Серебряная тоска

– А-аа, Руслан Васильевич, - нетрезво оскалбился Серёжка, - садитесь, садитесь.

– Пить не буду, - сразу предупредил Руслан.

– Да что пить.
– Серёжка шутейно отмахнулся рукой.
– Вы прочтите нам послание Вселенского Разума.

Руслан сел на стул, достал из кармана сложеный листок, развернул его и прочёл вслух.

– Ха-ра-шо, - по слогам произнёс Серёжка.
– Ха-ра-шо. А теперь, Руслан Васильевич, выпейте с нами "Абсолюта".

– Я ж сказал, что не буду пить.

– А вы попробуйте. "Абсолют" - королева водок. Вы не почувствуете ни вкуса, ни запаха, ни крепости, ни похмелья.

– Я не хочу пить, - повторил Руслан.

– И зря, зря, зря!
– Серёжка, кажется, уже был пьяным.
– Ну, за успех-то нашего мероприятия выпить надо?

– Не хочется мне пить и за успех вашего мероприятия.

– Нашего.

– Нашего, да, отныне уже нашего,Серёжка... И, Господи, как же это... наливай.

– Во, другой разговор, - обрадовался Колька, - а то всё ломался, как целка.

– Заткнись, Коля... Извини, Коля... Тебе этого не понять.

– А чего это вы все меня за дурака держите?!
– взвинтился вдруг Колька.

– Никто тебя за дурака не держит, - пьяно ответил Серёжка.
– Твой дурак болтается свободно между ног.

Колька налил себе, выпил и заплакал.

– Колян, ты чего?!
– испугался Серёжка.

– Да пошли вы все...

– И я пошёл?

– А ты в первую очередь. Ты меня в мышь превратил. Так хоть сыром корми.

– Ничего себе, - присвистнул Серёжка.
– Мальчик умнеет на глазах... То есть...

Колька, в общем, прости.

Колька всхлипнул в последний раз, неуклюже облапил Серёжку за плечи, прижал к себе.

– Н-да, ребята.
– Руслан встал.
– У вас тут прямо какой-то филиал Малого Драмматического Театра. Я, пожалуй, пойду.

– Ты, пожалуй, останешься, - бросил Серёжка.
– И насчёт театра помолчал бы. Я уж не говорю, что у вас там, поди, с Матушинским за театр.

– Ты это о чём?
– вскинулся Руслан.

– Русик, останься, - попросил Колька.

Руслан пристально посмотрел на Кольку и сказал:

– Останусь.

– И выпьешь, - добавил Серёжка.
– Теперь-то что, теперь можно. Я так сперва думал, мы твоё послание обсуждать будем, а теперь вижу - его обсуждать не надо.

Оно и так хорошо. Молодец, Русланчик, талант. Видимо, общение с Игорьком придало тебе литературные навыки.

– Серёжка, - сказал Руслан, - если ты когда-нибудь захочешь сделать мне одолжение - сходи на хер.

Колька хихикнул.

Серёжка подлил всем водки.

Серёжкина мама вышла на кухню, достала из холодильника новую банку огурцов, поставила на стол и снова удалилась.

Руслан засиделся до десяти. Домой он ехал пьяненький, только чудом не перепутав места пересадок и сев в нужный автобус, в котором икал.

Я не находил себе места. Я думал, Русланчик попал под троллейбус, автобус, что угодно, пытался читать, чтобы не думать об этом, взял "Мастера и Маргариту", и что же?
– "хрусть - и пополам"! Книга полетела в угол. Ну что ж такое, в самом деле?! Никогда он так поздно с работы не возвращался. Если с ним что-то случилось, что же я буду делать?.. Как я буду жить дальше?.. Без него?

Чтоб не мучить себя этими вопросами, я пошёл на кухню, откупорил бутылку водки и в одиночку надрался. Как всегда, когда на душе тяжело, водка вогнала меня ещё в сильнейшую депрессию. Кажется, это Честертон писал, что пить надо с радости, а не с горя. Вы правы, Гильберт Кийт, ваше здоровье! И правильно вы ругали Хайяма - шляется, сука, чёрт знает где, а я тут чуть не плачу...

В тот момент, когда я уже действительно был готов расплакться, в дверном замке послышалось шевеление ключа. Русланчик вошёл, нетрезво загребая ногами. Я сурово встретил его, сидя в кресле, сконцентрировав всю свою злость.

– Ну-с, господин хороший, где вы изволили шляться?

– Ты чего, Ига? Что-то мне тон твой не нравится.

– Ах ему тон не нравится! А сидеть в этом кресле и ждать тебя четыре часа...

Думать, Бог его знает что... Тебе б понравилось?

– Да что тут особо думать?
– искренне и пьяно удивился Руслан.
– Ну, зашёл к пацанам, проведать... Ну, напоили меня водкой... А ты меня тут, как нервная супруга...

– Я думал, что я для тебя что-то большее, - тихо сказал я.

– Игорёк!
– покачиваясь, закричал Руслан.
– Ты для меня в тыщу раз большее, чем что угодно.

– Оно и видно.

Руслан почувствовал себя последней сукой.

– Ну что, что мне сделать, чтобы...

– Чтобы что?

– Чтобы сам знаешь, что. Ну, да, я виноват перед тобою. Ну, извини.

– Без "ну".

– Игорёк, извини.

Мы разделись, легли в постель, повернулись друг к другу спинами и честно попытались заснуть.

– Прости меня, - сказал Русланчик после трёхминутного сопения.

– Ну конечно, прощаю, - сказал я. Повернулся к нему лицом. Прижал его голову к своей груди.

* * *

В это уторо я, к собственному удивлению, проснулся первым. Русланчик дрых, свернувшись калачиком и по-детски посапывая носом. Я ласково наклонился к его уху и заревел в него:

– Па-аадьём!!! Спать в крематории будешь.

– Дай хоть в субботу выспаться, сволочь, - нежно откликнулся Руслан.

– А вот не дам. Имею я право хоть раз в жизни первым проснуться?

– И на хрена тебе это право?

– Ну, хотя бы, чтоб позлить тебя. Ты меня каждое утро будишь. Надо ж когда-то и мне.

– Ты же сам хочешь ещё поспать, - умоляюще зевнул Руслан.

– А вот и нет. На меня напала жажда деятельности.

– И что ж ты хочешь делать?

– Поднять тебя, осла, с постели.

– Зачем?

– А затем, что мне ненавистен вид спящих людей, когда я бодрствую.

– А ты не бодрствуй. Мне, может, ненавистен человек, который ни свет, ни заря будит меня в мой законный выходной.

– Это я, что ли?

– Ага, - сладко улыбнулся Руслан, не раскрывая глаз.

– Ах ты гадина!
– Я схватил свою подушку и стукнул ею Руслана по голове.