Путь небес. Преодолевая бурю

Вейл невозмутимо внимал новостям, порой отпивая из кружки.

— Не стану скрывать — мы в ловушке, — продолжила Илия. — Все главные маршруты к Тронному миру перекрыты варп-бурями. Нас выслеживают четыре предательских легиона, взявшие наш флот в стальное кольцо. Все попытки пробиться через него закончились неудачей, и пространство для маневра сужается. Каган — примарх — поклялся вернуться к Императору до начала последнего штурма. Данное слово очень многое значит в Пятом легионе, и воины скорее умрут, чем нарушат его, но сама вселенная против них. Поэтому мы пробуем все что угодно. Не просто бьемся за выживание, но пытаемся добраться до Солнечной системы раньше, чем магистр войны перекроет подходы.

— Вы говорите о Великом Разломе, — кивнул Вейл. — Мы изучали движение штормов. Знали, что они возникнут. Но даже Питеру было неизвестно, как враги создали их.

— Да, бури — часть проблемы, как говорят наши навигаторы. Другая часть — то, что власть противника над варпом не ограничивается этим, и в эмпиреях у него есть союзники. Поэтому мы ищем самый незаметный путь на Терру.

Закинув ногу на ногу, Раваллион подалась вперед.

— Послушайте, Вейл. Во время службы в Имперской Армии у меня были связи в домах. Если точнее, я знала одного новатора. Мы многого добились вместе в ходе Великого крестового похода. Я помогала ему с кое-какими снабженческими вопросами, он общался со мной непривычно открыто для вашего брата. Понемногу выяснилось, что новатор близок с некоторыми высокопоставленными личностями Императорского Двора. Что я содействовала ему в труде, бывшем частью чего-то большего, о чем он рассказать не мог. Тогда я не стала давить на него. Мы были друзьями, его работа восхищала меня, вот и все.

Мейстер слушал очень внимательно. У него слегка отвисла нижняя губа.

— Но я узнала достаточно, — сказала Илия. — Я поняла, что новатор является участником некоего грандиозного проекта. Возможно, играет в нем крошечную роль, но даже ее суть скрывают так тщательно, что в важности всего дела не остается сомнений. Наши дороги разошлись задолго до начала этой войны, но я ничего не забыла. Последнее, что слышала о друге, — он получил новое назначение, на Денел-пять. Мы были там восемь месяцев назад. Все опустошено, вся жизнь погублена, все шпили безлюдны. Но не из-за вторжения, ведь фронт тогда находился очень далеко от планеты. Денел-пять уничтожили его обитатели. Почему? Мне неизвестно. Возможно, известно вам.

Вейл не шевельнулся.

— На этом все могло закончиться, — вновь заговорила Раваллион. — Но в рядах легиона нашлись умельцы, разгадавшие тайные знаки, которые для меня неизбежно остались бы невидимыми. После долгих трудов грозовые пророки назвали мне имя: Эревайл. Было очевидно, что новатор отправился туда. Мы не знали зачем. Мы не знали когда. Я очень долго уговаривала примарха дать позволение на экспедицию, и, чтобы скрыть наши истинные намерения, он велел провести одновременно с ней дюжину других рейдов. Несомненно, это стоило нам жизней. Важно, чтобы они не были потрачены зря.

Илия посмотрела прямо на мейстера.

— Я надеялась отыскать новатора, поскольку верю, что только ему по силам провести нас через бурю. Вы знаете, о ком я говорю. Вы уже назвали его имя: Питер Ашелье. Вейл, вы должны сказать мне, если знаете, — где он сейчас?

Старик горько усмехнулся:

— Хотел бы я знать. Ну, то есть я знаю, но вам это не поможет.

Раваллион отстранилась, чтобы не зажимать его в угол.

— Питер никогда не оставался на Эревайле надолго, — сказал Вейл. — Появлялся и исчезал, как все они. Возможно, вы никогда не видели корабли дома Навигаторов? Они ничем не похожи на привычные для вас звездолеты. Они отправляются в странствие, которое должно занимать недели, и прибывают через считаные дни. И Ашелье разбирался в Смятении, как люди разбираются в цифрах на хроне.

— Смятении?

— Имматериуме. Варпе. Мне говорили, что Питер — лучший отпрыск старинного рода, и, видя, как он прозревает течения, я соглашался. Некоторые уже заявляли, что Ашелье всего через пару-тройку веков станет Патерновой. Кто знает? Разные ходили сплетни. Но он был хорош. Картомантом клянусь, он был хорош. Однако бросил все ради более великой цели.

