Самая яркая звезда на небе

Ему нужно больше.

Том попытался подождать. Попытался дать ей шанс справиться со всем самой. Хотел позволить ей вести всё так, как ей хочется. Но он больше не мог. Его нетерпеливость одержала над ним верх. Он отчаянно её хотел. Ему казалось, будто у них есть ограничение по времени, и если сейчас он не получит своего, у него никогда не будет другой возможности.

Он схватил её, перевернул на спину и вжал в подушки. Её глаза остекленели от похоти, а губы припухли. Том окинул её взглядом. Пусть она и была полностью одета, это было одно из самых эротических зрелищ в его жизни.

Ловким движением он через голову снял рубашку, с которой она билась, и отбросил в сторону. Её руки потянулись к нему. Он закрыл глаза, его грудь вздымалась и опускалась в бешеном темпе, дав ей исследовать его. Он никогда не позволял девушкам так себя трогать. С Гермионой всё было не так. С ней всё было по-другому.

Она раздвинула колени, позволив ему устроиться между ними. Почувствовать её жар. Покачиваться на ней.

Том схватил край её джемпера и поднял ткань, опустившись вниз, чтобы следовать за движением губами. Нежные поцелуи, лёгкая ласка. Ничто не могло его к этому подготовить. Он прикусил её кожу и проскользнул языком по её пупку. Гермиона подвинулась и пискнула, но не остановила его.

Пожалуйста, не останавливай это. Не сейчас. Ещё рано.

Он поднял джемпер выше, прямо под её грудь, и замер.

— Что произошло? — хрипло произнёс его голос.

— Хм-м?

— Этот шрам, — он провёл большим пальцем по одному из поднимающихся краёв рваной фиолетовой отметины. Она распространялась по всему её телу, а центр сходился на бедре. Такая метка могла быть только результатом тёмной магии. Крайне тёмной магии.

— Меня прокляли, — сказала она. Том знал это, но её подтверждение сделало только хуже.

Люди редко доживали до того, чтобы рассказать об этом виде тёмной магии.

Том отклонился назад и сел на свои пятки, изучая её живот, следуя за шрамом взглядом. Она попыталась натянуть джемпер обратно, чтобы прикрыться, что он перехватил обе её руки.

Кто-то пытался убить её. Кто-то пытался убить его ведьму. Его льва. Эта девушка занимала каждый час его жизни и уже несколько месяцев захватывала его сны. Кто-то пытался её убить!

— Том?

— Кто это с тобой сделал?! — рыкнул он сквозь стиснутые зубы. Мощь его эмоций переполняла его, отчего его руки крепче сжались на её запястьях. Гермиона поморщилась от силы его хватки. Ему пришлось сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы расслабить руки, но он не отпустил её. Он ни за что её отпустит.

— Ничего особенного, — вырвались слова из её рта приглушённым шёпотом, но ничего не могло успокоить его неистовую ярость.

— Это проклятье могло убить тебя! Ты могла умереть! — Гермиона, его маленький лев, была так близко к тому, чтобы потерять свою жизнь, и только от одной мысли об этом его кровь вскипала. Ярость! Чистая ненависть! Его сердце бешено билось в груди, угрожая вырваться сквозь его рёбра. Его лёгкие сдавило. Воздух с шипением просачивался меж его зубов. Том так отчаянно хотел сорваться — уничтожить всё! Он чувствовал себя диким — потерявшим контроль! Комната удушала, будто стены смыкались на нём.

— Но я не умерла! Всё в порядке!

Его глаза метнулись к ней. Гермиона выглядела подавленной, умоляя его о чём-то. Он не был уверен, что это такое. Если она хотела, чтобы он оставил это, он никогда не исполнит её желание. Никто не может обидеть его ведьму, чтобы это сошло им с рук. Они за всё заплатят.

— Скажи мне, кто это сделал, — вновь сказал Том. Это был приказ — в нём не было места спорам. Ему нужно выяснить, чего бы это ни стоило.

