Русалки. Выбор

— Жуть какая.

— Не то слово. И утихомирить эту жуть, чтобы принять у неё роды… — целитель покачал головой. — Безумие какое-то. У меня два варианта. Либо из отката она каким-то чудом вышла очень быстро и не успев умереть, либо Георг — чёртов самоубийца, но самоубийца донельзя везучий.

Глава 19

В Вейнир я перенеслась уже после обеда — в связи с присутствием в резиденции Анхеля, там был и его повар. Готовил тот вкусно, это я успела выяснить ещё летом, так что отказываться я не стала. Разговор с Лордами подкинул мне мыслей для размышления.

Ни до чего дельного мы додуматься не смогли, слишком разрознены были имеющиеся факты. Но Освейн настаивал на том, что, если единственным последствием рождения мамы у мерфитки в откате было то, что она осталась человеком, ей просто сказачно повезло. Как в реальности повезти не могло. Должно было быть ещё что-то и наверняка было. Слишком уж много это вызывало проблем: поле ребенка связано с материнским, одна из Тринадцати слишком сильна, чтобы это не сказалось, а Бездна не разбирается. Впрочем, я обещала себе и Лордам выяснить это при случае у Равенны. Те кивнули. Но было видно, что эта старая история интересует больше Освейна как целителя, чем Анхеля. Того явно больше заботили возможные последствия того, что Храм выяснит настоящую личность дедушки. По крайней мере, после обеда он снова заговорил об этом с Освейном. Как я поняла, дело было ещё и в том, что врагов у Георга Тарриер было куда больше, чем у Григория Наррейнер.

Одну меня не отпустили, вызвали Эржебет, явно ещё не до конца восстановившуюся после сражения на вулкане и очень недовольную тем, что я их с Ирильё тогда отослала. Объяснять ей причины этого у меня сил и настроения не было. Тем более что мощное успокоительное действовать заканчивало, а наложенное сверху слабое действительно было слабым, особенно для моего привычного к ним организма.

Портал на этот раз открыла на крыльцо. Здесь ещё было раннее утро. Ну или уже не очень раннее…

— Света? — возникла рядом перенёсшаяся порталом крестная. Похоже, отслеживала по маячку. — Как ты?

— Как всегда под кучей успокоительных, — ответила за меня телохранительница. — Пора бы уже научится самой справляться со своими эмоциями!

— Это мое дело.

— Рада тебя видеть, Эржебет, — попыталась разрядить напряжение тетя Лена.

Не став задерживаться снаружи, я вошла в особняк. Пусть любезничают, если хочется. У меня для разговоров о погоде и природе сейчас совершенно нет настроения. Никого видеть не хотелось. Заклятья слабели и справляться с эмоциями было все сложнее. Ещё и побочные эффекты в виде меланхолии, похоже, опять навалилились… Потому и отмахнулась от Вероники, скрывшись в комнате Андре. Уселась на подоконнике, обняла колени и уставилась в окно. Вдали шумел океан, но я его почти не видела. Из глаз текли слёзы. Наверное, с таким настроением стоило остаться в Подводном ветре, и я бы так и сделала, если бы не сбежала из Вейнира так резко, фактически бросив папу. Впрочем, сидение взаперти мало отличалось от отсутствия в доме, но мне было плевать.

Несколько раз заглядывала тётя Лена. Попыталась поговорить, но не получив ответа, оставила на столе чай и вкусняшки. Их я перетащила к себе на подоконник и к следующему приходу крестной уже съела. Та как чувствовала, принесла ещё. Потом заглядывал папа. Посидел, молча поедая мармелад, и ушёл, то ли не выдержав моего настроения, то ли взгляда Эржебет. Я на телохранительницу внимания давно научилась не обращать. Та, правда, после ухода папы тоже почти сразу сбежала.

Я снова осталась наедине с безразличным ко всему Андре.

— Знаешь, мы никогда не были близки с дедушкой… Мы и общаться с ним иначе чем по праздникам стали уже после того, как я Превратилась, больше даже уже после помолвки. Но и тогда общались от случая к случаю. Но сейчас, когда его не стало, я не могу успокоиться без заклятий. А ещё не могу отделаться от мыслей о том, сколько всего ему не сказала, сколько всего не спросила… — я говорила, а по щекам бежали слёзы.

Через некоторое время снова заглянула тётя Лена. Принесла ужин. Оказывается, успел наступить вечер.

