Русалки. Выбор

Мне показалось странным, что она говорит во множественном числе, но тогда я на это особого внимания не обратила.

— Да, — выдохнула мама и я вместе с ней.

— Тогда не тяните. Скоро тут может стать слишком многолюдно.

Двигаясь, словно сомнамбула, мама преодолела разделяющее их с дедушкой расстояние и присела рядом с ним. Настоятель не выглядел умиротворенным, но и страха на расслабившемся лице не было. Единственным свидетельством действия непонятного заклятья оказалась полностью затопившая голубые прежде глаза тьма. Словно подслушав мои мысли, мерфитка, опустившись на колени рядом, аккуратно их закрыла. Под её пальцами черты дедушки поплыли, изменяясь.

— Вот же интриган старый. Знал, что я приду, да? Что ж. Рада напоследок увидеть настоящего тебя.

Тоже блондин, только слегка рыжеватый, с более острыми чертами лица и выдающимся носом и гораздо моложе. Я во все глаза смотрела на лицо, которое уже видела на каком-то портрете в одной из книг по истории. Но кто он, не помнила. А ещё таким он был гораздо больше похож на маму, чем обычно.

— Ну что, попрощалась? Валя?

— Это из-за меня, — она держала деда за руку. Или держалась за неё?

— Они бы всё равно рано или поздно сцепились. Тёмная, может, и справедлива, но использовать себя не позволит никому, — возразила на это мерфитка.

Но мама её не слышала или, что вернее, не хотела слышать. Судя по долетающим до меня мыслям, она считала, что зря сбежала, зря позвала на помощь и вообще зря на что-то надеялась.

«Это не твоя вина!» — попробовала убедить я её. Но меня даже не слышали. Дело шло к истерике. И я маму прекрасно понимала: имей я сейчас возможность испытывать эмоции, сама бы уже устроила. Хотя пока что в то, что настоятель больше никогда не откроет глаза, мне не верилось. Всё это слишком напоминало дурной сон.

— Устроишь истерику, сама успокою. С гарантией, на алтаре, — как о чём-то обыденном сообщила мерфитка.

Мама явственно вздрогнула. В мыслях мелькнуло смазанное воспоминание. Не поняла! Она, что, её на алтаре…? Если так, то это мерфитка… Моя вторая бабушка?!

— Убей эту тварь, — изменившимся до неузнаваемости голосом попросила мама. — Это-то ты можешь?

Несколько мгновений мерфитка смотрела на маму голубыми глазами с зелёным пламенем силы в них, потом с явным сожалением в голосе вздохнула:

— Сама едва ли. Но, думаю, мы что-нибудь придумаем, — её руки легли маме на плечи, поднимая ту. — А пока давай-ка убираться отсюда.

— Нет! Я его не брошу! — мама попыталась вырваться, но пальцы сжались крепче.

— Ему уже всё равно, — отводя дочь от тела отца той, сухо констатировала мерфитка. Иллюзия, стоило им отойти, вернулась на место, сделав блондина с рыжинкой в волосах из книг по истории Храма настоятелем Григорием Наррейнер. — А вот для тебя он бы хотел безопасности. Для вас обоих со Светой. Но она в отличие от тебя в состоянии себя защитить и сама.

Кажется, напоминание обо мне маме помогло. Не знаю как, но помогло. Рядом с ними распахнулся портал, отливающий зеленью.

— Идём, девочка, — подтолкнула нас к нему мерфитка.

Но мама медлила, всё ещё глядя на деда. По щекам её неостановимым потоком текли слёзы.

— Ты обещаешь, что отомстишь?

— Да что за упрямица! — промедление мерфитку явно злило. Мама этого не видела, но я не могла не заметить, что женщина нервно оглядывается. Словно ожидая нападения. Потому вместо того, чтобы спокойно ответить, она схватила маму за плечо и почти прошипела: — Придумаем что-нибудь. Пошли давай!

Уже когда мы были в шаге от портала, в голове у меня снова прозвучал тот же голос, что и раньше, не принадлежащий маме:

«Обязательно придумаем, да ведь, Света?»

Прежде чем я успела что-то ответить, из маминого сознания меня вынесло словно волной. И я с криком проснулась.

Рядом обнаружилась одетая в ночнушку крестная со светлячком над плечом. За ней виднелся папа в пижаме.

— Что случилось? Кошмар? — заметив, что я открыла глаза, затеребила меня тетя Лена. — Ты в порядке?

Я замотала головой. Из глаз катились слезы.

— Валер, — крестная указала папе на место рядом со мной, сама присела на корточки перед кроватью.

— Светлячок мой, — меня обняли. — Ну что ты? Что случилось?

— Мама… Дедушка… — я не могла нормально объяснить того, что видела. Только знала, что это правда. Чувствовала.

— Попей, — тетя Лена перенесла откуда-то стакан с водой, попыталась напоить, но я мотнула головой и протянула руки. У меня даже получилось его взять, но те так дрожали, что я тут же облилась и превратилась.

Крёстная отобрала у меня хрупкую посуду, а папа ту забрал у неё и помог мне напиться. Вода облегчения не принесла. Стоило подумать, что прошлый раз я превращалась вне ванной дома от вылитой на меня из почти такого же стакана дедушкой воды, слёзы хлынули с новой силой. Я чувствовала, что тётя Лена набросила успокоительное, но силы в том было чуть, так что помочь оно было не способно.

Папа что-то говорил, пытался успокоить, крестная попеременно то творила успокоительные, то тоже что-то говорила, но их слов я словно не слышала. Перед глазами стояли полные тьмы глаза деда, его ещё тёплая, но уже безвольная рука и такой привычный безликий балахон, заляпанный весенней грязью.

Я не помнила, в какой момент меня высушили, и не смогла бы сказать, когда рядом появилась Маргарита Николаевна. Зато мощное успокоительное, сотворенное целительницей, почувствовала сразу.

— Теперь говорить можешь? Что случилось? Что ты увидела?

— Ддедуушка, — кое-как выдавила я, вытирая лицо протянутым папой платком. — Он… Его… Его больше нет.

— Что? — кажется, мне не поверили.

— Мама снова сбежала. И, видимо, на неё напали. Дедушка её защищал, даже меч дал. Ну, сущности. Они с Тёмным сражались. Он проиграл. Мерфитка сказала, Тёмная забрала его душу и ему не помочь.

Маргарита Николаевна побледнела, но задать вопрос не успела.

— Свет, а мама? Она в порядке? — папа смотрел испуганно.

— Да, та мерфитка её забрала.

— Какая мерфитка? — заинтересовалась целительница.

— Видимо, моя вторая бабушка. — И, не вполне сама понимая зачем, уточнила: — Седая с голубыми глазами.

— В белом?

— Вы её знаете?

Атлантийка кивнула:

— Это Равенна, моя подруга. Что ещё она сказала?

— Что одной ей с Тёмным не справиться, — заканчивать мысль я не стала. Долгожительница, похоже, поняла и сама.