Родные дети

— Ой, она ничего не знает. Надия Петровна, что теперь будет? Эту девочку приняли, когда я была в отпуске, но Александра Самойловна предупредила, чтобы я присматривалась к матери, когда та придет. Вы же знаете, мать никогда не заявлялась. Сейчас я иду и возле кладбища встречаю женщину с ребенком. Я и не подумала, что это наша Танюшка, но женщину, женщину я узнала! Она и в «Малютку Езус» приходила к Хопперту, а потом я ее видела с фрау Фогель, там, в Германии. Я не сразу вспомнила, где ее видела. Как она оказалась здесь и снова с ребенком! Надо немедленно разыскать ее, Танюшку, Танюшку забрать!.. Надийка, звоните сейчас же в облздравотдел, да нет,— у вас же документ есть, там должен быть ее адрес.

Адрес был — выселок, недалеко от города. Вечером Мелася Яремовна со мной туда поехала, но адрес и документы оказались фальшивыми, эта женщина жила там очень недолго, год тому назад, ее действительно видели тогда с ребенком, но она исчезла неизвестно куда. Соседи по квартире тоже сменились. Мы заявили обо всем в милицию и ни с чем возвратились домой.

Саша вернулась на следующий день и очень рассердилась на Подгайную, которая подобных дел не имела права решать самостоятельно. Мелася Яремовна кляла себя за то, что не вовремя отлучилась в аптеку. Нет, она странная женщина: кто же мог знать?

Она, будто оправдываясь, все время повторяла:

— Юзику и Вадику срочно нужна была глюкоза. А у нас вся вышла, потому я и пошла.

Нам было страшно за Танюшку. Мало ли что эта авантюристка могла вытворить.

И вот уже весной, через несколько дней после того, как забрали у нас Валюшку, в нашем саду на ступеньках альтанки мы нашли Танюшку. Ее заметил садовник и прибежал сообщить. Он не знал, что это Танюшка, где уж ему всех детей запомнить! Он только сказал, что в альтанке ребенок. Мы побежали. Мелася Яремовна, несмотря на свою полноту, бежала, запыхавшись, впереди. Наклонилась над спящим ребенком и воскликнула:

— Надия Петровна, София, Зина, — это Танюшка!

Действительно, это была она, мы все ее сразу узнали. Очень похудевшая, в ватном старом одеяле, но наша Танюшка! Даже в рубашонке из «Малютки». Мы ее сейчас же выкупали, переодели и поместили в карантин, — кто знает, где она была и что с нею. Мелася Яремовна все свои свободные минутки ее с рук не спускала, причмокивала, подбрасывала, играя, и очень радовалась.

Позвонили Саше, Саша вечером пришла — и себе взяла ее на руки.

— Ну, ты где была?

— Ла-ла! — лепетала Танюшка.

— Ты дело говори, где была, что видела?

— Дитя правду видит, да не скоро скажет, — подперев рукой голову, произнесла Мелася Яремовна, перефразируя известную пословицу. Но тут она была к месту. Действительно, если бы Танюшка могла нам все рассказать, что видела за это время. Но она смеялась, лепетала и болтала ножками.

— Худенькая, но вроде бы здоровая, — заметила Саша. — Но я думаю, это еще не конец истории загадочной барышни, — сказала она, укладывая Танюшку в кроватку.

И правда, до конца было далеко. Месяца через два Танюшка опять стала нашей гордостью, бегала, произносила первые слова — показывала портрет Ленина. Конечно, и я, и Мелася Яремовна понимали, что приходила не ее мать. Танюшка была очень хорошенькая — светлые волосики, черные бровки и черные глаза.

Нам было жаль ее отдавать. Но пришла очень хорошая пара, муж и жена, уже пожилые, оба работают.

Он смущенно рассматривал стены дома большими черными близорукими глазами.

Близорукие всегда выглядят несколько по-детски, искренне и непосредственно. Он мне сразу понравился, и я сама предложила Меласе Яремовне:

— Давайте отдадим им нашу загадочную барышню — у нее тоже черные глаза и брови такие... дугами. При полете фантазии, может, они будут уверены, что она похожа на отца, и им будет приятно.

Правда, стоило им увидеть веселую, умненькую нашу Танюшку, как они ни на кого больше не захотели смотреть, хотя выбирала жена, а муж лишь смотрел, но сказал спокойно: Танюшку.

— Она очень культурная, интеллигентная девочка, — солидно заметила Мелася Яремовна.

Муж и жена переглянулись. Откуда им знать, что Мелася Яремовна и о трехмесячном бутузе иногда восхищенно говорит: «какой культурный, какой интеллигент, на руках никогда не намочит!» А мы уже привыкли к ее словам.

Танюшка привела в восторг своих новых родителей тем, что показала круглой с ямочками ручкой на портрет и сказала:

— Лени...

— А это папа. Папа, — сказала женщина и посадила девочку мужу на руки.

— Папа!.. Па-па! — повторила, улыбаясь, Танюшка, и муж покраснел, как ребенок, и неловко притянул к себе Танюшку.

Мы им, конечно, ничего не рассказали о загадочных историях с Танюшкой, и Саша потом отметила, что мы правильно поступили, что именно Танюшку отдали. Этих людей она знает — очень благородные, милые люди, и, разумеется, Танюшка никогда не узнает, что она не родная.

Прошло время. Саша заходила к ним в гости и говорила, что отец млеет от нее еще сильнее, чем мать, ходит на цыпочках, когда она спит, а если она чихнет или кашлянет, сразу звонит Саше, волнуется и готов созывать целый консилиум. Мы успокоились.

И вдруг вчера утром снова является та женщина, которая унесла однажды Танюшку. Увидев меня, она истерически закричала, что у нее украли дочку и что она разыскивает ее по всем детдомам (знала, с какого начать!). Я оставила ее в кабинете с дежурной сестрой, а сама побежала в изолятор к Меласе Яремовне.

Мелася Яремовна пришла в ярость, но не растерялась:

— Надийка, пойдите поговорите с ней, а я позвоню из соседнего дома Александре Самойловне — пусть она сама решит, куда сообщить.

Саша приехала в машине с милиционером, и они увезли женщину.

Мелася Яремовна говорит, что теперь может распутаться много ниточек...

— Но зачем, зачем она то брала, то подкидывала Танюшку? Этого я никак не могла понять!

— Во-первых, я думаю, — сказала Саша, — ребенок ей нужен, чтобы получать дополнительные карточки, пособие, а во-вторых, Танюшка служила ей ширмой. Женщина эта была у них, должно быть, связной, и ребенком этим она прикрывала свои темные делишки, которые вы теперь раскроете.

— Я уверена, что она и раньше так использовала детей, — добавила Мелася Яремовна. — А то, что она и сейчас шпионка и связная с Фогельшей, — даю свою голову на отсечение, если это не так.

ДЕПУТАТ ГОРСОВЕТА

Галина Алексеевна очень гордилась своим первым депутатским поручением. Как депутату горсовета ей поручили обследовать питание и благоустройство трех детских домов. Она внимательно выслушала инструктора, записала в блокнот все вопросы и решила три дня после репетиций посвятить этому делу.