понимающе кивает головой.

– Бывает и такое, – говорит он.

Джек делает еще один глоток. Он смотрит в глаза пожилого мужчины и вспоминает доктора из своего детства. Жестом фокусника бармен вытаскивает из кармана леденец и протягивает Джеку.

– Нет, спасибо, – он отвечает, широко улыбаясь, – я уже вырос.

Ноги несут его к центральной улице.

Машина Джека стоит, припаркованная возле адвокатской конторы. Из приоткрытой дверцы течет кровь.

Если ты всерьез хочешь покончить с собой, это лучше всего делать на ночь – никому не придет в голову спасать тебя, пока город спит. Правильный надрез – полдела. Кровь должна вытечь до конца. Сердцебиение в некоторых случаях не останавливается очень долго.

Джек садится в машину и захлопывает дверцу. Он вытягивает руку и считает до пяти, чувствуя, как возвращается к телу способность чувствовать боль.

ПОСЛЕДНИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Сквозь узкое окно, единственное в огромном зале, заляпанное, с массивной решеткой проступали последние лучи заката. Часть зала окрасилась на время в ярко-алый цвет, и люди, которые раньше сидели по периметру, теперь старались незаметно, как бы между прочим, отойти в тень, чтобы не чувствовать на себе насыщенное кровавое марево.

Возле окна остались только двое, парень с девушкой. Они держались за руки и неотрывно смотрели вдаль, хотя (каждый хоть раз, но проверил) за решеткой и грязью не было видно ни зги.

– Пять минут остается, – нарочито небрежно заметил один из сидящих в темноте людей. Кое-кто обернулся на звук, но большинство просто проигнорировало сказанное.

– Пройдут твои пять минут, и чё дальше? Один умрет? Ага, щаз, видал я такие сказочки по телику!

Скептицизм поддержали одобрительным мычанием, интенсивными кивками. Зашевелились. Стало как будто спокойнее, легче.

– ОМОН скоро будет, у меня дядя в ФСБ работает.

– Уже давно МЧС ищет.

– Да пошутил просто кто-то, вот и все.

– Кино, может, снимают?

Последний луч солнца пробежал по стене возле двери, мелькнул напоследок влюбленным, а потом исчез, оставив собравшихся в полной темноте.

– Сколько там еще? – меланхолично спросил женский голос.

– Две минуты, – коротко ответил мужской.

– Да какая разница? Какая разница-то? Что будет-то? Что вы опять нагнетаете, сто раз все обсудили! – мужчина. Его голос они все давно выучили, потому что первые минуты он толкал длинные речи, а потом начал выдавать короткие, но весьма эмоциональные реплики. Никто не спросил его имени, но про себя они называли его «истеричка», все, как один. За исключением, может быть, пары влюбленных, которые с самого начала встали у окна и не меняли с тех пор своего положения.

– Сколько теперь? – женщина нервничала, спокойствие исчезало из ее голоса, растворяясь в страхе.

– Тридцать секунд.

Они стали считать про себя.

Двадцать девять. Шорох, скрип передвигаемого стула, звуки легкого кашля.

Девятнадцать. Свист ветра в вентиляционной шахте, где-то очень высоко, под потолком или выше. Глухой удар – должно быть, выронили небольшой предмет.

Девять. Колотится сердце, начинает шуметь в ушах, они слышат собственное дыхание. Хочется сглотнуть, подвинуться, заговорить, но страх парализует. Никто больше не задает вопросов.

Восемь. Семь. Шесть. Пять.

Глухой удар. У них трясутся руки, кто угодно мог выронить часы или… или что? Оружие? Нож? Пистолет? Как звучит упавший на пол кинжал?

Один.

– Ну, я же говорил, херня это все! Херня! – в голосе Истерички облегчение, от него за версту тянет адреналином, и они все понимают, что «говорил» он в первую очередь самому себе.

– Помолчите, здесь дети! – женщина строго осаждает его за матерную брань, но в этом тоне больше радости, чем злости.

– Эй, тут рубильник какой-то! – новый, незнакомый голос. То ли молчал всё время, то ли пришёл только что. Парень, поди разбери, сколько ему лет, но выглядит, должно быть, как девчонка.

– Не трогай!

– Жми!

– Надо дождаться полиции! У меня дядя в ФСБ работает!

Вспышка света. На несколько секунд они все ослеплены ею, жмурятся, трут глаза, часто хлопают ресницами. Будто наступило утро, будто началась новая жизнь.

Вздохи облегчения, начало разговоров, суматоха с поиском предметов, которые выпали в темноте: помада и зеркальце, ни одного кинжала. Парень возле рубильника, студент первогодка или старшеклассник, гордо озирается по сторонам, но никто не смотрит в его сторону, у всех полно других дел.

Дверь выхода все еще открыта, но они с самого начала решили не разбредаться. Так разумнее и удобнее, а еще один из них читал что-то подобное в учебнике ОБЖ. И там было сказано, что нужно обязательно держаться вместе, в этом учебнике. И еще было сказано, что в течение пяти часов массовое похищение людей обнаруживают спецслужбы и начинают поиски. Там было сказано много других полезных вещей, но им хватило и этих, чтобы принять решение. Разумное и взвешенное.

– А-а-а!!! – визг, переходящий в истошный вопль. Или наоборот.

Они оборачиваются на звук – под окном девушка, стоя на четвереньках, склонилась над своим возлюбленным и, хотя оба они неподвижны, звук точно исходит от нее.

Они переглядываются – кому-то нужно подойти.

Вперед, из общего скопления людей в углу зала, выходит мужчина средних лет в спортивном костюме. У него в руке зажат поводок, и взгляды всех присутствующих прикованы к этому поводку, темно-коричневому, кожаному, средней толщины. Такой поводок подойдет немецкой овчарке или ротвейлеру. Все они попали сюда случайно, но по ним нельзя сказать однозначно, что они делали до похищения, а здесь история. Целая история за одним маленьким предметом, который помогает спрятаться от ужасного визга.