Проклятый Лекарь

Она помедлила, словно решая, стоит ли доверять мне такую информацию. Посмотрела на меня, на Нюхля, который дремал у неё в ногах, на чашку с кофе…

— Ходят слухи… — наконец сказала она, понизив голос. — Впрочем, это, наверное, всего лишь сплетни высшего света.

— Я умею хранить секреты, Аглая, — заверил я, изображая лишь лёгкую заинтересованность. — К тому же, я всего лишь скромный лекарь. Кому мне рассказывать ваши аристократические тайны? Моим пациентам в морге?

Эта лёгкая шутка её определенно расслабила.

— Говорят, что мой отец — не просто коллекционер, — прошептала она. — Что он — главный хранитель тайного государственного архива древних артефактов. Не просто исторических ценностей, а именно… особенных предметов. Тех, в которых заключена сила.

Бинго.

Вот оно. Это именно то, что мне нужно. Древние артефакты. Концентраторы силы. Источники знаний. Возможно, даже ключ к снятию моего проклятия. Я почувствовал, как внутри всё напряглось от предвкушения, но на лице сохранил маску вежливого интереса.

— Любопытно, — сказал я нейтрально. — И он позволял вам их видеть?

— Упаси вас бог! — она испуганно покачала головой. — Отец очень серьёзно, почти фанатично относится к своим обязанностям. «Некоторые вещи лучше оставить спящими, Аглая», — всегда говорил он. — «Их сила слишком велика и опасна для нашего мира».

Артефакты с силой. Древние, могущественные предметы. И человек, который имеет к ним доступ, может стать моим союзником через его дочь. Кажется, сегодняшний вечер складывается как нельзя лучше.

— Мудрый человек ваш отец, — заметил я, вкладывая в слова двойной смысл. — Не все тайны стоит тревожить. Иногда последствия могут быть необратимы.

— Вы говорите прямо как он, — усмехнулась Аглая. — Может, поэтому мне с вами так… спокойно. Я чувствую, что вам можно доверять.

Прекрасно. Доверие растёт. Ещё немного, и у меня будет не просто спасённая пациентка. У меня будет ценный источник информации и, возможно, ключ к одному из самых охраняемых архивов в этой Империи. Нужно лишь правильно разыграть свои карты.

После спокойной ночи и неожиданно вкусного завтрака, приготовленного Аглаей, я был почти в хорошем настроении.

Почти.

Утреннее метро встретило меня знакомым, неприятным ощущением чужого, пристального взгляда. Я поднял глаза. Так и есть — серый плащ в дальнем конце вагона. Он вернулся.

Снова? После трёхдневного перерыва Морозов возобновил наблюдение.

Интересно. Либо мой разговор с Бестужевым дошел до него через какие-то каналы, и он понял, что я не так прост. Либо он просто готовит что-то серьёзное и не хочет спугнуть меня раньше времени. Либо все это вместе взятое.

Третий вариант казался наиболее вероятным.

Впрочем, дёргаться не стоило. Я спокойно дочитал в журнале статью о применении новых рунических антисептиков и вышел на своей станции. Серый плащ последовал за мной, держась на расстоянии.

Пусть следит. Всё равно ничего интересного не увидит — обычный врач идёт на обычную работу. Что он вообще хочет нового увидеть в моих поездках на работу и с неё? Или переживает, что я не приду вовремя?

В ординаторской уже собрался весь наш маленький террариум единомышленников.

Воздух был словно наэлектризован. Волков сидел во главе стола, как непризнанный король, и сверлил меня взглядом, явно замышляя очередную пакость. Костя-подхалим нервно теребил ручку — похоже, хотел подойти ко мне и что-то спросить, но боялся гнева своего патрона.

А вот Варвара и Ольга демонстративно расселись по разным углам комнаты, создав между собой ледяную пустыню.

Ага, последствия моего «дружеского» разговора с Ольгой.

Волков умудрился стать яблоком раздора между двумя подругами. Впрочем, это даёт отличный повод подкатить к Варе. Дамы в состоянии конфликта и обиды особенно восприимчивы к проявлениям сочувствия.

Нужно будет разыграть эту карту. Тогда я смогу выудить из девушки больше информации.

Сомов вошёл ровно в восемь, как всегда, с чашкой дымящегося кофе в руке.

— Доброе утро, коллеги. Начнём с отчётов. Егор, как дела у вашего пациента с неясной лихорадкой из десятой палаты?

Волков выпрямился, и его лицо залилось краской. Он начал с преувеличенным воодушевлением:

— Пётр Александрович, рад доложить, что моя тактика агрессивной антибактериальной терапии принесла плоды! После подключения третьего антибиотика резерва температура у пациента наконец-то стабилизировалась. Полагаю, мы имеем дело с редким, полирезистентным штаммом. Ещё пара дней, и мы полностью подавим инфекцию.

И тут это произошло.

Я почувствовал, как невидимый Нюхль, который до этого дремал у меня под подолом халата, скользнул под стол.

Он подкрался сзади к стулу Волкова и с силой дёрнул его за белоснежный халат. И откуда в этом мелком скелете столько силы? Хотя в прошлом мире он и не такое вытворял.

Волков, который как раз пафосно размахивал руками, описывая свои «успехи», потерял равновесие, взвизгнул и подскочил, едва не ткнув себя пальцем в глаз. Он резко обернулся. За его спиной, разумеется, никого не было.

— Что… кто… — пробормотал он, растерянно ощупывая свой халат.

— Проблемы, Егор? — холодно поинтересовался Сомов.

— Я… мне показалось… кто-то дёрнул меня за халат, — Волков покраснел ещё сильнее, понимая, как глупо это звучит.

Варвара не выдержала и прыснула в кулак. Ольга демонстративно закатила глаза. Костя-подхалим изобразил на лице вежливое недоумение.

— Нюхль, ты неподражаем, — мысленно похвалил я фамильярна. — Момент чистой, незамутнённой комедии.

— Может, сквозняк? — предположил я с самым невинным и участливым видом. — Здесь действительно сильно дует из-под двери.

Волков бросил на меня подозрительный взгляд, полный ненависти, но возразить не смог. Он скомкано сел обратно, явно выбитый из колеи.

— Продолжайте, — сухо сказал Сомов.

Но весь запал Волкова испарился. Он невнятно закончил свой доклад под едва сдерживаемые смешки коллег.

Остальные отчёты прошли без происшествий. Когда планёрка подходила к концу, Сомов вдруг сказал:

— Так, все свободны. Пирогов, задержитесь.

Все смешки и перешёптывания мгновенно стихли. Остаться после планёрки с заведующим— это не предвещало ничего хорошего.