Серебряная тоска

– А в чём дело?
– с нарочитым удивлением спросил Серёжка.

– Ка-те-го-ри-че-ски не желаем, - поставил точку Руслан.
– Вообще, Серёжка, не понимаю я тебя - если ты так баб любишь, почему до сих пор не женишься?

– А кто тебе сказал, что я баб люблю? Если хочешь знать, милый мой человек, мы с Колькой - вообще голубые.

Колька вытаращил на него глаза и раскрыл рот с остатками пищи.

– Закрой мыльницу, - сказал Серёжка, - пузыри летят. Бабы, пацаны, для нас - удачное прикрытие. И нечего таращиться. Или вы такие уж ревнители ханжеской морали? Ну, а нам с Колькой стесняться нечего. Верно, Николя? Ты, я вижу, ещё не закрыл свою мыльницу? Ну пожалуйста, ради меня.

– Э-э, в общем...
– промямлил Колька.

– Вы ведь, мужики, поймите прежде, чем осуждать, - разливался Серёжка.
– Мужчина и женщина - по большому счёту - существа несопоставимые. Как сказал Бернард Шоу, его тянет на север, её на юг, а в результате оба сворачивают на восток. Хотя оба не переносят восточного ветра. А все их женские скандалы да истерики... Мне уже не один человек говорил: вот бы, говорит, женская физиология плюс ум мужчины. А только - не бывает. Вот я и выбрал из того, что бывает, для меня главное. Да, Колька? Ты всё ешё не закрыл свою мыльницу? Счас я туда мыло положу.

Угроза подействовала - Колькин рот с костяным стуком захлопнулся.

– Ну, ладно, харе таращиться, давайте водку пить, - подытожил Серёжка.

Руслан автоматически налил всем водки.

– Пусть у друзей не будет тайн от друзей!
– поднял свою рюмку Серёжка.
– И пусть...
– Изо рта его вылетела весёлая стайка захлёбывающихся пузырьков.
– Пусть друзья не обижаются на шутки друзей!
– Он не выдержал, расхохотался, водка попала ему не в то горло, и он закашлялся, окончательно расплескав остаток.

Колька тут же принялся услужливо хлопать его по спине.

– Оставь, Николаша, - сипел Серёжка, - оставь эти гомосексуальные знаки внимания. Сказал же - пошутил.

Мы с Русланом сидели никакие. Мы понимали, что Серёжка устроил этот цирк не просто так. И были мы ещё минуту назад отчаянно близки к тому, чтоб самим рассказать всё о себе. Впредь не надо быть глупыми рыбёшками и не клевать на столь дешёвую наживку. Надо быть Учёными Карпами и не попадаться в пасть щуке.

– А вы чего не пьёте?
– откашлявшись, спросил Серёжка.

– Нам на тебя было интересно посмотреть, как ты кочевряжишься, нашёлся, наконец, я.
– А теперь, конечно, выпьем. Давай, Русланчик.

Мы выпили, но настроения не прибавилось. Серёжка, кажется, и сам почувствовал, что зашёл в своём розыгрыше слишком далеко, и выглядел слегка смущённым. Колька по-прежнему ничего не понимал. Счастливый человек!

– Нет, пацаны, ну так не годиться!
– неуверенно подбадривал Серёжка. Давйте, что ль, ещё выпьем? Или споём? У Кольки, вон, прекрасный баритон... Колька, давай: "Степь да степь кругом..."

– "Путь далёк..." Да ну его, - отмахнулся Колька.

– Ну, Николаша, прошу тебя!
– Серёжка уже сам жалел, что затеял всю эту катавасию.

– Да не хочу я.

– Игорёк, ну, может, ты хоть стихи нам почитаешь?

– В другой раз.

– А на что вы, собственно, обидились?
– рассердился вдруг Серёжка.

– А я, кажется, знаю, на что, - сказал вдруг Колька.
– И, знаешь, что не надо было так, Серый. Извини. Извините, пацаны. Мы счас пойдём.

– Да ладно, ребята, посидите, - вяло сказал я.

– Не, пойдём. Серый, одевайся.

– Ничего себе!
– изумился Серёжка.
– Николя...

– Меня Коля зовут!
– аж взвизгнул Колька.
– Одевайся.

– Ну-ну.
– Серёжка посмотрел на нас, иронично пожал плечами и заметил в пространство: - Подчиняюсь грубой силе.

После их ухода мы некоторое время сидели молча.

– Вот и выполз наш кот из мешка, - хмуро сказал я.

– Ну, и пёс с ним, - отозвался Русланчик.
– Шила в мешке не утаишь. Особенно, если мешок полиэтиленовый.

– Да, не ожидал я от Серёжки.

– А я от Кольки.

– Серёжка, небось, думает: бунт на корабле.

– А нечего, как учит "Броненосец Потёмкин", команду борщём из тухлого мяса кормить.

– Как думаешь, Серёжка - сволочь?

– Да что тут думать - сволочь, конечно.

– А почему мы с ним дружим?

– Потому что он наш друг. Мы и сами, может, сволочи. Но нам не видно.

– Может, мы и сволочи, но не такие.

– Да, другие.

И две другие сволочи - Русланчик и я - поцеловались.

– Ига, - сказал Русланчик, - а хочешь, я сделаю тебе тот самый подарок, которым Серёжка грозился? Только, конечно, без Али-Вали?

– Хочу, - просто сказал я.

И мы пошли в постель.

Когда я проснулся, Руслана, как всегда, уже не было. Я ещё повалялся немного в постели, потянулся к стулу, ожидая найти на нём сигареты, не нашёл и, проворчав что-то про бардак в доме, неохотно встал.

Сигареты нашёл я только на кухонном столе - почти полная пачка. Под сигаретами лежала записка: "Не забудь позавтракать и вынуть почту. Целую, Руслан".

Завтракать мне не хотелось. Я поставил чайник на газ, пропустил опохмельную рюмочку и закурил сигарету. За почтой сходить успею - тем более, одеваться не хочется. Я сделал себе чай, закурил ещё одну сигарету, выпил ещё одну рюмочку и с наслаждением развалился в кресле в комнате с сигаретой в зубах и чашкой чая на журнальном столике. Было всего десять утра. Малопривычный к столь раннему времени, я с удивлённым восхищением наблюдал солнечные лучи, которые, прорезавшись сквозь окно, ложились золотыми прямоугольниками на пол. Лучи падали под незнакомым углом - мне стало весело.

"Вот так-то, Игорь Васильевич, - подумал я.
– Вставайте пораньше, и вы узнаете мир в незнакомом для себя свете". По этому поводу я поднял себя с кресла, прошёл на кухню и выпил ещё рюмочку. Выпил, вернулся в комнату, снова сел в кресло. Чай к тому времени остыл достаточно, чтоб его можно было пить, а вот сигарета подохла - в воздухе остро тлело бычком - и пришлось закурить новую. Русланчик бы ужаснулся - третья сигарета натощак. А завтракать по-прежнему не хотелось. И не хотелось спускаться за почтой для этого нужно было одеться, а одеваться НЕ ХОТЕЛОСЬ. Почему человек не может провести всю жизнь голым - в золотых лучах солнца, в серебряных лучах луны... Нет, не надо сегодня серебра, нет причин для тоски, пусть будет золотая ода к радости... Я вытянул ноги так, чтобы их пальцы попадали в солнечные лучи. Лучи запрыгали зайчиками по ногтям, и - клянусь - я почувствовал, как пальцы моих ног становятся золотыми.