Родная партия

Наконец, в-третьих, мы выдвинем идею о расширении раздельного сбора перерабатываемого мусора. У нашей страны богатый опыт в этом деле, но пока речь шла только о стекле, бумаге и металле. Инициатива социалистической молодежи будет исходить из того факта, что пластик не только опасен для здоровья, но и доступен для переработки.

Дальнейшая речь шла с использованием цитат Ленина, которые вроде бы близки к экологическим темам. Идеологическая мимикрия очень важна. Закончив доклад, я собрал бумаги и окинул взглядом зал.

А зал молчал.

Некоторые аккуратно захлопали в ладоши. Часть продолжила сидеть как обычно. Двое перешли в аплодисменты, к ним присоединился Курочка. Остальные, которые больше всех сомневались, глядели на Мишина. Первый секретарь опустил взгляд и сухо поблагодарил.

Вот он издевается надо мной! Что помешало ему выразить больше слов одобрения?

— На этом я предлагаю закончить наше совещание. Приступаем к выполнению задач, помните, что за нами наблюдает Центральный комитет партии, — люди задвигали стульями и двинулись на выход, когда Мишин вдруг позвал меня: — Нам нужно обсудить кое-что.

— Мне остаться? — спросил Курочка. — Речь о нашей инициативе?

— Нет, Сергей Георгиевич. Мне нужно остаться надеине с товарищем Озёровым.

Пожав плечами, Курочка улыбнулся мне и показал большой палец: “Молодец! Вот это круто!”

Все ушли. Я сел напротив Мишина. Между нами была странная космическая ваза, из которой вылез инопланетный пучок. Металлические шарики белого, красного и синего цветов держались на тонких прутьях.

— Буду очень краток, — холодно заявил первый секретарь. — Возможно, вы впечатлили товарища Лигачева своей задумкой. Вполне может быть, что комсомольские работники, услышав сегодняшнее предложение от Отдела пропаганды и агитации, подумает о вас как о хорошем организаторе и затейнике. Могу даже представить себе, что у отдела всё получится, и на фестивале комсомольцы, как всегда, покажут себя с самой лучшей стороны, — Мишин наклонился ко мне ближе. — Но я никогда, ни при каких обстоятельствах вам больше не поверю. Ни-ко-гда. Вы нарушили дисциплину, вы вели себя неподобающим образом в прошлом, вы создали опасный прецедент, из-за которого в отношении меня и вас могли принять организационные выводы. Вы нарушаете моральные нормы, что недопустимо для носителя комсомольского знамени. Андрей Григорьевич, вы заведующий отделом ЦК ВЛКСМ. От вас ждут соответствующего поведения, но каждый раз приходится сталкиваться с неадекватным и неприемлемым.

Он затих, облокотился на спинку кресла. Я молчал. Затем Виктор Максимович продолжил:

— Самое главное. Что произошло с Владимиром Ручковым?

— Несчастный случай.

— Вы понимаете, что это позор? — голос Мишина стал более возмущенным.

— Понимаю, Виктор Максимович, что случилась трагедия, — холодно ответил я. — Никто не желал такой участи для товарища Ручкова.

— Не верю вам. Не верю. Ни дай бог вы причастны к случившемуся — вышвырну из комсомола, как безродного щенка. И никакой звонок вашего отца уже не поможет. Нас расспрашивают милиция, прокуратура, следователи допросили… И потом, что за ахинея про воровство? Не может такого быть. Ручков не мог запятнать себя подобным! Просто чушь, обман, сплошное вранье! — Мишин умолк, долго чесал свою бровь. — Надеюсь, что решение о вашем переводе будет принято, и это решение будет отрицательным. А теперь вон с глаз моих. Видеть вас не хочу.

Я взял бумаги, сложил их в папку и вышел из зала. Далеко не пошел — встал у стены и глядел в широкое окно. Проехал троллейбус, вслед за ним ещё один.

До чего же отвратительны начальники.

