Серебряная тоска

– А это уже объявление войны.
– Руслан, неожиданно оказавшись надо мной, попытался своею подушкой впечатать меня в кровать.

– Не надейся одолеть меня, татарчонок, - сурово прохрипел я, вывернулся из смертельного зажима, сбросил Руслана на пол и снова огрел его подушкой по голове.

– Сильный, да?
– проныл Руслан, делая вид, что размазывает слёзы по щекам.
– Мог бы разок и поддаться.

– На хрена мне это надо?

– Чтоб доставить мне удовольствие, баран. Вдруг я хочу мечтать себя сильным и могучим, чтоб я мог за тебя заступиться... Вот представь, идём мы по улице, а к нам пристают хулиганы с просьбой про закурить и про дать нам по морде. А тут я разворачиваю хилые с виду плечи, и хулиганы начинают порхать, как бабочки. "Вот вам, чтоб не смели Игорька трогать", - назидаю я им, и они, получив урок, с плачем разбегаются, про себя клянясь, никогда больше не заигрывать с прохожими.

– Благое дело, сказал я.
– Герой.
– Я перекатился с кровати на пол, накрыв своим телом тело Русланчика.

– Ууууу!
– замычал тот.
– Тяжёлый ты, червь!

– А мне, может, приятно героя-победителя хулиганов прижать к полу. А счас я тебя буду любить прямо в этом положении.

– Ну что ж, давай, - вздохнул Русланчик.
– Раз ты такой сильный...

Я крепко-крепко, нежно-нежно прижался к нему, и тут в дверь позвонили.

Я испуганно вскочил на ноги.

– Ты кого-то ждёшь?

– Нет. А ты?

– Да вот и я нет.

В дверь снова позвонили. Мы заметались, в поисках трусов. Те, как всегда, нашлись не сразу. В дверь настойчиво продолжали звонить. Наконец, я нашёл трусы, нацепил их, убедился, что Русланчик тоже не полностью гол, и отправился открывать.

На пороге стояла мама.

– Здравствуй, сын, - произнесла она.
– Вы чего так долго не открывали?

– Да вот, только проснулись, - объяснил я, показывая на трусы.

– Господи Боже, да ведь уже двенадцать часов дня!
– изумилась мама. Надо пить поменьше, мальчики...

– А мы не так уж много и пьём, - попытался оправдаться я.

– Ну как же не много, если спите до полудня.
– Мама отмела мои оправдания решительным жестом.
– Значит много! Вы вот пейте поменьше, и сами увидите, насколько легче будет утром просыпаться. Здравствуй, Руслан.

– Здрасьте, Анна Борисовна. Извините, что я перед вами в одних трусах.

– Да-да, - рассеянно ответила мама, глядя на нашу постель.
– Вы что же, в одной кровати спите?

– Раскладушка сломалась, - быстро соврал я.

– Под одним одеялом?
– продолжала мама, не сводя взгляда с постели.

– Второй пододеяльник в стирке, - ещё быстрей соврал Руслан.

– Ну-ну.
– Мама села на стул.
– Вы правда не пили накануне?

Я по-собачьи преданно глянул ей в глаза и дыхнул в нос.

– Ну, верю, верю. Не инфантильничай, Игорь.

– Ты сама меня провоцируешь.

– Нет, это ты сам себя провоцируешь. Не знаю только, зачем.

– Я себя не провоцирую, я даже тебя не провоцирую - мне это не нужно.

Единственное, что мне нужно - это взаимопонимание между нами.

– Это что-то новое, - сказала мама.
– До сих пор я думала, что я для тебя просто раздражитель.

– Анна Борисовна, извините, но вы не правы, - попытался вмешаться Руслан.
– Игорь любит вас на самом деле.

– Спасибо, Руслан. Если Игорь уж действительно меня так сильно любит, он мог бы почаще демонстрировать эту любовь... Руслан, скажи мне ты, скажи мне честно:

почему вы спите под одним одеялом на одной кровати?

– Да говорю ж, мам, - раскладушка сломалась, - вмешался я.

– Я спрашивала у Руслана.

– Так Игорь правду сказал! Сломалась и, как есть поломанная, стоит на балконе.
– Руслан подмигнул мне и кивнул в сторону балконной двери.

– Принести?
– Я услужливо вскочил на ноги.

– Да сиди уж.
– Руслан якобы лениво махнул рукой.

– Ладно, ребята, не юродствуйте, да я и по другому поводу.
– Мама села на стул и поправила свою и без того безукоризненную причёску.
– Сын, у тебя завтра День Рождения. А к такому дню нужно приготовиться. Ты же пригласишь своих друзей. Ты уже думал о том, чем ты их будешь почивать?

– Конечно. Водку все пьют.

– Сын!.. Я имела в виду совсем другое.

– Это понятно. Мы приготовим жаркое.

– Мы - это кто?

– Мы - это я и ребята. Мама, не юродствуй, ты прекрасно всё поняла!

– Да уж, вы наготовите... В общем, так. Я сама всё приготовлю и убирусь в комнате. Как вы вообще можете жить в таком свинарнике?

– До сих пор удавалось, - пожал плечами я.
– Тебе-то что? Это не твоя квартира, а Руслана.

– Любому нормальному человеку должно быть неприятно входить в такой дом.

– Вот и не входи.

– Спасибо, сын. А теперь одевайтесь и освободите помещение часа на два, пока я не приведу всё тут в Божеский вид.

– Руслан!
– Я повернулся в его сторону.
– Ты-то чего молчишь? Твоя ж квартира.

– Правда, Анна Борисовна, - смущённо начал Руслан.
– Не волнуйтесь, мы тут сами всё сделаем.

– Одевайтесь, одевайтесь, мальчики. У меня ещё сегодня много дел.

– Вот и занимайся своими делами!
– взорвался я.
– Я ж не распоряжаюсь у тебя дома, когда прихожу.

– Не хватало ещё! У меня, слава Богу, всегда прибрано, одежда на полу не валяется, пух по воздуху не летает и на кухне всегда есть еда.

– Всё, мам! Живи, как хочешь, но и давай жить другим. Уберём мы сами, праздничный стол приготовим сами. В общем, ждём тебя завтра к шести. Вечера.

– Значит, помощь моя вам не нужна?
– спросила мама после паузы.

– Спасибо. Нет. Ждём тебя завтра.

– Можете не ждать. Я и так-то не собиралась приходить. Разве что приготовить что-нибудь, помочь прибраться. А теперь уж и подавно не приду. Живите, как хотите. В грязи, в пуху, валяйтесь до двенадцати в одной постели под одним одеялом.

Мама ушла.

– Как ты думаешь, - спросил я Русланчика, - она что-нибудь заподозрила?

– Нет, - весело ответил он.
– Она просто всё поняла.

– И чего ж ты лыбишься?

– Так не моя ж мама - твоя.

– Ах ты...
– Я надвинулся на него.

– Драку продолжать не будем, - быстро сказал Руслан.

– А я вот твоей маме всё расскажу!

– Ну и расскажи. Знаешь, Ига, я даже отчасти рад, что всё так вышло.

– Чему ты рад?
– схватился за голову я.