Распыление. Дело о Бабе-яге

– Третья?
– я даже растерялась. Обрез тоже.

– Дак... Драконов-то - три штуки было.

Мы синхронно задрали головы. Лес почти догорел и звезды были яркие-яркие, будто начищенные. Где-то еще гудело и потрескивало, но на поляне стояла мертвая тишина. Я только открыла рот, чтобы позвать Таракана - вдруг услышит? Но Обрез схватил меня за руку и указал на дальний край леса. Оттуда, ревя как бомбардировщик, пикировал черный силуэт. Мы присели.

– Где взрыватель от фугасов?
– уголком рта прошипел Обрез.

– У меня.
– я похлопала себя по карману... Пусто. Обшарила остальные - ничего. Тогда я уставилась на него страшными глазами и покачала головой.

– Потеряла.

Вместо того, чтобы меня придушить, он только вздохнул.

– Ищи. Иначе нам хана. А я его отвлеку...
– Обрез попытался рвануть через поляну, я едва успела ухватить его за воротник, и мы вместе повалились за драконью тушу.

– Там противопехотки.
– прошептала я ему в ухо.
– Корова на такой и подорвалась.

Дракон, затормозив у земли, вновь начал подниматься, разгоняя воздух мощными взмахами крыльев.

– Где РПГ?
– спросила я.

– Выстрелы кончились.
– ответил Обрез.
– Всё в этого гада высадил.
– он пнул дохлую тушу рядом.

– Автоматы?

– Рядом с телегой.
– мы осторожно выглянули. На том месте дымилась воронка.

И тут на поляну выползло... нечто. Оно имело коровью голову с рогами, даже хвост, но не имело ног. И издавало странные человеческие звуки: - Му-у-у! Му-у-у!

– Это Таракан!
– закричал Обрез.
– Он под коровьей шкурой!
– Тара!!! Эгей!!!
– дракон, вытянув шею стрелой, прянул к нам.

– Идиот!
– заорала я, рыбкой уходя от струи пламени. Ногам стало горячо.

– Му-у-у! Му-у-у!
– опять раздалось над поляной. Дракон, красиво кувырнувшись в воздухе, ринулся к коровьей шкуре.

Брелок... Я прикрыла глаза, вспоминая. Скорее всего, он выпал, когда я кувыркалась, уклоняясь от драконьего огня... Это было где-то здесь. Упав на колени, я лихорадочно зашарила руками в траве.

Дракон, выставив когти, пикировал на шкуру. Если он схватит Таракана... И тут я увидела Обреза. Он стоял у кромки леса и орал, размахивая руками. Тварь, оставив корову, понеслась к нему.

Моя рука нашарила гладкий камушек.

– Нашла!
– заорала я что есть мочи.
– Я нашла сигналку!

Дракон завис в воздухе. Перед ним было три цели, и он не знал, какую выбрать.

– Заманю его на фугасы!
– закричал Таракан и, выбравшись из-под шкуры, побежал к лесу. Дракон рванул за ним, но у опушки его крылья запутались в ветках.

– Жми!
– заорал Обрез и я нажала кнопку.

Огненная пирамида, только острым концом вниз, выметнулась из земли, подхватила дракона - стал виден четкий силуэт, - а в следующий миг его закрутило, крылья стали похожи на сломанные зонтики, и...

Не успела прикрыть лицо от летящих ошметков дракона, как меня оторвало от земли, понесло и, наверное, обо что-то ударило. В глазах потемнело.

Услышав голоса, я села, пытаясь руками удержать голову. Казалось, если её не подпирать, шея сломается, как маковый стебель, и голова покатится по выжженной земле... Вокруг было светло.

– Эй, ты как?
– рядом присел Обрез.
– Жива?

Всё болело. Ожоги - на спине, локтях, даже на пятках, нестерпимо саднило. Во рту было так сухо, что слова не выговаривались. Поперхав, я просто махнула рукой. Обрез протянул алюминиевую фляжку с чем-то теплым. Оказалось, с речной водой - она пахла илом, а на зубах скрипел песок.

– Что с Тараканом?
– спросила я, напившись.

– Жив, курилка.
– Обрез плюхнулся рядом и отобрал у меня фляжку.

– Как он по минному полю прошел?
– я, приставив ладонь козырьком к глазам, пыталась рассмотреть, что твориться на поляне. Там ходили какие-то люди.

– Чтобы минер, да на собственной мине подорвался?
– усмехнулся Обрез.
– Вон он, показывает приезжим господам, как дело было.

С глазами у меня было что-то не то. Силуэты казались черными.

Весь лес вокруг поляны полег. Как спички, рассыпанные из коробка. Чернели лишенные веток и листьев стволы, меж ними поднимались тонкие струйки дыма. Пахло золой и печеным мясом.

На поляне, горбами к небу, чернели туши драконов. Теперь было видно что тому, первому, подорвавшемуся на мине, оторвало задние лапы. Всё-таки сработал план Таракана. Хотя бы частично.

И тут я вспомнила одну вещь, о которой совсем, совсем не думала с тех пор, как на нас напали. И повернулась к Обрезу.

– А что с Матерью?

– А вот тут - он вздохнул, - начинается самое интересное.
– Когда ты взорвала последнего дракона, Мать, видимо, это почуяла. Может, он у нее любимчик был, или еще что... Не осела пыль от взрыва, смотрю - над лесом баба летит. Из ладоней - столбы света, как ракетное пламя. Волосы у нее белые-белые, длинные, и извиваются, как змеи. Жуть, в общем. Увидела мертвых драконов, раззявила пасть, да как заорет! И звук как бы материальный. Будто это не звук, а грязь, что-ли... Я уши руками прикрыл, и - носом в землю. Но потом не утерпел, выпростал один глаз. И вижу: выходят из лесу, со стороны дороги, двое...

В руках - будто сеть крупноячеистая из света. Набрасывают они эту сеть на бабу, от нее дым валит. Видно, жжется... И завязывается меж ними битва: она в них файерболы пуляет, они - в нее, только не огненные шары, а синие молнии. Шум, треск, и электричеством пахнет. Лес вокруг так и полег, как трава под росой.

А Мать возьми, и прямо из воздуха достань еще одного дракона! Громадного, как слон, и синего, как медный купорос. Дракон тут же изобразил из себя паяльную лампу и ну магов поливать. Те только руки растопырили и будто щит между ними - всё пламя в этот щит и ушло... А потом один пульнул диск от циркулярной пилы, тот дракона на мелкие кусочки и покрошил. Кровищи было... А Мать Тара замочил.

– Как это?
– не поняла я.

– А так. Очнулся, достал револьвер - он его всегда в кобуре под мышкой носит - и высадил в неё всю обойму.

Мы немного помолчали. Таракан вдалеке размахивал руками, доказывая что-то магам.

– Значит, нет больше Матери.
– задумчиво сказала я.
– А сокровища?
– Обрез только горестно вздохнул.

– Сокровищ тоже нет. Цыгане разбежались, а табор сгорел.

Мы опять замолчали. Говорить было не о чем: очередной план спасения Бабули накрылся медным тазиком. Только и оставалось, что пойти, и повесится. Или вернуться, и вытрясти из Шаробайки компенсацию - хотя бы то, что на боеприпасы потрачено, вернуть.