Рождение чудовища

– Почему они приходят, мастер? – спросила она, чтобы не так долго казалось ждать.

– Они всегда вокруг, - он пожал плечами. – Они чувствуют, когда человек проникает в их мир. Это происходит во сне или с помощью разных способов.

– Колдовских способов?

– Само собой, - Амади хмыкнул. – С помощью колдовских способов, - усмехнулся чему-то своему. – Для тебя такое объяснение – самое простое, - прибавил он.

Девушка кивнула. Он принялся разливать дымящийся отвар. Когда она напилась горячего, он отправил ее спать. Сам остался возле костра. Интересно, ему что, совсем спать не нужно? Долго обдумывать эту мысль не пришлось. Она заснула, едва улегшись.

*** ***

Амади заново повторил свои наставления: не отвлекаться, не глядеть на духов – только на свое отражение, ничего не бояться.

Но Накато боялась. Ее трясло – так же, как тогда, когда она только очнулась после столкновения с духами. И даже сильнее – дрожь сотрясала все тело, ее не получалось унять. Девушка кинула взгляд в зеркало и отшатнулась – стоило представить целую ночь наедине с ним, как захлестнул ужас. Сердце заколотилось так, что сделалось тяжело дышать – давно такого не было.

– Садись, стемнело, - окликнул ее колдун.

Да, она будет не совсем наедине с зеркалом. Рядом будет Амади. Но накануне он тоже был рядом. Накато кивнула. Попятилась – глядеть на медную пластину и жаровни по сторонам от нее было невыносимо. Развернулась и ринулась прямо сквозь кустарник, не обращая внимания на рвущие одеяние и хлещущие по лицу колючки.

На изумленный возглас за спиной она не обратила внимания. Так бежит зверь – не думая, не рассуждая, гонимый одним стремлением: мчаться прочь!

Перед собой ничего не видела. Только темнота и переплетения ветвей кустарника, который все не кончался. Корень под ногой она не заметила.

Зацепилась и полетела плашмя вперед. Удар на мгновение оглушил. В падении она исцарапалась, а покрывало съехало на бегу. Так что теперь лицо, шея, плечи, бока и руки горели, ободранные. Накато еще и носом проехалась по шершавым корням с острыми сучьями. Как только глаз не лишилась!

Она вяло заерзала, приподнялась на руках, села. Как перед этим нахлынул страх – теперь навалилась усталость.

Со всех сторон окружила непроглядная темнота. Девушка попыталась ощупать то, что находится вокруг нее. Сплошные колючие ветки кустарника, переплетающиеся между собой. Не вспомнишь, с какой стороны она бежала. Не поймешь, в какую сторону нужно идти.

Да и куда она прийти-то хочет?!

От ночного холода прохватил озноб. Накато натянула изодранную накидку на плечи. Она цеплялась за корни и колючки. Девушка в растерянности огляделась, напрягая зрение. Зачем же она бежала, и куда? Понять, в какой стороне остался шатер, она не могла. Ни отсвета от костра, ни крохотного лучика света. И небо – сплошная чернота без единого проблеска. Ни облачка, ни звезд.

Она принялась подниматься на ноги, и тут руку от запястья до локтя охватила жгучая боль. Она невольно вскрикнула, схватилась за нее другой рукой.

Ощущение было, точно стрела с медным наконечником пробила кость. Может, это какое-то ядовитое насекомое? В степях таких не встречалось, но Накато порой слышала, что далеко – в горах или на юге – бывают насекомые, укусы которых оставляют ожоги, надолго лишают подвижности, даже калечат и убивают.

Но никакого насекомого на руке не было. Да и откуда – что за насекомое могло взяться зимой?!

Боль разлилась по всей руке до плеча, ударила изнутри по темени, подкатила ледяным комком к горлу, отозвалась в ушах – точно в них забились два острых куска льда.

«Возвращайся».

Она не сразу и поняла, чей это бесплотный голос прошелестел прямо внутри головы. И лишь через пару мгновений сообразила: Амади! Он звал ее вернуться. Неслышимая речь – та, что передает мысли на расстоянии. Да это же печать! Боль появилась точно в том месте, где находилась печать, оставленная колдуном. Он не сумел догнать ее и…

Да он, скорее всего, и не пытался догнать. Просто применил печать, чтобы остановить беглянку.

– Я не вижу, куда возвращаться, - шепнула девушка. – Мастер Амади! – заорала она, не выдержав. – Я не вижу, куда возвращаться! Слишком темно!

Из глаз хлынули слезы – все навалилось разом: и невыносимая боль, и усталость, и темнота, и отчаяние. Со всех сторон по-прежнему окружала темнота. Нужно подниматься и идти – но куда? Бродить наугад сил не осталось. Накато забыла, когда ощущала себя такой разбитой, вымотанной и несчастной. Кажется, когда ее впервые наказали, отправив копать червей – после первого дня. А может быть, в начале второго – и третьего, и дальше – пока не привыкла…

Сейчас-то ее никто не наказывал. И червей она не копала.

Она вообще ничего не делала – даже к зеркалу не села. Испугалась и помчалась прочь, будто духи уже гнались за ней. Не так-то и много пробежала – даже из кустарника не выбралась. А вымоталась так, словно бегом преодолела расстояние до границы гор и степей.

«Встань. Осмотрись».

Боль ослабла, откатилась. Накато с трудом поднялась на ноги. Колени подгибались, ее пошатывало. Опереться не на что – кругом колючий кустарник.

«Посмотри по сторонам».

Да куда ни глянь – повсюду мгла. Вот только что три звездочки тускло загорелись высоко в небе, где-то в стороне.

Вон же он, костер! Сбоку. На мгновение показался слабый рыжеватый отсвет и скрылся – должно быть, Амади отодвинул развешенную Иму вокруг небольшой площадки перед входом в шатер материю, а потом – вновь задернул.

– Вижу. Вижу, мастер Амади, - прошептала Накато.

И, спотыкаясь, кое-как волоча ноги, потащилась в ту сторону, где приметила огонек.

– Долго же ты шла, - проворчал колдун, когда она наконец-то добрела. – Я уж было решил – ты с пути сбилась. Хотел напомнить, что нужно возвращаться.

При этих словах девушка поежилась. Она поняла, что он хотел сказать. Это было напоминание о печати. О том, что она, Накато, не вольна творить все, что вздумается.

– А деру дала – что твой молодой горный тур, - продолжил Амади насмешливо. – Я и понять не успел – куда помчалась. Пятки сверкнули – и нету! – он издевательски развел руками. – Ну, усаживайся, - кивнул на сиденье возле подставки с зеркалом. – Все готово.