— И что ты сделаешь? — её глаза лихорадочно искали его.

Темнота затуманила его взгляд, когда он представил всё, что сделает. Улыбка искривила его губы, вызванная лишь простой мыслью. Он прижал одну из её рук ближе и поцеловал нежную кожу на внутренней стороне запястья.

— Ты правда хочешь знать? — всё в Томе Риддле кричало об опасности.

Гермиона не ответила, но он услышал, как сжалось её горло, когда он прикусил её кожу. Одним плавным движением он прижал её руки к её бокам, а его губы нависли над её животом.

— Я не убью их. Я их всех разъебу. Я уничтожу их, — он провёл языком вдоль луча шрама. Гермиона всхлипнула, и этот звук отправился прямиком к его члену. — Я заберу каждую крупицу их здравомыслия по капельке. Я заключу их в мир вечных страданий, пока они не станут жалеть, что родились на свет. А потом я сожгу их заживо изнутри, вскипятив их кровь. Я буду смотреть, как они кричат, пока не начнут молить о смерти.

— Том…

Он продолжил, оставляя упоительные поцелуи вдоль её шрама, пока произносил:

— Я не позволю им умереть с лёгкостью. Смерть будет для них милосердием. Я буду держать их на грани. Пока от них не останется лишь оболочка. Ни разума, ни тела, никакого существования, только боль.

— Том, — в какой-то момент он выпустил её из рук, но она оставалась неподвижной на месте. Он вскарабкался на её тело, глядя прямо в глаза. В эти чарующие карамельные глаза.

— Что случилось? — его взгляд пылал, тело горело. Уже не от желания, а от его ярости. Он чувствовал, как с него стекает магия. Пламя в камине распалилось сильнее.

— Это неважно, — сказала она тихим голосом.

— Чёрта с два! — он оттолкнулся от неё.

— Том, пожалуйста, — она хотела, чтобы он оставил это. Он видел это в её взгляде. Он не мог. Не когда она ходила со следами проклятия в качестве постоянного напоминания.

— Нет, Гермиона, — он вновь наклонился и прижал губы к кончику фиолетовых лучей. Она содрогнулась.

— Пожалуйста, забудь.

— Расскажи мне, что случилось. Ты должна мне сказать, — он целовал её вдоль разложения, распространявшегося по её коже. Поглощающего её ведьму. В итоге оно полностью поглотит её, не оставив ничего после себя.

— Я — я не могу… — на одном дыхании выпалила она. Если бы Гермиона не была столь чертовски хорошим окклюментом, он бы нырнул в её разум и прошерстил его в поисках скрытых в нём ответов…

Он должен знать.

От незнания он сойдёт с ума. Он разорвёт всех и вся, чтобы найти, кто ранил её. Он уничтожит весь мир ради этой ведьмы. Единственное, что удерживало его, — её теплая кожа под его губами. Её запах в воздухе развеивал заряженную магию.

— Скажи мне, Гермиона, скажи… — он выводил узоры своим языком и зубами, усмиряя тёмное проклятье нежными ласками. — Скажи мне, ты должна. Я обязан знать. Мне нужно знать. Пожалуйста. Что случилось? — взглянув на её лицо, его будто окатило волной ледяной воды. В её глазах стояли слёзы.

Он ненавидел, когда она плакала! От этого он чувствовал что-то, чего не мог не понять.

— Я — я не — я не могу…

Том оставлял мягкие поцелуи по слезам на её щеках. Он попытается по-другому. Спросит более открыто:

— Было больно? — спросил он, прежде чем поцеловать её в губы. Он знал, что было, но начал издалека.

— Д-да.

— Как давно это случилось?

— Эм. Прошлым летом.

Должно быть, связано с тем, как она оказалась в прошлом. Это может объяснить, почему Гермиона не могла заставить себя поделиться с ним. Она не поняла, что он давным-давно выяснил, что она из будущего. Но он не будет разыгрывать эту карту. Не сейчас.