Прокурор

Вначале были восторженные слова в адрес зорянского машиностроительного завода. На этот раз автор напомнил его историю, этапы развития, из каких руин построили его после войны. Затем - как и в предыдущей статье корреспондентки о заводе - снова о научно-технической революции, модернизации, увеличении мощностей чуть ли не втрое. Изделия, мол, на уровне мировых стандартов, культурно-бытовое строительство... Автор не забыл ни нового микрорайона, ни Дворца культуры. Целый абзац был посвящен будущим зорянским Лужникам...

"Было бы ложной скромностью умолчать, - писала Большакова, - что в немалой степени успехам ныне передового промышленного предприятия способствовало его руководство во главе с директором Г. А. Самсоновым. Это признают в министерстве, в областных и районных организациях. Рабочие завода любят своего руководителя, что, прямо скажем, играет немаловажную роль в деле выполнения государственных заданий. Мы порой стыдимся простых человеческих понятий. Уважать и любить своего директора... Кажется, избитая фраза. Но за ней стоит доверие, готовность трудиться под его началом до полной самоотдачи, до самопожертвования. Если начальник нашел путь к рабочему сердцу, сумел так поставить себя, что его личный настрой, деловитость и энтузиазм передались во все звенья и подразделения предприятия, успех дела заранее обеспечен..."

Дальше зазвучала минорная музыка. Речь шла о том, что заводу вставляют палки в колеса.

"Вызывает удивление позиция городской прокуратуры Зорянска (прокурор З. П. Измайлов), занятая по отношению к ведущему предприятию города, говорилось в статье.
– Спору нет, надо следить за исполнением законности. Но плохо, когда это переходит в мелочную опеку, в следование букве закона ради самой буквы, а не существа..."

В общих, расплывчатых фразах Захар Петрович опять увидел знакомое, слышанное от Самсонова, его подчиненных и самой Большаковой.

Короче, можно было сделать вывод, что прокуратура города (дальше фамилия Измайлова не фигурировала) сознательно мешает людям спокойно трудиться. По словам корреспондента, дирекцию замучили проверками, вмешательством в производственные дела, настраиванием рабочих против руководства. Большакова уверяла читателей, что администрация, профсоюзный комитет и общественность завода по первому же сигналу устранили недостатки в своей деятельности, на которые им указали в прокуратуре...

Когда Захар Петрович кончил читать, то удивился своему отношению к статье: она его не задела. Как не задевает иногда несправедливая брань, если понятно, чем она вызвана.

Измайлов спокойно проанализировал это звено в цепочке действий Самсонова и его защитников. Звонок Бармина, разговор у Чибисова насчет квартиры для Ермакова, теперь - выступление Большаковой...

Захар Петрович позвонил Межерицкому.

– Ну как?
– спросил тот.

– Все закономерно, Боря...

– Я рад, что ты невозмутим. Но...

– Спасибо, старина, за поддержку, - перебил приятеля прокурор.
– И успокой Лилю.

– При чем тут Лиля?
– несколько растерянно спросил Межерицкий.

– Знаю, знаю, уже отпевает меня, - сказал Захар Петрович.

– Не отпевает, а переживает... Зайдешь к нам сегодня? Надеюсь, не забыл?

У Захара Петровича чуть не вырвалось: "Что?" Хорошо, что он тут же вспомнил: у Межерицких сегодня годовщина свадьбы.

– А как же, - поспешил ответить он.

– Предупреждаю, придешь в одиннадцать - все будет уже съедено и выпито...

После разговора с Межерицким по поводу статьи долго никто не звонил. А звонков Измайлов ждал. Через час ему стало казаться, что весь город уже прочел газету и вынес ему, Измайлову, свой приговор.

"Странная штука человеческая психика, - невесело размышлял Захар Петрович.
– Ведь даже неправда может кого угодно поколебать. А если еще печатная..."

Не успел он додумать, как позвонил Журавлев.

– Захар Петрович, - решительно начал он, - я в корне не согласен с позицией автора статьи! Считаю, ваши действия отражены неправильно. Слишком односторонне показана роль руководства завода. А как выглядят в статье рабочие? У нас смеются... Смех - весьма показательная штука.

– Да, смех - это серьезно, - подтвердил Захар Петрович.

Звонок секретаря парткома словно снял камень с души. Измайлов больше всего опасался, что на заводе приняли статью за чистую монету.

– Как же так можно?
– возмущался Журавлев.
– Ведь Большакова буквально позавчера беседовала со мной. Но я не нашел в статье ни одной своей мысли... В частности, что в проекте реконструкции завода были серьезные недоработки...

Измайлов молча слушал его. И в заключение Журавлев заявил:

– Так дело оставлять нельзя! Выступление газеты дезорганизует общественное мнение. А в настоящий момент это недопустимо... Вы знаете, звонил Благовидов, прежний секретарь парткома. Он полностью придерживается моего мнения... В общем, Захар Петрович, я напишу в редакцию...

На этом и распрощались.

Потом стали заходить сотрудники прокуратуры. И каждый выражал свое негодование. Захар Петрович воспрял духом. Но, оказывается, преждевременно. Позвонил начальник отдела общего надзора прокуратуры области Ляпунов.

– Надо отреагировать на выступление газеты, - сказал он.

– Как?
– спросил Измайлов.

– Послушайте совет старого служаки, Захар Петрович, - доверительно произнес Ляпунов.
– Напишите в редакцию: факты, мол, подтвердились строго указано помощнику городского прокурора Ракитовой, которая занималась проверкой...

– Кому нужна такая филькина грамота?
– вырвалось у Измайлова.

– Знаете, всегда лучше от греха подальше, - сказал Ляпунов.

У Захара Петровича сделалось тоскливо на душе.

– Значит, свалить на стрелочника?
– спросил он.

– Всегда-то вы найдете формулировочку, - укоризненно произнес Павел Иванович.
– А в вашем положении сейчас...
– он не договорил.

Измайлов хотел сказать Ляпунову, что нельзя так просто отмахнуться от столь серьезного, принципиального вопроса. И не в его, Измайлова, привычках прятаться за чью-то спину, тем более - подчиненного. Но вдруг Захар Петрович представил себе начальника отдела, сидящего в своем кабинете с трубкой в руке. Измайлов всегда, когда заходил к Ляпунову, мог с первого взгляда определить, с кем Павел Иванович говорит по телефону. Если трубка прижата к уху, словно Ляпунов сливался с ней, чтобы ни в коем случае не пропустить ни словечка, ни звука, значит, это было начальство. Он буквально внимал ему. С равными по рангу Павел Иванович мог позволить себе держать трубку весьма свободно и небрежно. Зато в беседе с подчиненными и просителями трубка едва касалась уха, причем рука держала ее весьма неохотно (мизинец обязательно брезгливо оттопырен)...

"Именно так он сейчас и держит трубку", - подумал Захар Петрович и решил с Ляпуновым в споры не вступать.

– Я не знаю, о каком положении вы говорите, - прикинулся малопонятливым Измайлов.
– А насчет ответа в редакцию... Ну что ж, ответим по существу...

– По существу - это правильно, - довольно заметил начальник отдела общего надзора; формулировка ему, видимо, понравилась.

А в Захаре Петровиче вдруг на минуту взыграл чертик.

– Аргументированно ответим, - сказал он.
– По-деловому и в пределах, так сказать...