Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Извини, – расстегнув полуспущенную блузку и освободив девушку от бюстгальтера, Майклсон уже начал ласкать блондинку куда нежнее. Изабелла прикрыла глаза, чувствуя, как перестаёт ныть тело и довольно откинула голову назад, когда он расстегнул заколку для волос, позволяя прядям упасть на спину. Дальше могло быть только очень хорошо, это она тоже уже знала…
– Вон отсюда, – отчеканила Кетрин, носком остроконечной туфельки распахивая дверь и входя в кабинет. – Добрый день, Эл.
Блондинка вздрогнула от неожиданности – никто, включая Эвелин, без предупреждения сюда входить не смел, – едва не слетев с колен мужчины.
– Белла, –
– Принесите кофе.
Изабелла вопросительно уставилась на Майклсона.
– Нет, моя супруга ошиблась, – Элайджа как всегда суховато улыбнулся растерянной девушке, игнорируя побледневшее от злости лицо Кетрин. – Это не входит в Ваши обязанности. Идите работать.
Всё так же молчаливо блондинка несмело улыбнулась и вышла из кабинета, так и не увидев смачной оплеухи на президентской физиономии.
– Что это за фарс? – Уничижительный тон хлестал кнутом, встав, он сглотнул кровяную соль с внутренней стороны битой щеки и прошёл к окну, резко вдыхая носом воздух. – Почему ты теперь врываешься в мой кабинет без предупреждения и командуешь моим персоналом?
– Потому что я передумала. – Она уселась в освободившееся президентское кресло. – Я выбираю четыре раза в неделю и так далее по списку…
– Нет. – Он упрямо смотрел на улицу. – Ты уже выбрала, и я не собираюсь ничего менять.
– А если так? – рассматривая его профиль и увидев, как зло и непримиримо поджались чувственные губы, девушка расстегнула блузку, оставшись в белье. – Посмотри товар лицом.
Элайджа повернулся, взгляд невольно скользнул по кремовой плоти резко контрастирующей со сливового оттенка кружевами белья, задержался на тонкой цепочке с рубиновыми искорками на талии… На этом столе Катерина когда-то смотрелась куда прекрасней, чем Изабелла... Нет, без сравнений – стол ей просто принадлежал.
– Нравится быть заменой другой женщине, от которой оторвала? – насмешливо протянул Майклсон.
– Не льсти ей, Эл – фокус не пройдёт. – Её сочному, полному злобной радости смеху могла бы позавидовать любая ведьма из сказки. – Они замена мне, а не я ей. И мы знаем, кто победит – я или она. – Плавно наклонившись и изящно выгнувшись в кресле, Кетрин расстегнула замочки на туфлях. – Точнее я или твоя гордость. Ты ведь надеялся, что я переменю решение.
– Ты слишком много на себя берёшь. – Констатировал Элайджа, отворачиваясь. «Надеялся…» Да? Наверное, да, инстинктом, в самом дальнем уголке сердца. Поэтому не выпускал её из общей постели, и так сильно доставалось Изабелле. Но первая атака Кет была с блеском отбита: – Подожди до вечера, Кетрин, дома поговорим и решим. А сейчас я занят работой.
– Хм, ты когда-нибудь бываешь ею не занят?
Он оглянулся.
– Ты мне дорого стоишь.
– Тогда закажи кофе, прежде чем я уйду. – Кетрин легко улыбнулась на двусмысленность, мягко выдохнув свою: – Горячий.
– Что, прости? – Во взгляде мужчины промелькнуло недоумение. Что бы он не говорил, а созерцание раздевающейся и наглой в своей покорности и, главное, прежней жизнелюбивой Кет произвело впечатление, посеяв хаос в мыслях.
– Кофе. Я действительно его хочу. – Плавно, словно играя на клавишах фортепиано, она застегнула перламутровые пуговки блузки, неожиданно просто фыркнув: – И поверь, мне без разницы, кто его принесёт.
Если не хочешь, чтобы я отдавала команды – закажи сам.– Хорошо, – Позвонив и попросив у Эвелин два кофе погорячее, он с возрастающим раздражением смотрел, как брюнетка прошла к небольшой стеклянной вставке с краю двери и поправила локоны, в итоге спросив: – Почему ты передумала?
– А почему тебе, например, сегодня хочется бифштекс, а вчера мясное ассорти? Я могла передумать и передумала.
– Возможно ты тогда и ответишь на вопрос, почему передумала в Довиле? – Подойдя к столу, он достал из среднего ящика конверт и швырнул на стол. Она оглядела сначала с недоумением, но потом, достав украшение, побледнела даже сквозь румяна. – Неужто захотелось баварских колбасок?
– Я, Эл… – Вот и причина его непонятного нежелания пасть к её ногам и резкости. – Ничего не было. – Кет взяла себя в руки, но тон продолжал оставаться объяснительной нерадивой ученицы перед строгим преподавателем. – Кроме скандала.
– Кроме чего? – Он прищурился, вмиг показав всю архаичность, как бы она ни прикрывалась хорошими манерами: – Скандал заключается в том, в каком ты была компрометирующем виде? Или в том, что ты, моя святая невинность, дрожащая каждый раз, когда я к тебе притрагивался, была облапана в отеле каким-то заезжим коновалом?
– Я не… Ты сам виноват! – Голос сорвался, её начало колотить – женская обида ничего не значила рядом с лощёным цинизмом претензий. – Ты… это же ты так сделал! Прекрати это, – Сжатые кулаки позволили подавить истерику и вернуть тону твёрдость. – Я тебе не изменяла, во-первых, вполне себя контролировала, если бы хотела выставить рогоносцем – ты бы уже погряз под ветвями, а во-вторых, это ты тут тискаешь своих… Нет, не так. Как бы ни было, и какой бы я не была по твоим грязным бумажонкам из досье, но это у меня за год не было другого мужчины, и лела тебе постель, а скольких за это время переимел ты, такой славный и благородный, боюсь, что мне не хватит пальцев одной руки!
– Не переворачивай с ног на голову, – холодно фыркнул Майклсон, но сообразил, что и вправду его – это по-прежнему только его, а Катерина бесконечно обиженная им женщина, и степень озлобленности мгновенно снизилась. – Греть постель не значит греть в постели.
– Это не я пере… Эвелин, добрый день, отлично выглядите… – среагировав на стук и приоткрывшуюся дверь, девушка распахнула её, помогая женщине войти. – Как Вы быстро! Дайте мне сразу одну чашечку.
– Добрый день, Кетрин… – женщина поставила поднос на стол, но, обернувшись на удивлённый взгляд Элайджи, с недоумением увидела, что Кетрин устремилась по коридору на выход вместе с чашкой. Ещё больше её поразила тихая нецензурная речь, сорвавшаяся с уст со всех ног бросившегося за женой шефа, за восемь лет их знакомства не произнёсшего при ней даже двусмысленности.
В последний момент догадавшись, что сейчас произойдёт, Элайджа всё же успел прежде, чем Кет окатила Изабеллу кипятком, и вывернул её ладонь державшую чашку с кофе. Посуда покатилась по полу, по плитке расплескалась лужица. Очутившаяся в футе от горячей жидкости блондинка вскочила с места.
– Только посмей… – но его предупреждающее шипение, вполне реализуемое, судя по состоянию мужчины, не могло перебить бешеной ревности разгоревшейся в тёмных глазах Кет. Она даже не поняла, что Майклсон откровенно предпочёл её безопасность Беллиной, откинув чашку от самой Кет в сторону помощника секретаря.