Пустоши Альтерры. Книга 2

“Это отвратительное место. Грязное. Сырое. Опасное. Ты собираешься лечь в могилу, Лисса?”

Холод тянулся от земли, цеплялся за пальцы, за шею, пробирался под кожу. Сердце стучало громко, отчаянно. Выбора не было, глубокий вдох.

“Один шаг назад — и Кляп найдёт тебя. Один шаг вперёд — и ты исчезнешь. Исчезнуть — это хорошо. Правда?”

Лисса прыгнула вниз.

Ботинки утонули в липкой грязи, пропитанные маслом тряпки цеплялись за кожу, оставляя жирные, мерзкие пятна. Воздух был вязким, тяжёлым, будто его можно было потрогать руками. Он оседал в лёгких, пропитывал изнутри той же гарью и мазутом, что покрывали стены. Лисса стиснула зубы, подавляя вспышку отвращения.

“Что за жалкое зрелище.”

Она, выросшая в Краегоре среди интриг и лжи, торговка и интриганка, которая знала, как выкрутиться, добиться своего, всегда умела перехватить контроль, даже в самой паршивой ситуации. Теперь она стоит, по щиколотку в вонючей яме, загнанной крысой.

Злость вспыхнула, скрутилась внутри в плотный ком, но не принесла ни капли облегчения. Девушка прижалась к стене и замерла, вцепившись взглядом в узкую прорезь решетки над головой. Там, за ржавыми прутьями, ещё цеплялась за небо тонкая полоска багрового света — последняя отсрочка перед темнотой.

Стоило только позволить себе на секунду закрыть глаза, в темноте сразу вспыхивала улыбка. Тонкая. Насмешливая. Беззаботная. Кляп. Лисса резко вскинула голову.

“Я что, последняя дура?”

Наверное, он уже забыл о ней. Сейчас сидит в таверне, пьёт, ухмыляется, а она, ловкая, умная, вынуждена прятаться.

“Так ли всё страшно? А если он и не собирался ничего делать?”

Мысль, скользкой змёй, пробралась в сознание, и вместе с ней пришло чувство, всё это — преувеличение.

“Я сама себя загнала.”

Сердце успокоилось, дыхание стало ровнее. Теперь всё казалось не таким ужасным.

“Я всё преувеличила. Раздула до размеров катастрофы.”

Стоило только признать это, внутри что-то сдвинулось, пришло ощущение иллюзорного контроля, внутренний маятник качнулся.

Паника уступила место рациональности, тревога ослабла, страх показался глупостью. В тот самый миг, когда она позволила себе в это поверить, сверху раздались шаги.

Тяжёлые. Размеренные. Неторопливые.

Маятник рванулся обратно — девушку накрыло ледяным ужасом.

— Где эта дрянь?

Кляп стоял в мастерской, лениво оглядываясь, словно оценивая место, в котором оказался. В голосе не было ни раздражения, ни злости, только ленивый интерес, пропитанный фирменной, пугающей насмешкой.

Он развлекается.

— Может, уже свалила? — бросил кто-то, голос грубый, с оттенком веселья, будто всё происходящее было забавной шуткой.

— Нее, — ответил Кляп так же спокойно. — Ворота никто не открывал.

Лисса слышала их, каждое слово.

Они ходили по мастерской, двигались методично, целенаправленно. Несколько пар ботинок скользили по полу, они прочёсывали территорию, искали, заглядывали в каждый закоулок, под автомобили, в темноту.

— Мы уже проверили таверны, склады, даже сараи у караванщиков — подал голос ещё один, хриплый, низкий.

— Хорошо прячется — протянул Кляп, и в голосе его скользнуло ленивое довольство. — Люблю такое.

Глухой, тяжёлый удар разнёсся по мастерской — он пнул что-то, может, ящик с инструментами, или канистру.

— Будет бояться ещё сильнее, когда найду.

Лисса сжалась в тени, вдавливаясь в холодную, маслянистую стену. Голова казалась тяжёлой, мысли вязкими, словно пропитанными тем же мазутом, что покрывал бетон. Они ушли.

Тёмные улицы Грейвилля жили — кто-то пнул жестяную банку, где-то хлопнула дверь, завёлся двигатель, вдалеке смеялись мужчины. Обычные звуки ночного города, привычный ритм жизни.

В сознании, будто из трещины в реальности, раздался голос. Чужой, до боли знакомый.

— Они найдут нас.

Лисса вздрогнула, нет, не сейчас. Только не Анабель. Но та уже здесь.

— Ты в ловушке.

— Замолчи.

— Бежать нужно было раньше. А теперь поздно.

— Они ушли.

— Ненадолго.

Анабель, её щит, маска, броня. Созданная годы назад, когда реальность оказалась слишком жестокой, тело стало товаром, а единственный способ не сойти с ума — позволить другой принять удар.

Каждый раз, когда становилось слишком больно, слишком страшно, когда выбора не оставалось, Анабель брала ситуацию в свои руки. Её мир был прост — терпи или убегай, но не пытайся бороться.

— Ты слышишь? Это шаги.

— Это просто город.

— Нет. Это они. Они ищут нас.

— Пока нет.

— Они загнали нас в угол. Нам нужно бежать. Сейчас. Немедленно.

— Если мы побежим, нас точно заметят.

— Они и так найдут нас!

— Не сейчас.

— Ты уверена?

Голос звучал внутри, но был реальным. Лисса прижала руки к вискам, пытаясь заглушить его.

— Если ты не заткнёшься, он точно нас найдёт.

Анабель лишь устраивалась поудобнее. Утро застало девушек в разгар спора.

Одна твердила: наверху ждет новая ошибка, лучше сидеть тихо. Вторая злилась, убеждала себя, что город единственное поле игры, а Кляп — всего лишь человек, а не тень, преследующая по пятам.

Стоило выбраться наружу, мир встретил резкостью. Воздух, пропитанный пылью, обжигал лёгкие. Одежда, напитавшаяся влагой, липла к телу, холод пробирался под кожу. Волосы казались жёсткими, пропитанными той же грязью, которая покрывала стены ремонтной ямы.

— Ты выглядишь мокрой кошкой под дождём — усмехнулась Анабель.

Добравшись до мотеля, она бросила пару жетонов прачке, взяла чистую одежду и пошла умываться.

Вода смыла грязь, но не тяжесть, прочно осевшую в теле. Новая рубашка осталась влажной, неприятной, словно цепко напоминала, откуда она только выбралась.

“Я всё равно в ловушке.”

— Ты этого не знала? — насмешливо шепнула Анабель.

Лисса стиснула зубы, распахнув дверь, шагнула наружу — и сразу почувствовала взгляд.

Лениво опершись плечом о деревянную стойку у входа, Кляп выглядел так, будто просто коротает время. В одной руке держал металлическую флягу, пальцы крутили крышку туда-сюда — небрежно, рассеянно.

Боевик увидел спутанные влажные, прилипшую к телу рубашку, дрожащие пальцы, сжимающие пояс. Видел, как глубже, чем нужно, вздымается грудь, выдавая напряжение, которое она тщетно пыталась скрыть.