Родная партия

Оставлю на этой странице две стратегии, чтобы совсем не заруиниться от бессилия. Коммунистическая и либеральная. То есть, либо продолжать линию в духе Андропова и молиться в надежде на скорое избавление от всех проблем, либо сделать так же, как пытался Горбачев. Допускаю, что из второй стратегии вполне можно выдвинуть ещё одну с небольшой поправкой: зафорсить программу горбачевских реформ, просто бежать напролом, игнорируя сопротивление.

Заканчивая запись, хочу пожелать себе удачи. Время — полночь, а сквозь форточку шумит июльский теплый дождь. Ты для меня энергетический коучер, психолог и просто комфортик: немножко шизы, немножко чуда, много капель веры в эффективность дневниковой практики. Ты честный друг, который слушает и никому не рассказывает; с тобой мне легче переживать события. Ну вот, Алла словно подыгрывает:

На душе, как в чистом небе

После ливня чистота

Лира, единственный человек с пониманием моего положения и потенциальный соулмейт, со дня на день уедет в ГДР. Киса бежит из Совка, сказала она мне сразу после свадьбы, которую и вспоминать не хочется. Её хейт понимаю, но не поддерживаю — решать надо, а не листать глянец на Фридрих-штрассе. Остаешься только ты. Что до Курочки, то его предстоит чекнуть на правдивость и доверие. Чую, жмет он плечами передо мной неискренне.

P.S.: Романова выкинули из Политбюро. Я всё ещё не влияю на исторический процесс.

Глава 10. Не завидуй

Когда я вошел в кабинет, Татьяна тонкой лейкой поливала горшки с растениями.

– Доброе утро, Андрей Иванович.

– Здравствуйте. Отныне Андрей Григорьевич.

Секретарша сделала удивленный вид.

– По паспорту отныне Андрей Григорьевич Озёров, – повторил я, постучав по карману куртки. – Могу показать, если хотите.

– Смущаете. Не стоит.

– Что у нас сегодня по задачам?

Лейку аккуратно поставили на подоконник. Татьяна спустилась со стульчика, сдержанной походкой направилась в приемную; принеся с собой кипу бумаг, она принялась за стандартное перечисление необходимого, не очень необходимого и желательного в рутинной занятости комсомола.

– В первую очередь от нас ждут грамотную подготовку фестиваля молодежи, Андрей Григорьевич.

– Насколько понимаю, есть какое-то беспокойство? Подводные камни?

– Как обычно, важна политическая бдительность.

– Что же можно ожидать серьезного от непартийного фестиваля? – я удивился. – Кроме того, что мы способствуем политическому продвижению наших идей.

Татьяна улыбчиво пожала плечами: “Это же иностранная молодежь!”

– Видимо, сейчас им безусловно хочется наговорить всякого в Москве. Особенно про политику.

– Мы должны продемонстрировать преимущества советского общества с разных сторон. Что, разумеется, и так ясно – откровенно действует вражеская пропаганда…

Интересно, это такой тонкий троллинг от секретарши?

– Однажды довелось общаться с турецкими студентами. Довольно необычные ребята. Мне они показались безобидными. В политическом аспекте, конечно, это люди из капиталистического мира.

Тут я точно не кривил душой. Уж как турки дурили с ценниками, едва завидев иностранца в своей лавке – люди целые посты катали.

– Андрей Григорьевич, вы не беспокойтесь. Наши комсомольцы знают свое дело. В сложной ситуации они будут действовать согласно имеющимся указаниям: склонять иностранца к конкретной дискуссии, избегать острых углов, а в противном случае ссылаться на некомпетентность собеседника.

– Это правильная тактика в условиях острого противоборства с вражеской пропагандой, – соврал я. – Однако…

Татьяна взяла паузу.

– Мне кажется, одних только согласованных тем в постановлении мало. Понимаете, о чем я?

– Честно говоря, слабо представляю, что вы имеете в виду.

– Допустим, у нас есть перечень тем, обсуждение которых не является скрытой или явной вражеской пропагандой. ЦК считает достаточными, например, обсуждение прогрессивной молодежью вопросов, связанных с окружающей средой. Но ведь молодежь может выдвинуть свои предложения в “Свободной трибуне” – темы, которые их тревожат, что им хочется выставить вперед. Совсем необязательно это будет критика социалистического строя. Я поясню свою мысль. Когда мне довелось присутствовать на собраниях комсомольской ячейки – не важно, каких именно, – то заметил одну и ту же тенденцию. Из общей массы выделяются креативные товарищи. Прямо-таки реально думающие головой. Не трафаретно мыслящие. Вот если бы их пустить к трибуне, задействовать как потенциал для обновления…

– Считаете, что откровенность поможет делу?

– Коммунисты должны быть честными и открытыми. От молчания формализм растет.

– Вы мыслите очень прогрессивно, – заявила Татьяна. – И очень раскованно. Боюсь, однако, что такие изменения принимают на уровне ЦК КПСС.

– Мы можем проявить инициативу.

И снова Татьяна замерла в нерешительности! До чего же советскому человеку страшно выйти на собственное дело.

– Это серьезный шаг.

– Разумеется. И он в полном соответствии с идеями социализма. Если марксизм-ленинизм утрачивает инициативность, то как же мы одолеем наших оппонентов?

– Я вас уважаю, Андрей Григорьевич, но всё же существует иерархия. Со стороны контролирующих инстанций могут возникнуть вопросы.

– Неужели совсем нет тем, по которым советская молодежь с иностранной не схлестнется языками?

– Подумаю. Только не забывайте, пожалуйста, что я всего лишь секретарь-референт.

– Вы очень умная девушка, – сделал жест рукой, как бы завершая дискуссию. – Хорошо. Остановимся на этом. Принесите мне ещё раз для чтения то самое постановление по фестивалю.

На этот раз я действовал более эффективно. Необходимые материалы заранее требовал от Татьяны, чтобы не “страдать” амнезией или додумывать из памяти историческую верность. Правило номер два: следуй правилам. Благо, что КПСС выдает их в максимально четком и ясном виде, а остальные организации просто копируют, едва модифицируя их.

Усидчивость моей секретарши была поразительной, а тактичность избавляла от ненужных переживаний за свое поведение. Кажется, скажи правду о своем реальном происхождении, она свела бы всё изумление в тихое замечание: “Какой у вас сегодня интересный юмор”

– Ориентируемся на решения ЦК. Сообщите замам, что они должны представить свои идеи до пятницы. Осветить в комсомольской печати. Что ещё? Через сколько дней начало?

– Двадцать два.

– Прекрасно. А где Курочка?

– Наверное, у себя в кабинете.

– Он не заходил?

– Нет.

Хм. Странно. Точно что-то скрывает. Либо боится после неудачной попытки слить меня из комсомола. Надеюсь, он к этому не причастен. Сегодня пятница, так что отличное время поговорить с ним начистоту.