Превосходство Борна (др. перевод)

— Как думаете вы сделать это? Что скажете ей?

— Я еще сама точно не знаю. Я позвоню ей попозже и постараюсь ее успокоить. Скажу ей, что дела у нас с ней идут неплохо, — возможно, намного лучше, чем я предполагала. Мне просто хочется вселить в нее надежду, ослабить нервное напряжение. Попрошу ее никуда не отходить от телефона и постараться как следует отдохнуть. И еще пообещаю заехать к ней завтра утром с хорошими, как кажется мне, новостями.

— Мне бы хотелось послать с вами Кого-нибудь, кто сумел бы помочь вам в случае чего, — произнес Хевиленд. — Взять хотя бы того же Мак-Эллистера. Он знает ее и, я искренне верю в это, сможет найти к ней подход. Это облегчило бы вам выполнение вашей миссии.

— Пожалуй, это так, — согласилась Кэтрин. — В общем, с моей стороны — никаких возражений. Однако моим спутникам придется побыть где-то одним, без меня, пока я не переговорю с ней обо всем, а на это может уйти и пара часов. Она относится к Вашингтону с крайним недоверием и, на мой взгляд, не без причины. Муж ее неизвестно где, а она так любит его! Я не могу да и не стану убеждать ее в том, будто я одобряю то, что вы сделали, но мне не возбраняется сказать ей, что, учитывая необычайные обстоятельства и, в частности, реальную для Гонконга угрозу экономической катастрофы, я понимаю, почему вы пошли на это. Единственное, что она должна осознать, если даже отринет все остальное, так это то, что, находясь с вами, она будет ближе к мужу, чем вдали от вас. Конечно, она может попытаться убить вас, но это уже ваши проблемы. Миссис Уэбб очень женственна, привлекательной, — впрочем, нет, не просто привлекательной, а потрясающей — наружности, но помните, что она выросла на ранчо вблизи Калгари. И поэтому я бы не советовала оставаться с Мари в комнате наедине. Уверена, что справиться с ней гораздо труднее, чем с вами.

— Я приведу на всякий случай отряд морских пехотинцев.

— Не стоит. Она повернет их против вас: у нее редкостный дар убеждения.

— Что правда, то правда, — признал посол, откидываясь на спинку кресла. — Она сумела помочь человеку, не помнившему, кто он на самом деле, и к тому же с обостренным чувством вины, вглядеться в самого себя и выбраться из туннеля своего собственного хаоса. А это было не так-то легко… Расскажите мне о миссис Уэбб… Мне хотелось бы узнать не сухие факты из ее биографии, которые обычно содержатся в досье, а кое-какие подробности, характеризующие ее как личность.

Кэтрин рассказала все, что знала. Поделилась с Хевилендом результатами своих наблюдений и впечатлениями от общения с Мари. Стоило только затронуть какой-то аспект, как из него тотчас возникал другой, и разговор уже велся под несколько иным углом.

Время между тем шло. То и дело раздавались телефонные звонки: это послу докладывали об обстановке в аэропорту Кай-Так.

Когда солнце скрылось за садовой оградой, прислуга принесла легкий ужин.

— Не попросите ли вы мистера Мак-Эллистера составить нам компанию? — обратился Хевиленд к официанту.

— Я бы с удовольствием сделал это, если бы смог увидеть мистера Мак-Эллистера, сэр, но это мне не удается: он заявил вполне определенно, чтобы я убирался из кабинета и не смел беспокоить его.

— Тогда не надо, благодарю вас.

Телефонные звонки продолжались. Поскольку все, что касалось Мари Сэн-Жак, уже обсудили, разговор перекинулся на события Кай-Таке. Стейплс с изумлением наблюдала за дипломатом: чем напряженнее становилась обстановка в аэропорту, тем неторопливее текла его речь и тем тщательнее взвешивал он свои слова.

— А теперь, если можно, расскажите мне о себе, миссис Стейплс. Разумеется, только то, что относится к вашей работе.

Кэтрин посмотрела на Раймонда Хевиленда и начала не спеша:

— Появилась я из зернышка кукурузы, выращенной в Онтарио…

— Да-да, конечно, — абсолютно серьезно произнес посол, поглядывая на телефон.

И тогда Стейплс поняла: хотя этот известный политический деятель беседовал с ней в столь непринужденной манере, голова его была занята совершенно другим — Кай-Таком. Он непрестанно поглядывал на телефонный аппарат, ежеминутно поворачивал запястье так, чтобы можно было видеть часы. И тем не менее не допускал пауз в их диалоге и вовремя вставлял слово, когда от него ожидали того.

