Проклятый, одинокий, дракон

– Кто?
– захрустела Айна поджаренным и тонко нарезанным жирным мясом.
– Герцог?

– Не, дракон, - мазала девушка второй тост, а потом, словно поняв, что сказала что-то не то, испуганно вскинула на Айну взгляд своих круглых глаз.
– Не, Его Сиятельство-то у нас вообще лучший хозяин, какого только можно сыскать. Но и дракон тоже добрый.

– Добрый?!
– Айна поперхнулась тостом и закашлялась, не в силах больше сказать ни слова.

– Очень!
– недолго думая, стала колошматить её по спине служанка.
– А ещё он очень умный. Жаль только, что умирает.

– Кто?
– схватив за руки, Айна кое-как заставила горничную прекратить себя избивать. Рука у неё была тяжёлой.

– Умирает?

– Арчибальд, - хлопала ресницами Николетта, протягивая кружку.

– А Арчибальд это кто?
– совсем запуталась Айна, делая глоток.

– Арчибальд - это дракон. А Его Сиятельство - ваш муж. И они оба умирают, - и то с какой скоростью из глаз улыбчивой служанки вдруг закапали слёзы, поразило Айну даже больше, чем услышанное.

– Тьер? Умирает?

– И Арчибальд тоже, - качала головой девушка, всхлипывала и тёрла глаза углом передника.
– Он уже старый. И он - самый последний в мире дракон. И если он умрёт, то Его Сиятельство умрёт тоже.

– Но как это вообще возможно?
– отставила Айна пустую кружку.

– Так вы же разве не слышали про проклятье?
– высморкалась девушка всё в тот же передник.

– Я и про дракона слышала. Но совсем другое. Что он живёт в ущелье. И герцог вынужден его кормить, а ещё отдать ему девушку, которую полюбит, тогда дракон его оставит и улетит. Или умрёт, уж не знаю, как там, - развела она руками, слишком поздно поняв какую стратегическую ошибку совершила, произнеся слово «умрёт». Глаза девушки снова стали наполняться слезами.
– Погоди, погоди ты плакать.

Айна погладила девушку по мягкому плечу, и, почувствовав, как совсем затекли ноги, поменяла позу, подогнув их под себя.

– Так что там на самом деле с проклятьем?
– с тоской посмотрела она на опустевший поднос.

– Так от того, что матушка Его Сиятельства выпила беременной драконью кровь, у них теперь как бы одно тело на двоих. Хоть оно и разное: у дракона своё, а у Его Сиятельства своё. Но когда есть дракон, Его Сиятельство словно внутри него спрятан. И наоборот. И никому из них нельзя остаться самим собой.

– Почему?
– снова поёрзала Айна на месте. То ли и правда, на жёстком полу уже устала сидеть, то ли эти неожиданные новости не давали ей покоя.

– Потому что, если не выпускать дракона - он умрёт, а вместе с ним и Его Сиятельство, а если Его Сиятельство долго не превращается - то дракон слабеет и умирает быстрее.

– А проклятье?

– Так вы спросите про то Его Сиятельство сами, - виновато улыбнулась девушка.
– Боюсь, меня за это-то наругают. Больно уж много я говорю.

Она опёрлась руками о пол и поднялась на ноги.

– Простите, миледи Айна, - ещё раз наклонилась Николетта и подняла поднос.
– Но мне уже пора идти.

– А где я могу найти Его Сиятельство?
– поднялась вслед за ней и Айна.

– О, - вздохнула девушка растерянно.
– Да, кто же его знает. Они вчера как отужинали, так и уехали. И мост за собой велели поднять и не опускать.

«А я-то, дура, баррикады тут сооружала» - осмотрела учинённый погром Айна и тяжело вздохнула.

– Но вы не расстраивайтесь, - по-своему оценила добродушная девушка вздох.

– Они обязательно вернуться. А леди Бри там с утра наряды ваши велела отгладить. Я немного погодя вернусь и помогу вам тут, с ванной, да с причёсками. Вы не переживайте, - гордо расправила она плечи.
– Я парикмахерскому делу обучена. Так что, причёски могу делать не хуже, чем носят в королевском дворце.

И она вроде снова собралась уходить, но опять обернулась.

– А вы нам расскажите, что там при дворе носят? Какие моды там у них в столице? А то до нашего ущелья только сплетни одни долетают, да и тем верить, - хмыкнула она и хотела ещё что-то добавить, но опомнилась, спохватилась, и стала бочком протискиваться в заставленную дверь.

– Я сейчас плотника пришлю, - напоследок ещё выглянуло её круглое лицо в щель.
– Он вам всё отремонтирует и расставит. Или будем мебель менять?

– Нет, нет, пусть эта останется, - махнула рукой Айна.

Не хотелось причинять этим людям ещё больше неудобств. И так вчера она вела себя, как вздорная капризная дамочка. В конце концов, слуги не виноваты, что герцог силой заставил Айну выйти за него замуж.

И о том, как это у де Риза получается - так одурманивать её одним лишь взглядом - будет первый вопрос, который она ему задаст.

Глава 26

В утреннем свете комната оказалась не такой уж маленькой и не такой уж мрачной, как показалось Айне вчера. Она села на кровать с покосившимся балдахином, погладила гладкое покрывало, посмотрела на грязные туфли, разгладила складки безнадёжно испорченного платья. И одиночество, к которому вчера она так стремилась, начало её тяготить.

Это было как-то неправильно, что она, жена герцога, должна сидеть и ждать, пока её горничная закончит там какие-то свои дела, а потом снизойдёт, чтобы помочь ей с ванной. Но что ей оставалось делать?

«Жена герцога», - усмехнулась Айна, и, посмотрев на кольцо, почему-то вспомнила руки де Риза. Как они раздавали карты, как уверенно держали поводья, как спокойно лежали на эфесе шпаги, как ободряюще сжимали её ладонь и как... надевали обручальное кольцо.

Тогда, до приезда во дворец, в дороге, Тьер был таким... Айна не могла подобрать нужное слово. Когда она смотрела на него украдкой, наблюдала со стороны, как он улыбается, как склоняет голову, как убирает с лица волосы, как отдаёт распоряжения. Он заставлял её волноваться, мучиться каким-то неясным томлением, но эта магия тут же рушилась, стоило ему обратиться к лично к Айне. Он становился жестоким, насмешливым, равнодушным, словно она вызывала в нём стойкую неприязнь.

А во дворце де Риз и совсем стал невыносим. Во дворце и Айна сама себя не узнавала. А рядом с Сольвино так и вовсе глупела на глазах. Сколько человек ещё ей должны были сказать, что ему нужны лишь её деньги? Каких неоспоримых доказательств она ждала? Да и ждала ли? Её беспокоило лишь одно: как принц отнесётся к её ожогам. Она казалась себе такой ничтожной, такой убогой, готовой принять всё, лишь бы только не увидеть в его глазах разочарование. Только приглашение архиепископа, которого принц привёл для немедленного венчания, её и отрезвило.