Просто сказка...

– Ариергард, в обратную сторону ша-а-ам арш!

Владимиру даже стало интерсно, каким образом катапульта будет развернута - даже на вид ее массивность явно превышала физические способности ратника. Но дело разрешилось как нельзя более просто. Тот самым обыкновенным образом отцепил канат спереди, прицепил его сзади, да так и поволок в указанном ему старшим по званию направлении.

...Шествуя в окружении ратников, царевич поначалу подпевал им себе под нос, скуки ради пытался шагать в ногу с воеводою, однако, по мере приближения к дворцу, лицо его становилось все более озабоченным. Поравнявшись с первыми строениями окружавшего царский терем села, он и совсем скис.

И было от чего.

Первым делом, при самом входе, их встретила огромная растяжка промеж высоченных сосен: "Нам песня строить и жить помогает!!!" Далее растяжки (с вариациями до ужаса знакомых Владимиру по учебникам текстами первых и последующих пятилеток, а потому мы не станем их приводить) стали встречаться на каждом шагу, то есть на каждом доме, если можно так сказать о тех строениях, которые прятались за заборами справа и слева от дороги.

Чего здесь только не было!

Были груды стройматериалов, сваленных кое-как и аккуратно уложенных, были времянки, в которых, по всей видимости, и проживали хозяева, возводившие новое жилище или ремонтировавшие старое - понять невозможно. Были... недостроенные (недоремонтированные) русские избы, малоросские хаты, какие-то цилиндрические строения, похожие на африканские, нечто, напоминающее развалины средневековых замков, - все это разных размеров, этажности и степени готовности. В общем, повторим, чего тут только не было!..

Не было только одного - порядка. О чем и сообщил царевич, сославшись на слова какого-то неведомого ему медицинского светила, сообщившего миру, помимо прочих медицинских открытий, о том, что "чрезмерное увлечение пением приводит к разрухе". И мы наблюдаем тому живой пример, добавил он и скис уже окончательно.

Впрочем, сказав, что не было только одного, мы несколько погрешили против истины. Не было видно суетящегося, как это обычно бывает на стройках, народу. Равно как и не суетящегося, хотя солнышко стояло уже довольно высоко.

Но и этот непонятный момент вскоре обнаружил свое простое объяснение: откуда-то из-за домов, единым духом в множество голосов ухнула "Дубинушка". То ли народ всем миром исполнял какую-то трудовую повинность по перетаскиванию тяжестей, либо (что более вероятно) в соответствии с главным лозунгом разучивал новую песню.

...Царь Берендей, когда наши путешественники были доставлены к нему и предъявлены одновременно с соответствующим рапортом был занят делом. Каким именно, будет сказано ниже. Перед ним, кучею, без малейших признаков упорядоченности, толпились нарядно одетые мужики. Один мужик стоял чуть впереди всех, сцепив пальцы и вытянув их вперед и вниз. Еще один мужик разместился рядом с обломком древнегреческой колонны (вытесанным из дерева, но весьма искусно), на котором возвышался расписной деревянный ящик с изогнутой рукояткой; из ящика змеей поднимался раструб. Сам царь сидел на троне и до ужаса напоминал известный персонаж всем известного мультфильма. Позади трона кучковались бояре.

Берендей взмахнул скипетром, мужик плавно завертел ручку, а стоявший впереди солист затянул приятным баритоном (из ящика при этом не донеслось ни звука) песенку из того же самого мультфильма:

– Имею я пирожных горы,

И есть что есть, и есть что пить...

Солист сделал паузу, и в дело вступил хор, грянув дружно:

– Но крашу, крашу я заборы,

Чтоб тунеядцем не прослыть!

Нетрудно догадаться, каким именно делом был занят Берендей. Царь красил забор. Методом Тома Сойера. Разной краской и сразу в две стороны.

– Здрав буди, Берендей-царь, - отдал земной поклон Иван-царевич, но царь даже и не взглянул в его сторону, а сварливым тоном осведомился у воеводы:

– Лепту посильную внесли?

– Никак нет, ваше величество, не успели еще.

– Так чего ж ты, поперед лепты пред наши светлые царские очи невесть кого представляешь?.. Вот ужо я тебя!..