— Мой бывший муж торгует обувью…

Хевиленд, подняв голову от часов, смущенно улыбнулся, что было нетипично для него.

— Вы вычислили меня, — признался он.

— И давно, — отозвалась Кэтрин.

— Оно и неудивительно: мы с Оуэном Стейплсом — старые приятели.

— Не сомневаюсь. Я полагаю, что вы вращаетесь в одних и тех же кругах.

— Я видел его в прошлом году в Торонто на скачках на приз «Куинз плэйт». Помнится еще, одна из его лошадей шла особенно хорошо. Он выглядел весьма респектабельно в своей визитке: недаром же его включили в эскорт королевы-матери.

— Когда мы поженились, он ленился даже снять костюм с вешалки.

— Признаюсь, когда я знакомился с вашими данными и узнал об Оуэне, у меня тотчас возникло желание позвонить ему. Чтобы, само собой разумеется, не вводя его в курс дела, порасспросить о вас. Потом я подумал: «О Боже, в этой послевоенной атмосфере всеобщей терпимости они, возможно, все еще общаются друг с другом, несмотря ни на что! Не лучше ли придумать что-нибудь иное?»

— И вы придумали: вот мы сидим сейчас рядом и разговариваем обо всем. Не случайно же вы оказались в Гонконге!

— Я действительно занимался вами. Но только после того, как жена Уэбба разыскала вас. А скажите, о чем вы подумали, когда впервые услышали о том, что я здесь?

— Я решила, что Соединенное Королевство вызвало вас сюда, чтобы проконсультироваться по вопросу об англо-китайском соглашении.

— Вы мне льстите…

Зазвонил телефон. Рука Хевиленда метнулась к трубке. Это был Вензу. Он сообщил об успешных действиях силовых структур в Кай-Таке или, что более точно, об отсутствии таковых.

— Почему бы им не отказаться от этой затеи? — недовольно спросил посол. — Запихайте их в автомашины и пусть катятся оттуда ко всем чертям! — Что бы ни говорил майор, он лишь усиливал раздражение Хевиленда. — Просто смешно! Ведь речь идет не о театрализованном шоу, а о самом настоящем убийстве! Честь в данных обстоятельствах ни при чем. Поверьте мне, человечество не побросало все свои дела в нетерпеливом ожидании этой вашей пресс-конференции, будь она неладна! Слава Богу, нормальные люди давно уже спят в сей поздний час! — Дипломат умолк на время, слушая, о чем говорят ему в трубке. Слова Лина, судя по всему, не только удивили, но и привели его в ярость. — Так сказали китайцы? Бред какой-то! Пекин не имеет права требовать этого! Так ведут себя… — Хевиленд посмотрел на Стейплс. — Так ведут себя только варвары! Кто-нибудь должен сказать им, что дело вовсе не в том, потеряют они или нет свое азиатское лицо: ему же ничто не угрожает. В опасности — английский губернатор и его — именно его — лицо как передняя часть головы! — Посол снова замолчал, сердито щуря глаза, но потом опять заговорил: — Знаю, знаю! «Небесная красная звезда» должна и дальше сверкать в небесной мгле. Вы ничего не сможете сделать, так делайте хоть то, что можете, майор. И звоните почаще. Один из моих внуков говорит обычно в непривычных для него ситуациях: «Я ем бананы». Так вот, мне хотелось бы повторить сейчас его слова, хотя я представления не имею, что они значат. — Хевиленд повесил трубку и посмотрел на Кэтрин: — Пекин в своем репертуаре! Они заявили, что их делегация не должна выказывать страха перед лицом западного терроризма и пытаться спастись бегством. Нельзя, мол, чтобы из-за соображений безопасности нарушалась процедура.

— Лондону, возможно, это и понравилось бы: там тоже любят «процедуры»!

— Действительно ли это заявление из Пекина?.. — молвил задумчиво дипломат, не слушая Стейплс. — Нет, оно от Шена!

— Вы уверены в этом?

— Да! Это его штучки! Он жаждет убийства! О Господи, выходит, он уже готов к решительным действиям!..

Время шло. Напряжение нарастало с каждой минутой в геометрической прогрессии, пока наконец воздух не наэлектризовался как перед грозой. Дождь отбивал на стекле неумолчную дробь.