Распыление. Дело о Бабе-яге
Шрифт:
– Почему у вас в штате всего сорок единиц, когда положено сто пятьдесят?
– поинтересовался наставник, всё еще делая вид, что занят ногтями.
– И содержание, насколько я помню, вам выделяется на полный штат. А вы говорите - денег нет...
– Содержание.
– Хрон Монадович нервно хрюкнул.
– Того содержания на дырку от бублика. Это вам не Москва! Каждый рейд обходится...
– закатив глаза, он начал загибать пухлые пальцы.
– За патроны оружейники дерут, обмундирование, опять же... Почитай, каждую смену что-нибудь у них рвется, да броники - кто ж в рейд без броника сунется? Да сухпаек... Прожорливые эти охотники -
– Ясно. Но почему так мало людей?
– Охотником нынче быть не выгодно - это вам не пять лет назад... Сейчас все в фермеры идут, да на свалку, к механикам. Еще на винокуренные заводы - там завсегда рабсила нужна, и платят хорошо. К нам только самые пропащие и попадают.
– он опять горестно хрюкнул.
– Работа опасная, непредсказуемая. Да и немного её стало, что греха таить. Мать драконов - отдельный случай...
– Вам по штату положен маг. Почему его не привлечь к поимке Матери Драконов?
– Нету у нас мага. Был, да весь вышел. Спылился.
– А наркотик?
– А... Что наркотик?
– Шаробайко вновь начал багроветь.
– Вы утверждаете, что маганомалий всё меньше, когда мы за одно только утро видели три...
– Три аномалии за день - это действительно мало.
– он устало потер уши.
– Можно сказать - ничего. В открытую-то Пыльцой не торгуют...
– В открытую?
– Лумумба сделался вкрадчив, как леопард.
– И вы считаете, это большое достижение? При том, что наркотик в стране запрещен, и использование оного преследуется законом!
– Ну и где он, ваш закон?
– устало спросил Шаробайко.
– Где?
– он картинно отдернул тяжелую, битую молью, бархатную портьеру, в воздух взвились клубы пыли.
– Нету его, нету! Здесь вам не Москва. У нас здесь свои законы! Я же говорю: в штате - сорок единиц на весь район, а это: город со стотысячным населением, да округ - около двухсот деревень... Только и можем, ликвидировать последствия по мере сил!
– Может, с головы надо начинать?
– тихо подсказал я.
– Устранить источник распространения, тогда и аномалий не будет...
– Ох вы там, в Москве, какие умные!
– Шаробайко откинулся на спинку и вновь плеснул себе водки. Выпил, глаза его на мгновение остекленели.
– Нету одного источника. Одну точку накроешь - три других возникают. Всё равно, что в плотине дырки пальцами затыкать...
– А полиция?
– перебил Лумумба.
– Куда смотрит градоначальник?
– В-основном, в рюмку.
– глумливо усмехнулся исполняющий обязанности.
– А по вечерам - на голые ляжки танцовщиц в Зеленом Пеликане.
– говорил он это с какой-то остервенелой завистью.
– Налоги...
– подсказал учитель.
– Я вас умоляю! Централизованной власти, как таковой, в городе не существует, всё мало-мальски ценное находится в руках частных предпринимателей: Господин Ростопчий, хозяин свалок. Господин Дуринян, промышленник и торговец... Мадам Елена, королева наша, благодетельница... Вот уж кто не выносит даже намека на Пыльцу! Только благодаря им, Отцам, так сказать, и держимся на плаву.
– Ладно, что там с Матерью?
Я всё ждал: когда ж Лумумба к этому вернется? Иногда какой-нибудь торчок, возомнивший себя магом, пытается наколдовать драконов. Но жизнеспособных особей, а тем более, летающих и огнедышащих, насколько я помню, ни у кого не получалось.
– С Матерью?
– растерялся Шаробайко.
– Да никак.
– С вами всё ясно, милейший.
– учитель поднялся.
– Но напоследок...
– Шаробайко втянул голову в плечи.
– Порекомендуйте, будьте любезны, постоялый двор без клопов и ресторан, в котором не подают крыс.
– Да вот...
– развел руками Хрон Монадович, - Гарцующий Пони, на Пригорной. Там и гостиница и харчевня. А вы что же...
– он замялся.
– Задержаться надумали?
– Там видно будет.
– приложив два пальца к шляпе, Лумумба направился к двери.
На улице была лепота. Солнышко пригревало, в луже, прямо посреди дороги, барахтались воробьи, а на крылечке соседнего дома, не обращая на птах никакого внимания, умывалась откормленная кошка...
– Ты, Ваня, дуй на почту.
– распорядился Лумумба.
– Там почтовая карета, - он сверился с репетиром, - Аккурат сейчас прибывает. Заберешь вещи. А я - в гостиницу. Осмотрюсь, закажу обед... Давненько мы с тобой горяченького не едали, а, стажер? Супчику, куриного, да с потрошками!
В животе тоскливо забурчало: не иначе, в предчувствии беды. Аппетит пропал.
– А как же Мать драконов?
– Завтра.
– решил Лумумба.
– После трех суток дороги бойцы из нас с тобой - аховые. Так что завтра. С утра пораньше.
Глава 4
Маша
Дома было тихо. Не носились с воплями близняшки с самодельными луками из ивовых прутиков, никто не напевал на кухне, готовя завтрак, никого не распекали за немытые уши и сбитые коленки. Даже воздух был стоячим, неподвижным.
Значит, изменений к лучшему нет.
Вздохнув, я потопала в ванную. Нужно снять грязный комбез, почистить оружие, и, самое главное, вымыть голову. До сих пор от волос зомбятиной несет. Бросив рюкзак на пол, я взялась за молнию на куртке. Дверь распахнулась.
Бабуля выглядел плохо. Хуже, чем вчера, когда я уходила на дежурство. Глаза ввалились, на висках залегли синие тени. В вороте растянутого свитера виднелись косточки ключиц - кожа натянулась так, что было видно, как у горла бьется нервная жилка. Пегие волосы собраны в аккуратный хвост, к длинному подбородку прилепился кусочек бумаги. Значит он нашел в себе силы побриться.
Окинув меня тревожным взглядом, как бы подсчитывая: голова - одна штука, руки - ноги в достаточном количестве, глаза, уши - на месте, - Бабуля спросил:
– Почему так долго?
– В магазин заходила.
– было больно на него смотреть, и я отвернулась, сделав вид, что увидела что-то жутко интересное в зеркале.
– И в аптеку. Вчера премию выдали, за динозавра, так что я купила лекарств.
– Как раз вовремя.
– Бабуля немного приободрился.
– Близняшки всю ночь прокашляли, да и Ласточке не становится лучше. Я надеялся на перелом, но...