Прикосновения зла

— Геллиец? Разрешишь осмотреть?

Молодой нобиль пожал плечами:

— Да. Если угодно.

Ливий принялся ощупывать меченосца:

— Какие мускулы! Присядь. Встань.

Раб покорно исполнил требования.

— Открой рот, — продолжил силладец, засунув пальцы за щеку невольника. — Все зубы целы! Поверни голову. Очень хорошо. Кастрат?

Нереус прикрыл глаза. Он мечтал оттолкнуть чужую ладонь, бесцеремонно лапающую его за пах, но вынужден был терпеть. Раб не имел права выказывать недовольство.

— Мэйо, — широко улыбнулся Ливий. — Продай его мне. Назови цену.

Геллиец сглотнул, не смея поднять взгляд от пола.

— Не могу, — вздохнул молодой поморец. — Любому другому продал бы, но родне — не могу.

— Почему так? — удивился Ливий.

— Этот невольник был куплен за цену крепкого, беспроблемного раба. Но продавец обманул, скрыл его изъяны. Если я поступлю также, получится некрасивая ситуация. Если же назначу цену ниже, понесу от сделки большой убыток.

— Я понимаю. Но какие у него изъяны?

— Это геллийский пират. Разбойник, схваченный с оружием в руках. Он дерзок, неуклюж и малость туповат. За пару лет, надеюсь, воспитаю, и выручу хотя бы две трети от того, что я в него вложил.

— Как жаль, — Ливий похлопал Мэйо по плечу. — И у меня бывали неудачные покупки… Ты — молодец, что смотришь на это с оптимизмом.

— Стараюсь. Что на сч"eт обеда?

— Ах, да. Прости! Мы отвлеклись…

Когда нобили скрылись за углом, Нереус прижался спиной к холодной каменной стене и шумно выдохнул.

— Не повезло тебе, — встав на пороге кабинета, сказал Космо.

— С чего вдруг?

— У Ливия катался бы, что сыр в масле.

Геллиец показал ему золотой браслет:

— Мне и так неплохо живётся.

— Я — Космо.

— Нереус.

— Правда что ли пират?

— Ага.

— Занятно. А при мальчишке кто?

— Меченосец.

— Я — музыкант. Подарок в честь помолвки. Расскажешь ваши правила?

— У нас в семье одно правило — после заката не суйся к господину в спальню.

— Запомню.

— И мой совет: не доводи его до гнева. Никогда.

— На вид — дохляк, а нрав крутой?

— Убийственный.

— Понял, — усмехнулся Космо. — Выпить хочешь?

— Не откажусь.

— Тогда пошли. Как тебя там, пират?

— Нереус.

Глава двадцать вторая

Домашний обед был прелюдией к масштабному вечернему торжеству — при"eму в честь помолвки.

Виола готовилась несколько часов. Рабыни порхали вокруг не"e с украшениями и косметикой.

Все понимали: молодая госпожа должна блистать, затмив своей красотой приглаш"eнных силладских аристократок.

Виола нервничала, в сердцах швырнула зеркало в стену.

Пояс из белой шерсти, которым стянули длинную тунику невесты, зрительно увеличил её талию.

Виоле казалось, что она выглядит толстой. Скрыть это не помогала даже яркая накидка-палла. Е"e край обмотали чуть ниже девичьей груди.

— Ужасно! — выкрикнула дочь Макрина. — Отвратительно! Надо вс"e переделать.

— Венок тоже? — спросила Йина, раскладывая цветы для прич"eски госпожи.

— Да!

— Ваш брат прислал письмо.

— Это подожд"eт!

Йина опасливо покосилась на хозяйку:

— Господин Мэйо будет в фиолетовой тунике. Он не пожелал надеть тогу.

— Почему? — возмутилась Виола. — Он мне обещал одеться в соответствии с традициями!

— Нереус передал его ответ: "В соответствии с традициями я должен носить шлем из кораллов и доспехи из чешуи…"

— Вот ос"eл! — вспылила Виола. — Пусть только попробует испортить мне вечер своими вульгарными выходками.

— Господин Ливий прислал вам нового раба по имени Космо.

— Это тоже подожд"eт! Я хочу другое платье!

— Какое? — уточнила рабыня.

— Не знаю!

Виола закрыла лицо руками.

Две невольницы тотчас упали на колени:

— Макияж! Хозяйка!

— Проклятье! Я забыла! — девушка отряхнула ладони. — Переделайте! Быстрее!

— Осталось мало времени, госпожа, — напомнила Йина. — Нужно успеть заплести и уложить волосы.

— Мэйо сказал, что мужчинам плевать на наши прич"eски, — Виола подкрутила пальцем длинный локон. — Им интересны только четыре холма: два грудных и два подпоясничных. На них они готовы пастись бесконечно, словно голодный скот.

— Можно намотать побольше ткани…

— Намотайте! Сделайте хоть что-нибудь!

В доме Ливия собрался весь цвет городского общества: явились и друзья, и недоброжелатели.

Самых красивых рабов отправили развлекать гостей. Кто-то разносил еду и напитки, другие — услаждали взоры и слух.

Космо, сев на мраморную ступеньку, неторопливо перебирал струны кифары. Таинственная мелодия то завораживала, то звала в пляс.

Йина потянула танцевать слегка захмелевшего Нереуса.

Раб тревожно оглянулся и понял, что хозяин в н"eм не нуждается.

Мэйо отирался вокруг одетой в красное роскошной вдовы, как пройдоха-лис возле курятника.

— Где госпожа Виола? — ш"eпотом спросил геллиец, обхватывая талию партн"eрши.

— Скоро спуститься к гостям. Она захотела помолиться в одиночестве, — ответила Йина.

Оказавшиеся поблизости нобили с интересом поглядывали на их дорогую одежду и украшения, слишком роскошные для невольников из провинции.

Широкий золотой браслет на руке Нереуса и колье с рубинами на шее Йины стоили дороже, чем наряды и драгоценности многих явившихся на праздник благородных силладцев.

Ливий в окружении отцов города обсуждал политику и новые налоги. Пожилые мужчины жарко спорили, не выходя при этом за рамки приличий.

Не любившая шумных пирушек Канна устроилась в углу с книгой. Девушка-рабыня держала над ней лампаду и переворачивала страницы, когда юная госпожа слегка наклоняла голову вперёд.

Долгожданное появление Виолы было встречено с теплотой и радостью, но гораздо спокойнее, чем предполагала девушка — без бурных восторгов и всеобщего ликования.

Жених поднялся с триклинии, чтобы произнести тост.