Сердце ведьмы

– У нас еще в поле нечистая сила раньше шалила, – заметил Вакула. – А теперь все как рукой сняло. Наймем рабочих, с двумя наделами удастся заработать гораздо больше. Дела пойдут в гору!

Счастливая Милка кивала в ответ на его слова. Ребятенок возился с игрушечным конем, окрашенным в яркие цвета. Такого роскошного скакуна ни у одного соседского мальчика не было. Малыш аж светился от удовольствия. Я не стала засиживаться у них дома, тем более, мрачная фигура инквизитора напрягала хозяев.

Я быстро осмотрела женщину и ребенка на предмет дивьих отметин. Убедившись, что народец больше не мучает их, ушла. Вакула снова попытался сунуть мне денег, но я легко отмахнулась, выпросив в качестве награды корзинку со снедью от Милки.

А что? Мне предстоял тяжелый день, да и инквизитору надо было что-то сытное перекусить. Поэтому еда пригодится на случай, если сильно задержимся в Злейске.

– Почему не берешь деньги? – спросил Кресс, вышагивая рядом со мной по улице. – Твой дом вот-вот развалится.

– Так почини, – фыркнула я. – А то ругать все горазды, нет бы помочь!

– Ты не ответила на вопрос.

– А ты бы взял денег? Тебе пришлось сражаться с Дивом. Вот ты мне и скажи, потребовал бы плату за освобождение Милки и ее сын?

– Им помогли не инквизиторы. Она спаслась благодаря тебе.

– А Ырка в поле? – не сдавалась я. – Вы ж убили монстра. Иди, спроси с Вакулы денег за надел. Может, лучше процентами? По осени приличная сумма накапает, поле-то неплохо удобрено останками нечисти.

Инквизитор скривился. Я пару секунд имела возможность любоваться его кислым, но человечным лицом, пока маска равнодушия не вернулась на место.

– Это низко, – задумчиво ответил Кресс. – Я ни в чем не нуждаюсь, как и Ру. И нам не сложно помочь простым людям.

– Вот, – назидательно подняла палец вверх я. – О чем и речь. Мне чужое добро ни к чему. Могу – помогаю. Не могу – даже не просите.

– Знаешь, ты отвратительная ведьма, – вздохнул Кресс. – Слишком добрая для карги.

– Знаю. Спасибо, что напомнил. Кстати, может, ты не будешь орать об этом налево и направо?

Я нервно оглянулась по сторонам. К счастью, нас никто не подслушал. К тому же, люди нервничали при виде инквизиторов и старались поскорее уйти с дороги своих благодетелей. Орден защищал простых жителей, но уже много раз случалось такое, что на костер попадали невинные. Поэтому никто не хотел лишний раз встречаться с инквизицией. Нашу парочку все обходили стороной, что меня отчасти радовало. Только как в таких условиях торговать? Впрочем, у меня было еще три дня, чтобы подумать об этом.

Инквизитор с трудом терпел мое общество. Может, ему надоест и он уедет к себе в Орден? Я с надеждой покосилась на Кресса. Его бесстрастное лицо уже начинало раздражать. Не знаю, как его выносят другие. Он даже не улыбается. И лицо такое серьезное, будто на его плечах лежит судьба целого мира. Почувствовав на себе мой взгляд, Кресс вздохнул.

– Что не так? – спросил он. – Если мы будем идти еще медленнее, то не попадем к охотнику даже к ночи. А нам еще возвращаться в Чащу.

Последняя фраза прозвучала особенно мрачно. Видимо, Кресс терпеть не мог мое жилище и место, в котором оно располагалось. Было за что. Чаща – единственный источник магии в нашем мире, который инквизиторы никак не могли уничтожить. Это просто невозможно. Они пытались, я знаю. Спалили несколько гектаров леса, но ничего не добились. Утром на пепелище появились молодые деревца, а к вечеру Чаща выплюнула из себя десятки тварей, которые нападали на поселения, разоряли амбары и лишали людей самого прибыльного промысла – охоты.

Больше орден в Чащу не лез. Инквизиторы не то чтобы побаивались ее, скорее предпочитали не забираться без особой нужды на чужие и опасные территории. В Чаще власть Ордена была всего лишь пшиком в сравнении с могуществом древнего зачарованного леса.

Глава 14

Йозеф ждал нас у входа в дом. Дверь была распахнута настежь. Ставни открыты, в окнах горит свет. На крыльце новый яркий половичок, рядом горшки с цветами. Ничего общего с тем темным и мрачным местом, в которое я попала в прошлый раз. Инквизитор кивнул мужчине, и тот ответил ему легким поклоном. Я еще ни разу не видела, чтобы старый охотник выказывал кому-то подобное уважение.

Меня тоже не обошли вниманием. Йозеф оглядел меня с ног до головы, усмехнулся в бороду и гаркнул:

– Гленна!

Пока я приходила в себя, выведенная из равновесия громогласным охотником, Йозеф уже вынес на крыльцо корзинку. В дом нам зайти не предлагали. Я с недоумением смотрела на старого знакомого.

– Ну, – сказал он, – э-э-э… племянница Ады, добро пожаловать к нам в гости. Не обессудь, что держу на пороге. Гленна, дочурка моя, сама хотела сказать речь.

– Тарья, – тихо произнес Кресс. – Так она себя называет в молодом обличии.

Я недовольно поджала губы, но инквизитору ничего не сказала, лишь исподлобья посмотрела на удивленного охотника. Йозеф быстро совладал с собой и натянул на лицо прежнее радушное выражение.

Наконец на крыльцо выскочила Гленна. За ней появилась и мать. Я почти ничего не знала о жене Йозефа. Женщина будто избегала встреч с травницей, излечившей ее дочь, и игнорировала меня. Однако, если Йозеф не врал, она приложила руку к подготовке подарка для меня – той одежды, что они с Гленной сшили для бедной ведьмы, живущей в лесу.

– Добро пожаловать, – сухо сказала женщина.

Ее волосы были спрятаны под широкий платок, а руки она сунула в карманы передника. Меня удостоили беглым взглядом, а на инквизитора жена Йозефа вовсе не смотрела.

– Тарья пришла вас навестить, – сказал Кресс, видя заминку. – Меня не приглашали, но так уж вышло, что…

– Господин инквизитор болен, – перебила я. – Приходится за ним приглядывать. Сами знаете, как непредсказуем бывает яд волшебных существ. Его напарник отправился в Орден по делам. Как только господин инквизитор окончательно поправится, он тоже уедет. А пока ему приходится терпеть наше общество. Мое общество.

Намек был понятен. Йозеф нахмурился, посмотрев на моего нового надзирателя. Гленна хлопала ресницами, не до конца разобравшись в происходящим, и мать положила руку ей на плечо, чтобы та не начала расспрашивать лишнее.

Кресс поймал мой взгляд. В его черных глазах не было ни тени эмоции, ни один мускул на лице не дрогнул. И все же я знала, о чем он думает.

Лгунья.

Воздух между нами будто искрил от напряжения, хотя мы оба притворялись спокойными и даже дружелюбными. Йозеф заметил это и кивнул дочери. Кажется, пришло время для той самой подготовленной речи. Гленна качнулась с пятки на носок, поправила расшитый каменьями поясок и махнула в сторону двери: