"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Он не отказался бы от ее слов… Но она могла предложить только слова ненависти. Это не развлекало Глашатая Теней.

То, что пленница жила в его доме, не особо его волновало. Убить она его не сможет, даже если наизнанку вывернется. Куда важнее был намек со стороны жрицы, к которой он, кажется, попал в немилость. Однако Саргона не беспокоило даже это, он прекрасно знал: дальше таких мелочных выходок дело не пойдет. У Амарсин никогда не хватит смелости на открытый конфликт с Глашатаем, да и заменить его пока некем.

И все равно он теперь редко бывал дома. Не из-за пленницы, ее он ни в чем больше не винил, а вот ее сородичей готов был порвать на кровавые ошметки. Даже после наступления рассвета Саргон большую часть времени проводил в джунглях, сейкау ядовитого тумана не боялись, а его надежно защищала маска.

Он надеялся найти тех, кто убил детей. Если не их, то хотя бы их проклятые машины… Не повезло. Горные воры дураками не были, они забрали груз и скрылись. Вряд ли они появятся на том же месте, а где теперь их ждать – непонятно.

Промаявшись так много часов, Саргон все-таки вынужден был вернуться к своему дому – и сразу почуял неладное. Нет, внешне все казалось обычным. В поселении продолжалась жизнь, пусть и ограниченная законами дня. Все защитные щиты на его доме оставались на месте. Однако насторожились сейкау, а вместе с ними насторожился он. Глашатай всегда чувствовал то же, что и его Тени, на охоте они были едины.

Внутри его дома находился враг. Хищник, прокравшийся внутрь под покровом тумана. Единственная жизнь, не нападение стаи… Но ведь внутри дома и этого было достаточно! Чувствуя нарастающий в душе гнев, Саргон поспешил к своему эвкалорису.

Кровь он увидел почти сразу – алые разводы, след отчаянной борьбы. Рисунок смерти, ведущий к разорванному телу юной служанки. Саргон не знал ее имени, да и не хотел знать. Какая разница? Эта девушка работала на него, она доверила ему свою жизнь – и теперь она была мертва.

Саргон уже настроился на тех сейкау, что оставались в доме, знал, что случилось. На его территорию пробрался джесин. Совсем молодой и плохо обученный, он, похоже, прокопался в хранилище продуктов, расположенное под корнями. А когда дверь туда открыла служанка, он сразу напал.

Зато остальные заметили это, подали сигнал тревоги по дому. Такое, увы, случалось не впервые, и его люди были готовы. Слуги попрятались по комнатам, совсем как он учил. Оставшиеся сейкау тоже не спешили атаковать, их было слишком мало, чтобы легко победить джесина, они дожидались возвращения стаи.

И все вроде как было под контролем – пока Саргон не обнаружил нечто необъяснимое.

Пленница покинула укрытие. Сначала она убежала вместе со всеми, слуги показали ей, где прятаться. А потом она неожиданно вырвалась и сама напала на джесина. Зачем, почему? Так хотела умереть, лишь бы ее не продавали? Но она не умерла, она сражалась с джесином. Если бы у нее было подходящее оружие, она могла бы и убить его. Однако в доме оружия не нашлось, Саргон хотел, чтобы так было. В итоге пленница лишь ранила джесина, а теперь должна была поплатиться за это. Шипящий хищник загнал ее на один из верхних уровней и готовился нанести последний удар.

Это было настолько глупо, что Саргон почувствовал, как часть гнева на джесина перекидывается на девицу. Чем она только думала? Зачем высунулась, какой в этом смысл? Ему хотелось просто позволить тупице умереть, она это заслужила. Но, чуть подумав, он решил, что такой исход лишь обострит отношения с верховной жрицей и ее сыночком. Оно того не стоит. Да и потом, джесину все равно предстояло умереть, лучше раньше, чем позже.

Поэтому Саргон направил на него стаю – и все закончилось. Джесин был грозным хищником и без труда убил бы даже самого большого сейкау, но только в битве один на один. Когда на него налетала стая, у джесина не оставалось шансов. Он, возможно, не успел даже понять, что произошло. Вот он собирался прыгнуть на добычу, перегрызть девице глотку, наполнить пасть горячей кровью – а вот он уже сам добыча. Он скрылся под черным коконом облепивших его сейкау и очень быстро затих, пожираемый.

Когда Саргон неспешно добрался до верхнего уровня, джесин был давно мертв. Сейкау, послушные приказу, обгладывали его тушу, а голову не трогали. Голову Саргон собирался использовать.

Девица все еще сидела, сжавшись, на полу. Она не была испугана, просто смотрела на сейкау настороженно, а потом перевела взгляд на Глашатая – и ее глаза снова полыхнули ненавистью. Это не умиляло. Она доставила неприятности.

– Зачем? – только и спросил Саргон. Больше слов он был тратить не готов, не на нее.

А девица и вовсе оставила его без слов. Она выпрямилась, и Саргон обнаружил окровавленного Нинки, прижимающегося к ней всеми лапами.

Догадаться, что произошло, было несложно – Глашатай взял нужное знание у детеныша. Нинки, выросший в безопасности и ничему толком не обученный, не распознал в джесине угрозу. Он выкатился знакомиться, тут же получил удар по передней лапе и лишь чудом остался жив. Это долго не продлилось бы, джесин готов был довольствоваться и такой добычей, но тут вмешалась пленница.

Она была дурой, конечно. Неужели она не замечала, что даже взрослые сейкау не реагируют на писк детеныша? Потому что Нинки с рождения был дефективным и бесполезным. Саргон и сам не брался объяснить, зачем оставил его в живых. Малявке было дозволено только слоняться по дому, он не стоил того, чтобы ради него рисковать.

Пленница, кажется, понимала это. Она сама себя ругала, сражаясь с беснующимся джесином. Она осознавала, что подвернувшихся ей под руку стульев и подставок для блюд ни за что не хватит, чтобы справиться с хищником такого размера. Ей куда проще было швырнуть ему Нинки и бежать, пока джесин добивает детеныша. А она почему-то отступала, позволяя Нинки держаться когтями за ее платье.

На верхнем уровне вообще никакого оружия не было. Она не умерла только потому, что вернулась стая. А она вместо того, чтобы благодарить Саргона, стояла перед ним молча и смотрела на него точно так же, как он смотрел на нее. От этого становилось… странно.

Глашатай протянул к ней руку, чтобы забрать раненого детеныша. Нинки был бесполезным, но везучим: раз уж он пережил нападение, Саргон готов был вылечить его лапу. Однако детеныш словно не понял, что опасность миновала. Он отказывался отпускать пленницу, а если та пыталась оторвать его от себя, поднимал испуганный писк.

– Сделай что-нибудь! – нахмурилась девица. – Я не могу таскать его на себе весь день! И у него порез на лапе.

– За мной, – только и сказал Саргон.

Он мог бы приказать Нинки перейти к нему, и детеныш обязан был подчиниться. Но Саргон неожиданно обнаружил, что вся эта ситуация развлекает его.

Он провел девицу за собой – мимо спальни чуть дальше, туда, где под пределом кроны скрывалась лекарская комната. Там он осматривал и лечил других сейкау. Там же можно было помочь Нинки.