Руки прочь, Эйдан Линч!

Ничего и никому я не должна! Имею право хоть раз поступить эгоистично, просто заняться сексом! И получить свою порцию удовольствия. Имею!

Тонкая лямка платья порвалась так быстро, что я этого и не заметила. Лишь застонала, когда горячая ладонь наконец накрыла оголённую грудь. Пальцы сжали сосок, я едва сдержала крик наслаждения. Невыносимо-сладкая пытка!

Конечно, имеешь. Но не сейчас. Включи уже голову!

Голову… Нормальная температура тела огневика… Когда-то я это знала. Из-за магии в их Изначальном Узле она несколько выше, чем у других. И значительно выше, чем у тленников. Тридцать семь градусов и одна десятая, да. Но сейчас, когда Хелл очертил языком чувствительную и возбуждённую горошину соска, это, неожиданно, частично вернуло меня в реальность.

Он же горит внутри! По-настоящему!

Высшие, дайте сил преодолеть этот туман, вновь начавший кружить голову. Отрешившись от музыки, я приподняла ладонь, которой ещё секунду назад зарывалась в белоснежные и мягкие волосы. Метка четырёхлистного клевера даже в этом неровном свете казалась воспалённой и слабо зудела. Протянув руку к крану, я открутила вентиль и подставила запястье под поток холодной воды. Стало легче, чернила начали бледнеть, открывая две симметричные точки на коже, похожие на следы от уколов.

Что-то всё же они с нами сделали. Со всеми нами. Но облегчение было недолгим, и когда мой мутнеющий взгляд зацепился за подрагивающее пламя свечи, я, сцепив зубы заранее, поднесла метку прямо к нему. Выжечь. Именно это и пришло мне в голову.

Боль была страшной. Словно ржавый гвоздь пронзил запястье и выпустил внутри ядовитые шипы. Перед глазами на миг побелело, а в следующую секунду я уже смогла более менее ясно видеть и мыслить.

Теперь музыка. С ней тоже что-то не так. Слишком настойчиво в голове бился модный ритм, продолжая потихоньку уводить сознание совсем не в ту сторону. Даже здесь. Небольшая прямоугольная колонка, подобные которой были заимстованы у людей, нашлась рядом с керамической мыльницей. Ее я стиснула в руке и пару раз ударила о столешницу. Устройство раскололось, ритм музыки потух почти полностью. Отлично.

— Хелл… — мой голос дрожал, язык заплетался. На своё имя огневик даже не отреагировал. И его язык, что прочертил влажную дорожку на внутренней стороне моего бедра едва вновь не отключил с трудом отвоёванное самообладание. — Хелл, хватит…

— Нет! — прохрипел он.

Теперь я могла заметить и капли пота, блестящие на твёрдой груди, и его нездоровое рваное дыхание. Пора было с этим заканчивать, а потом я обязательно разберусь с теми, кто решился на эту низость.

Только верну Хелла.

Перехватив его руку, я вывела простенькое плетение, а потом сжала в ладони запястье огневика. Легкий импульс магии вызвал дрожь во всём его теле. Меня собственное пламя не обжигало, а вот его вполне. Хелл запрокинул голову и прорычал от боли, а потом завалился спиной прямо на каменный пол.

Оправив платье одним быстрым движением, я спрыгнула со столешницы, и сразу поняла, что что-то было не так! Хелл дрожал. Грудь, руки, ноги. Судорога сковала его полностью! Затылком парень приложился о камень, побелевшие губы сжались в тонкую линию, глаза закатились, полностью скрывая радужку и зрачки.

От увиденного у меня закружилась голова.

— Хелл! — в следующую секунду я скинула с себя болезненное оцепенение и упала на колени рядом с парнем. На собственную боль даже не реагировала — ему явно было больнее. — Хелл, что?.. — я лишь могла придерживать его голову, ужасаясь неестественной бледности и горячечной испарине.

И не сразу отреагировала на стук в дверь. Огневик в моих руках продолжал судорожно дрожать, мой пульс уже бил в виски, но взгляд упал на поврежденное огнём запястье, вены вокруг которого неествественно вздулись.

Нетипичная реакция! Совсем нетипичная! И я совершенно не знала, как ему помочь!

Чудовищный удар в дверь оглушил и заставил поднять глаза на Эйдана, который буквально ввалился в ванную, тяжело дыша.

Глава 26 Эйдан

— Ты обычно перед пьянкой так не нервничаешь. Вернее, вообще не нервничаешь.

Слова, сказанные Августом, я осознал не сразу. Хелл и Никки как раз вошли в большой зал, наполненный голосами и музыкой, и я некоторое время, словно пятнадцатилетний юнец, пялился на оголённую и притягательную спину девушки. Изящная, стройная. Она так и манила прикоснуться пальцами, а потом и губами.

Не слишком ли откровенный наряд я подобрал для своей Кнопки? Хелл высказался резко против, и в чём-то я его понимал. Ревнивой и зубастой части меня хотелось обернуть вокруг Никки вот эту многослойную тряпку, которая скрывала уголки для уединения парочек, закинуть девушку на плечо и уволочь обратно домой. Но, с другой стороны, она заслуживала быть красивой. Заслуживала ловить восхищённые мужские взгляды, ощущать себя не просто девочкой-отличницей, а по-настоящему привлекательной женщиной.

И этот образ ей удивительно шёл.

— Я и сейчас спокоен, — ответ Августу несколько запоздал.

Хелл проводил Никки к бару, касаясь её оголённой спины. Зрелище мне не понравилось, поэтому я поспешил отвернуться.

— Ага, я вижу. Будто тебя дикий шмель покусал, — попробовал пошутить друг. — Расслабься.

Легко сказать! Обычно жажда повеселиться плавно перерастала для меня в алкогольный дурман, но сейчас дело было даже не в том, что я не опьянею. Всё вокруг казалось фальшивым от и до, да и настроения кутить не было никакого. С большим удовольствием я бы провёл ещё одну тренировку перед игрой, прокачал своего элементаля по защите и навесил бы на него пару дополнительных пассивных щитов.

Но желание обвести вокруг пальца Клинта слишком цепко опутало внутренности. Я стал раскачиваться на носках, переходя на пятки, тщетно пытаясь успокоить внезапную злость на соперника.

— Пойду я выпью. Проверю действие этого страшного зелья.

И Август скептически хмыкнул. Разработке подруги Никки он явно не доверял. Ну, переубеждать его я не стану. Сейчас сам поймёт, что ошибался.

— Иди, — вяло отозвался я, потому что у противоположного от бара угла заметил Клинта, развалившегося на полукруглом диване в компании Гейна и ещё двух молоденьких девушек. И не понравилось мне, как соперник косился в сторону Никки и Хелла, что-то тихо проговаривая своему магу жизни.

Скверно запахло провокацией. Даже зафонило, и я поморщился. Скорее всего, собираются бить в слабое место Хелла — личную жизнь его отца, слухи о которой с полгода назад просочились в прессу. Я прекрасно помнил, как друг рвал и метал, прочтя ту обличающую статью в «Вышке». Но всплеск эмоций он позволил себе лишь в моём присутствии, хотя после этого две выкуренные им сигареты в день резко превратились в пять — семь.

Хелл справится. Я ему доверяю. А ведь здесь не курят, подумал про себя. Тяжко ему придётся.