Рождение чудовища

– Помнишь, что нужно делать? – тихонько спросил он. Девушка лишь молча кивнула. – Справишься?

– Справлюсь, мастер Иму, - шепнула она в ответ, вновь кивая.

– Что ж. Удачи тебе, девочка, - отозвался он. Махнул рукой и скользнул прочь тенью.

Накато осталась одна. Непривычно! До сих пор она знала, что за спиной стоит мастер Амади, следя, чтобы все сложилось благополучно. Сегодня рядом не будет ни Амади, ни Иму. Ей рассчитывать только на свои силы и сообразительность.

Дикари в этой долине добывали редкий зеленый камень, из которого Амади выточил для Накато украшения на платье. Точнее – все платье целиком.

Сначала здесь много лет искали медь. Расщелина в скале, внутри которой находилась Накато, образовалась за те годы, что люди выковыривали медь из горы. А потом нашли зеленый камень – он порой лежит в земле рядом с медью. Кусок одной из стен пронизывали зеленые прожилки. Часть стены снизу покрывали глубокие длинные извивающиеся выбоины – точно в толще камня громадный червь прополз.

Подумать только – это выдолбили люди. Пробили твердый камень! Какое нужно иметь упорство, чтобы день за днем по крошке выгрызать скалы.

Из разговоров колдунов Накато знала, что в этой долине медь из скалы выдалбливали не одно поколение.

У нее это вызывало изумление и недоверие. Девушка с трудом могла представить, чтобы кто-то из жителей степи стал годами сидеть на одном месте, пытаясь продолбить гору. Но здесь, должно быть, жили какие-то другие люди. И доказательство их несуразного упрямства – вот оно, прямо перед ней. Поеденная инструментом скала – у берегов озер оставались такие участки после выкапывания червей. Правда, на другой год их уже разравнивало – глина берегов не хранила на себе ран десятилетиями и, тем более, поколениями человеческих жизней.

Мысли разом разлетелись клочьями – стоило девушке услышать шум просыпающегося поселка. Не стоянка – это поселок. Место, где люди поселились жить, а не остановились на время. Еще одно различие между горцами и сородичами Накато.

Девушка чутко прислушивалась к голосам, шуму. Люди зажигали огни, готовили еду. Потянуло едва заметно запахом дыма.

А скоро закипела работа. Накато услышала, как несколько человек направились в ее сторону – к расщелине в скале. Иму говорил, что в этом месте добывают такой камень, который не измельчают и не выплавляют из него медь, хотя это возможно. Этот камень так красив, что в природном виде он дороже, чем медь, из которой можно сделать оружие, посуду или полезные орудия. Как раз из такого камня – с красивыми прожилками – и изготовили ее наряд.

Накато отступила в небольшую нишу, сжав амулет, сделавший ее невидимой. Сегодня ей дали особый предмет – он давал невидимость не на несколько мгновений, а куда дольше. С этим амулетом она могла простоять в нише хоть до самого вечера.

Ей нужно было появиться перед одним-двумя, самое большее – перед тремя людьми. И сказать им, что она – хозяйка этих гор – недовольна их присутствием. Мол, пусть передадут это своим вождям. А не то она, хозяйка, нашлет на них суровую кару. А пока у них есть возможность убраться подобру-поздорову. Речь ей колдуны составили предельно короткую. Из пары десятков слов, чтобы ничего не напутала. Горское наречие порядком отличалось от языков степных племен – хоть сходство и имелось.

В расщелину зашло чуть больше десятка человек. Ровно столько, сколько могло бы поместиться здесь, не мешая друг другу.

В нескольких шагах от входа в разные стороны расходилась ответвления, образуя небольшие тупиковые камеры. Накато дождалась, чтобы люди разошлись по разным закутам. В тот, что находился напротив ее ниши, зашли двое и принялись за работу.

Инструменты могли бы напоминать молотки, какими измельчали яичную скорлупу – но оголовье было слишком длинным.

И били по скале не бойком, а обратной стороной оголовья – несоразмерно вытянутой и заостренной. Стоило признать – такой способ позволял выбивать из скалы целые куски. Что за камень – такой твердый, что разбивает скалу, а сам не крошится? Не иначе – заговоренный.

Должно быть, этот вождь Бапото богат. Накато прекрасно знала, насколько дороги заговоренные инструменты!

За один молоток или лопату из такого камня давали больше десятка, а то и двух медных ножей или наконечников. Либо нескольких сильных рабов, либо несколько горшков с высушенной желтой краской или бивней мамонта. Благовония и притирания любимых наложниц брата – и те обходились дешевле. Впрочем, степным кочевникам редко приходила нужда именно в заговоренном инструменте.

Главное теперь – не напугать рабов. А то кто-нибудь из них вполне может с перепугу шарахнуть по голове своим заговоренным молотком для рытья камней.

Накато, как учил Амади, проскользнула между людьми и застыла возле дальней стенки камеры. Неплохо – не так и тесно. И стенка не совсем отвесная – она сможет, если нужно, быстро вскарабкаться. Для обычного человека – сложно, почти невозможно. Для нее – легко, как пробежать налегке по ровной тропинке.

Должно быть, она прошла не совсем незаметно. Один из людей выпрямился, насторожился.

– Ты слышал? – спросил он товарища. Разбирать худо-бедно местный говор Накато научилась. – Вот, только что! – и снова застыл, вслушиваясь.

– Что? – тот с недовольством обернулся.

Пора! Накато сдвинула две пластинки амулета, висевшего на шее, и появилась перед онемевшими рабами. Лица у них вытянулись, глаза расширились и полезли из орбит.

Накато обвела обоих взглядом – неторопливо, пристально оглядывая, как учил Амади. Усмехнулась.

Главное – не торопиться. Как бы ни хотелось быстро выпалить фразу на местном наречии, которую учила накануне целый день, и сразу исчезнуть – делать этого нельзя. Они должны поверить, что перед ними – хозяйка гор. Потому Накато нарочито медлила. Двое рабов таращили на нее глаза, разинув рты. Благо, дара речи оба лишились – ей толпа была ни к чему.

Досчитав до полутора десятков, как ее учили, Накато неторопливо, нараспев произнесла заученные накануне слова. Гласные растягивала – хотя подошвы ног так и горели.

Наконец-то можно отступить к скале и якобы раствориться в ней. Пластинки амулета сдвинулись, возвращая ей невидимость. Один из рабов заорал, кидаясь опрометью прочь. Второй пошел прямо к Накато. Девушка торопливо вспрыгнула на уступ скалы, зацепилась за другой. Еще и двигаться нужно бесшумно – уж больно хорош слух у этих камнегрызов!

Она едва успела подняться чуть над его головой – как он приблизился вплотную к скале и принялся бестолково шарить по ней руками. Хвала богам и духам – не попытался сразу задрать руки повыше!

Накато, не дожидаясь этого, вскарабкалась еще немного. И вовремя – человек задрал голову, нахмурился – точно вслушиваясь.

Послышался шум, топот. В небольшой тупик ввалились все рабочие, что явились поутру в расщелину. Тот, что щупал скалу, обернулся.

– Она исчезла! – сообщил на своем ломаном наречии. – Прислонилась к стене и растворилась! – в голосе звучали надрывные интонации – человек был ошарашен.