Глава 17. Писатель-баффер

Пожилой мужчина сидел за столиком: седые волосы назад, темненький костюм и бледно-голубая рубашка с черным галстуком, большие мешки под глазами, руки сложены в замке. Человек о чем-то серьезно думал, рассматривая газету. Белая чашка возле него дымилась.

— Так это он? — я шепотом спросил у Татьяны. Она молча кивнула. — Что ж, пойдем знакомиться.

Секретарша по моему поручению нашла из знакомых людей, плотно связанных с экологией. Им оказался писатель. Баффы лишними не бывают.

— Здравствуйте, Сергей Павлович, — Татьяна обернулась и представила меня. Я молча стоял, слегка улыбаясь. — Андрей Григорьевич, познакомьтесь, перед вами Сергей Павлович Залыгин, писатель и публицист.

— Добрый вечер, Андрей Григорьевич, — рукой пригласили за столик. — Надеюсь, вы попали к нам без проблем.

— О, да! Спасибо за это дорогой Татьяне. Она полностью обеспечила нашу встречу, сопроводила до ресторана, даже свела друг с другом.

Мужчина засмеялся, а Татьяна, смутившись, покраснела. Я подмигнул ей, чтобы не беспокоилась.

— Что ж, дорогие коллеги, оставлю вас наедине, — Татьяна поправила сумку на плече. — О вас, Сергей Павлович, уже подробно рассказала Андрею, и считаю, что вы быстро найдете общий язык.

— Постойте, Татьяна, — я встал, отодвинул стул рядом, пригласил сесть. — Я хочу, чтобы вы остались.

Сергей Павлович улыбнулся; в ответ на проницательный взгляд моей секретарши он одобрительно кивнул. Татьяна, вся в смущении, села за столик.

— Удивительно, как вам удалось пройти в святая святых писательского товарищества, — заявил мужчина, смотря мне в глаза. — Просто удивительно. Что-нибудь закажете себе?

— Татьяна рассказывала, что здесь подают великолепные пирожки. Верно? Ну вот, я обойдусь ими. Татьяна, я оплачу ваш заказ, выберете себе.

Сергей Павлович посмотрел на мой палец. Обручальное кольцо было у меня, но не у Татьяны. Заметив смущение, я объяснился.

— Ах, ну да, конечно. Деловой разговор, — снисходительно произнес мужчина.

— Сергей Павлович, я обратился к вам затем, чтобы вы помогли мне в одном прекрасном деле.

— Каком же?

— Центральный комитет комсомола получил от партии ответственное поручение. Для фестиваля молодежи мы готовим особенное мероприятие, связанное с экологическими инновациями.

— Даже так? — задрались от удивления брови Сергея Павловича. — Так вот почему Татьяна обратилась ко мне. Комсомолу нужна помощь.

— Да, Сергей Павлович, вы очень нужны нам, — сказала моя секретарша. Она окинула взглядом все газеты и книги, которые лежали на столе рядом с мужчиной. — Вы, не без гордости скажу, передовой писатель, который неоднократно обращает внимание советской общественности на проблемы окружающей среды.

— У-у-у, тяжелый труд! — Сергей Павлович слегка вытянул губы в трубочку. — У-у-у, как же тяжело. Легко вам сказать мне комплимент. Сколько сил вложено на то, чтобы упредить безумную попытку поворота сибирских рек. Вы не представляете себе, как сложно убедить их, — мужчина вдруг осекся, посмотрев на меня.

— Ещё как представляю, — ухмыльнулся я.

— Андрей Григорьевич выступил с докладом и предложениями для фестиваля, — Татьяна с намеком прикоснулась к сумке. — Я принесла их в распечатанном виде, если хотите, могу показать.

— Что ж, давайте. Андрей Григорьевич, как в Центральном комитете комсомола отнеслись к предложениям?

— С большим безразличием.

Писатель с удручением опустил взгляд в пол.

— Это большая проблема. А ведь время нынче такое, либо сейчас, либо никогда! Наше поколение, наше племя должно спасти природу от бездумного произвола. Ведь кто вредит? Капиталист? Это слишком расплывчатая фигура.