Привет, заяц

Как вдруг…

Жгучее тепло возле уха.

Витька смотрел на меня, радостно улыбался, весь красный, как рак. Я пощупал своё правое ухо. Мокрое, влажное, тёплое.

— Ты лизнул меня, что ли? — громко вырвалось у меня.

— Да. Вкусный заяц.

— Совсем уже?

Он отодвинулся к стенке, перевернулся на спину, потянулся и сказал мне:

— Да ладно тебе, не кричи. Псов то как смотреть будем? У тебя ж все спят.

— Наушники-то на что?

— Точно. Продумал, молодец. Специально готовился?

— Нет, просто частенько приходится вот так по-крысиному закрываться у себя и не шуметь.

— Ну давай, врубай, что ли?

Он вытянулся на диване и подложил себе подушку под голову. Я дал ему один наушник, второй оставил себе, достал кассету с Псами и воткнул её в видик. На экране заплясала белая рябь на чёрном фоне, я нажал на кнопку перемотки и стал ждать. Витька терпеливо поглядывал то на меня, то на экран, ждал не то, когда мы, наконец, мультик посмотрим, не то, когда я к нему подсяду. Или прилягу? Он вроде и сидел, а вроде бы и лежал, чёрт его разберёт.

Я нажал на кнопку и шагнул в сторонку от телевизора, как вдруг всё вокруг загремело от рыка льва на заставке Metro Goldwyn Mayer. Сердце в пятки ушло.

— Блин, ну ты даёшь! — Витька надо мной посмеялся.

Я подскочил к видику и трясущимися руками ткнул на кнопку «стоп». Взгляд нервно косился на дверь. Надеюсь, бабушка с дедушкой не услышали.

Я убавил звук и ещё раз проверил наушники. Теперь порядок. Включил мультфильм и аккуратно подполз к Витьке, лёг на подушку рядышком и коснулся его камуфляжной руки своим локтем. А ему спокойно не лежалось, взял и начал задорно дёргать ногой.

Комната на миг почернела, и вдруг вспыхнула тёплыми красками нашего с ним детства.

Он прошептал:

— Ого. В переводе Гаврилова, что ли? Прям как сто лет назад.

— А ты как думал? Это же кассета. И это не Гаврилов, а… Дахалов, кажется. Да, он, точно.

Он с такой увлечённостью смотрел мультфильм. На миг даже показалось, что только ради этого сюда и пришёл. Совсем меня не замечал. Пару раз почесался, костяшками похрустел. Такой весь порядочный молодой человек, вы только поглядите на него.

— Эта девочка, да? — Витька спросил меня.

— Да. Джудит Барси.

— Голос у неё такой красивый… Жалко.

— Да. Жалко.

Я начал ёрзать. Громко и неестественно. Хотелось привлечь его внимание. Он согнул правую ногу и чуть не загородил мне весь обзор. Я повернул голову.

Лежит. Смотрит.

На ровном чуть небритом лице переливался свет мультяшных красок. Везде краски. Везде. На его красивом носу. В бездонных глазах. Воздух в комнате затянулся прокуренным смрадом. Горчило на кончике языка.

Витька заёрзал. Сел чуть повыше, прислонился спиной к самой стенке и похлопал себя по животу.

— Ложись? — он шепнул мне.

Я посмотрел на него и удивлённо дёрнул бровями. А он мне в ответ ещё раз хлопнул себя по брюху.

— Можно, что ли? — я осторожно спросил его.

— Ну раз я говорю, значит, можно. Ложись давай.

Значит, не шутит.

Я кое-как переступил через свою гордость и положил ему голову на живот. Его большая рука залезла в мои кудрявые волосы. Всё внутри загорелось от кипящего тепла, разорвалось на части от приятного ощущения его близости, от ровного жгучего дыхания, от того, как его мозолистые пальцы чуть задевали кончики моих ушей.

Тепло. Мягко. Не торопясь. Аккуратно.

С опаской.

Лежал и гладил меня, как хозяин блохастую кошку, так плавно и ровно, никуда не спешил, топил меня в миге сладостного блаженства на фоне приятного детского воспоминания. И миг этот длился волшебную вечность, всё никак не заканчивался. И не надо.

Пускай.

Витька вопросительно на меня глянул и прошептал:

— Чего?

— Ничего.

— Вот и лежи.

Я же не против. Буду лежать. Живот то у него тёплый, удобный, в меру мягкий, и в меру твёрдый. Нос жадно вдыхал лёгкий аромат въевшегося сигаретного дыма и чуть уловимый запах пота с его старой поношенной формы. Спина утопала в водопаде приятных мурашек, плечи сжимались от удовольствия. На лице сияла дурная улыбка, только Витька её не видел.

Перед глазами в тусклом уюте комнаты мелькали цветастые собаки, девчушка, мастерски разрисованные кадры Дона Блута и его студии волшебников.

Он спросил меня:

— Может, мы немножко передислоцируемся? На бок хочу лечь.

— Смотри только, щас удобно устроимся, уснём ещё.

— Да не боись ты, не уснём.

Голова моя глупо на него понадеялась. Знал, наверно, что делал.

Витька переложил подушку к краешку дивана, взбил хорошенько и плюхнулся на неё. Такой он высокий, оказывается, длинный, от одного конца дивана до другого, и никуда от него не денешься. Я аккуратно лёг рядом на краешек его подушки и свернулся калачиком.

Горячее дыхание за спиной. Лица не видать, но нутром чую, что улыбается. Всё в затылок мне хитро смотрел и довольно светил зубами. Он приобнял меня своей тяжёлой рукой, прижался ладонью к моей груди и подвинулся поближе.