Воевода благоразумно не стал дожидаться ни окончания речи, ни воплощения абстрактной угрозы в конкретные действия, отдал своей рати короткую команду и подвел наших путешественников к большой глиняной корове, раскрашеной на удивление халтурно. На спине у коровы имелась солидная щель, через которую, по-видимому, и осуществлялось требуемое внесение. Под коровьим выменем стоял бочонок, на дне его виднелось несколько монеток.

– Ну, давай, - махнул рукавицей воевода, - вноси!..

Иван пожал плечами.

– Сколько ж вносить-то? Да и на что?
– буркнул он, явно озадаченный оказанным приемом.

– Сказано ж тебе - посильную. На дворец царский новый. Да на перестройку царства. Ты не разговаривай, а дело исполняй, какое сказано.

Иван опять пожал плечами, развязал калиту, изъял несколько медяков и опустил их в щель. Звякнуло.

– Ты это, шутки шутить дома будешь, а здесь шутки шутить нечего. Мы это и сами с усами умеем. Сказано ж тебе - посильную. Нешто у таких детин силушки маловато?.. Вон лбы какие... Кидай, кидай, не задерживай.

Пришлось делать взнос в соответствии с местным толкованием слова "посильную", после чего путешественники наши опять предстали пред светлые царские очи.

А поскольку церемония представления вроде бы как уже частично состоялась, то Берендей решил не тратить слов попусту (он вообще оказался человеком дела), и сразу приступил к сути.

Рассказ его, если опустить неизбежные длинноты и отступления, выглядел приблизительно так.

Было у него, как водится, три сына, как водится, три Ивана - старшой, средний и меньшой. Вот настала пора им жениться. И опять, как водится, завязанные глаза, три стрелы, три снохи... Двоим-то сыновьям, старшому и среднему, тем ничего так невесты попались: одному боярская дочь - бела да румяна, кровь с молоком, все при ней, другому купеческая - и та под стать первой, любо-дорого посмотреть. А младший как был непутевым сызмальства, так им и остался. Угодил стрелой в болото, добыл себе лягушку, то бишь царевну, ну, там, с Кощеем переведался, то, се...

Кончилось все свадебкой, да пирком, а ежели точнее сказать, с него-то все как раз и началось.

В общем-то, все это описано в сказках, но как-то не до конца. Помните? Младшая невестка кушает лебедушку, кости в рукава прячет, выпьет чару вина - не допивает, остатки туда же выливает... Антисанитария, скажем прямо. Потом плясать, махнет одной рукой - оттуда брызги - и вот тебе, пожалуйста, озеро, махнет другой рукой - поплыли по озеру белы лебеди... Красота, да и только. Кому на зависть, кому на удивление...

Сказки на этом скромно умолкают.

А вот что дальше случилось.

Царь Берендей тоже поначалу обрадовался. Да и как не радоваться: озеро хоть и небольшое, а рыбное, прямо под окнами дворца. Окончил дела царские - и пожалуйте с удочкой на заслуженный отдых, на зорьку там вечернюю, или на утреннюю. Больше, конечно, на вечернюю - потому любил Берендей поспать, был за ним такой грешок.

Угрей - это рыба такая - развести собирался, да вот незадача: сколько ни запускали молодь, за золото в королевствах заморских купленную, а как поймать - ни одной нету. Куда только девалась? Вот ведь напасть какая. Не успеешь яблочки золотые развести (это Берендей жаловался), как тут тебе по ночам, да что там по ночам - дошло уж, что и средь бела дня!
– то Жар-птица прилетит, то какой-нибудь Иван-царевич, за фруктами-то... Зелеными рвали... Вот и с рыбой с этой, небось, то же самое, хотя браконьеров и не уловили, несмотря на строжайшие меры предпринятого охранения.

Ну, да не в ней дело. Дело в озере.

Нарушил этот самый водоем рукотворный баланс вод грунтовых (при этих словах обалдели не только волки с Иваном, но и Владимир), и так нарушил, что дворец царский покосился поначалу, а затем медленной, но уверенной поступью принялся дрейфовать в сторону нарушенного баланса.

Царевич с женой, понятное дело, удрали, видя такой афронт, а государство осталось с разрушающимся дворцом и опустошенной казной, поскольку средства были потрачены невозвратным образом на приобретение заморской рыбы.