— Тебе нужно поесть.

— Я не голодная. В резиденции поела.

— Все равно нужно, — передо мной поставили тарелку с супом.

Пришлось есть, хотя аппетита не было. Не нести же на кухню полную? Ещё обольюсь… Можно было, наверное, перенести еду порталом, но с ним я вполне могла сейчас накосячить, а краснеть за суп на ковре не хотелось. Да и не ребенок же я в конце концов?

Закончив с едой, вручила посуду что-то вякнувшей телохранительнице и направилась в свою комнату. Нужно было как-то отвлечься, иначе так хандрить я могу дольше, а легче не станет, это я ещё по прошлому опыту уяснила. Эх, Асавен… Как жаль, что тебя нет рядом! Вот чей бы совет мне сейчас пригодился!

«Ты справишься», — прошелестел знакомый голос. Хотя я не возьмусь судить, были это мои фантазии или же отголоски дара Слышащей, странным образом это немного помогло.

Чтобы отвлечься я выбрала чтение. Благо, было что почитать: из Подводного ветра я нагло реквизировала книгу о храмовиках. Вне резиденции всепонималка уже не действовала, но общемагическим я уже владела вполне сносно, а значит должна была справиться. Но сначала я долго смотрела на портрет, пытаясь представить деда таким. Получалось, честно говоря, плохо, я привыкла к совсем другому облику. Пытаться применить достижения Георга Тарриер к нему тоже выходило плохо. Не сочетался у меня в голове маниакально помешанный на маминой безопасностий дед с этим радетелем за благо Храма. В копилке достижений того чего только не было: реформы, в том числе запрет человеческих жертвоприношений, реструктуризация Храма, присоединение к Храму Астерианской Имперерии Храма Огненной… Наверняка были и провалы, и интриги, но о них в подобных книгах не писали.

Зато биография приведена была. Правда была та довольно скучной. Семья храмовиков, занятых политикой, мать — Благославленная Асте. Наставник — один из Благословленных Тёмной, тоже политик. Судя по косвенным намёкам, отличающися довольно отличными от общепризнанных взглядами и потому отошедший от дел. Его смерть в результате убийства, доказанного впоследствии, не удивлюсь, если стараниями учеников — а Роланд Иолетте учился у того же наставника.

Путь к власти, выглядящий как хроника изменения должностей длиной в пару столетий. А потом больше полутора тысяч лет управления Храмом. Те самые реформы и работа-работа-работа. О семье он явно не думал. И вдруг что-то изменилось. Когда? Почему? Почему его избранницей стала мерфитка? Что-то определенно должно было произойти в его жизни такое, что он решил инсценировать свою смерть, отставил в сторону Благо Храма, начал путь к власти заново, а в приоритет возвёл жизнь и здоровье дочери. Или переломным стало как раз её рождение? Я уже могла только гадать. Или надеяться на то, что ответить на эти вопросы сможет и захочет Равенна.

Пальцы сами собой нашли висящий на шее последний дедушкин подарок: медальон со сплетенными в тугую косичку прядями волос. Сейчас отличалась от двух других только моя русая прядь. Наверное, так и должно было быть. Вокруг вилось сложное заклинание. Не решившись коснуться косички, снова закрыла артефакт и погладила уже его.

— Пусть его перерождение будет лучше. Хоть это-то Темная богиня для своего адепта может сделать?

Некоторое время я просто сидела и смотрела на медальон. Не думать, не вспоминать не выходило, но все мысли и воспоминания о деде сейчас были окрашены грустью. Чтобы как-то отвлечься, решила прибраться. Но и тут меня ждали напоминания: за креслом обнаружился черный молитвенник, подаренный дедом. Видимо, упал в результате моих поспешных сборов. Опустившись на кровать, открыла книжечку. Должно же там быть что-то на этот случай?

Однако, открыв его на титульном листе — прежде я сделать это ни разу не удосужилась — я в немом изумлении уставилась на название «Атакующие и защитные боевые молитвы. Часть первая». Вряд ли в подобном сборнике могла найтись что-то подходящее, так что я сразу его закрыла и положила на тумбочку. Сражаться мне сейчас точно не требовалось.

Сэм Октано

На радаре равномерными огоньками светились несколько быстро приближающихся точек. Все в командном пункте, не отрываясь, следили за ними. Но точки не сворачивали, несмотря на бушующий шторм.