— А именно?

— Того, чем мы занимались на Эревайле. Как бы вам объяснить? — Мейстер сложил пальцы в «пирамиду» и нахмурился. — В домах есть различные школы мышления. Разные методики взаимодействия со Смятением. Одни видят в нем зверя, скотину, которую нужно приручить или оседлать. Другие прибегают к ритуалам, словно бы танцуют с варпом. Или даже пишут картины, представляете? Но имеется и третья доктрина. Согласно ей, эфир — всего лишь зеркало мира, и его можно нанести на карту, как и реальный космос. Ее адепты верят, что можно преодолеть парадоксы и когда-нибудь создать точные атласы. С их помощью удастся предсказывать штормы, надежно водить корабли через изменчивый имматериум. — Вейл отстранение улыбнулся воспоминаниям. — Именно карты мы создавали на Ворлаксе. Стали топографами, живыми пси-эхолотами, чтецами варпа. Пытались охватить эфирный слой — весь, целиком. Это был труд на поколения.

— Вы добились успеха?

— Даже близко не подошли. Но не бросали дело, потому что Питер был так уверен, и требовал продолжать, и знал, как убедить людей, что все возможно. Но имелось и еще кое-что, другие места, куда он отправлялся. Я не посвящен во все его тайны, но каждому из нас было известно о Темном Зеркале. Правда, только название. Никогда не видел его, не имел понятия, что это такое. Туда он улетел в последний раз и не вернулся.

— От него не было вестей?

— Никаких. Мы трудились по-прежнему. Думали, Питер снова появится. Когда пришли они, я сначала решил, что атака как-то связана с ним. Трон Земли, мы вообще не были готовы! — Вейл содрогнулся. — Хотя, если бы и знали, вряд ли смогли бы что-то сделать.

— Что такое «Темное Зеркало»?

— Я не знаю.

— Думайте! — Илия почувствовала, что выходит из себя. — В имени должен быть смысл.

— Нечто, входящее в проект. Какое-то место. Вот и все. — Мейстер выглядел подавленным. — Вы же понимаете, если бы я знал больше, то начал бы разыскивать Питера. Но он был скрытным. Как и все новаторы, хранил тайны внутри секретов. Я отчаянно хотел найти его — все мы хотели.

— Должно же быть что-нибудь? Название системы, субсектора?

Вейл явно досадовал на себя. Раваллион в свое время допрашивала многих подозреваемых и умела улавливать ложь. Старик не обманывал ее.

— Питер заметал следы, — ответил Вейл, вздрагивая и кутаясь в рясу. — Я полетел бы за ним, но знал только имя, а оно не особо помогло бы мне.

— Как и нам, — мрачно сказала Илия. — Можете еще что-нибудь сообщить?

— Много всего, — расцвел мейстер. — Могу поведать вам о чудесах варпа, искусствах и науках, посвященных его изучению. Мне известно многое, чего не знают даже Окули, ведь они полагаются на свое око, а я добывал сведения из томов с наставлениями Нобилите. Я глубоко изучил их. Могу рассказать вам все.

У Раваллион упало сердце. Если Вейл действительно не сумел отследить путь Ашелье, рейды легиона были бессмысленными. Тахсир возьмет верх в совете, и Белые Шрамы найдут освобождение от клятв в смерти, лишь ненадолго задержав наступление магистра войны.

— Продолжайте. — Она пыталась скрыть отчаяние, цепляясь за угасающую надежду. — Сообщите все, что вам известно.

Над равниной перед ними вздымались столбы темного дыма с оттенком ржавчины. Опаленную землю пересекали траншеи с маслянистой водой на дне. Черное небо озаряли только яростные белые вспышки массированных лазерных залпов.

Дальше, более чем в десяти километрах к северо-востоку, колонна бронетехники пробивалась к осажденным стенам Крёза,^[21] имперского города-крепости. По пути боевые машины сносили наспех расставленные заграждения из колючей проволоки и противотанковых ежей. За механизированным авангардом следовали ряды пехотинцев в дыхательных масках, с лазганами и бронедробилками на плечах. В дымной ночи визоры бойцов казались пятнами призрачно-голубого сияния.

Вдоль затянутого облаками горизонта гремели мощные взрывы, кратко подсвечивая грозовой фронт. Калейдоскоп огней пересекали грязные реактивные струи «Громовых ястребов» и накрывали размытые тени тяжелых орбитальных транспортов, неуклюже ползущих к поверхности.