Шамабад должен гореть!

Пуганьков, вместе с супругой прибыли на заставу сегодня в полдень. Я не видел, как они приехали, потому как нес в этот момент службу в дозоре.

Но когда вернулся, тотчас же услышал разные «разговорчики», что побежали между пограничниками. И касались они в большей степени не самого Пуганькова, а его жены.

Молодую девушка восемнадцати лет, по имени Светлана, я увидел на заставе, почти сразу, как сдал оружие после наряда.

Если супруга Тарана редко выходила из квартиры и занималась в основном домашним хозяйством и дочерью, бездетная Света сразу показала себя совершенно другим человеком.

Высокая и стройная блондинка, она весело болтала с бойцами, когда те показывали ей хозяйство и окрестности заставы.

Светлана явно была городской и щеголяла в приталенном красненьком пальтишке с пояском и высоких сапогах на каблуке. Она беспрестанно хихикала и шутила с пограничниками. А иногда позволяла себе с солдатами то, что можно было бы расценить, как заигрывания.

Пусть, кому-то другому такое поведение могло показаться невинным, но у меня оно почти сразу вызвало определенную неприязнь. Я сразу понял — вертихвостка эта Света.

— Потому заверяю вас, товарищи, — заканчивал свою речь Пуганьков, — я приложу все усилия, чтобы стать достойным преемником замполита Строева.

После боевого расчета Черепанов подошел ко мне, Уткину с Алейниковым и еще нескольким бойцам. Сказал:

— Парни, начальник просит баню затопить, — он прочистил горло, немного помялся на месте и добавил: — Для офицерских жен. Светлана Николаевна сама его попросила. Пойдут с Ирой купаться сегодня вечером.

Наряд мне предстоял с утра, а потому мы с ребятами пошли к бане, колоть дрова и разводить топку.

Смеркалось. Сумерки загустели, и работать мы начали уже под лампочкой, светившей над входом в баню.

— Я слыхал, — говорил Малюга, ставя поленце на пень и берясь за топор, — они с Пуганьковым поженились сразу после училища. Перед тем как замполит получил назначение к нам, в КСАПО.

— Ох, не заставская это девчонка, — ответил Стас, — совсем не заставская. Городская. Вот увидите, и месяца не пройдет, как она завоет. Сбежит отсюда.

— А красивая… — протянул Синицын, — вот мне интересно. Чего она в этом Пуганькове нашла? Видать, что офицер.

— Ну хватит вам, — пробурчал Уткин, поднявшись со стопкой дров в руках, — тоже мне. Нашли тему — офицерских жен обсуждать.

— А че нам еще обсуждать-то? — Развел руками Стас, — новые люди на заставе — главная тема для разговоров!

— Непорядочно это, — нахмурился Уткин. — Так не делается.

— А чего мы такого говорим? — Пожал плечами Синицын, — разве ж как-то ее ругаем, или еще что?

— Ничего, — низковато протянул Уткин. — Просто… Просто от таких разговоров мне как-то неприятно.

— Ну, давай пообсуждаем… не знаю… — пожал плечами Стас, — Бородавку, что у Малюги выскочила. Малюга! Ну-ка, расскажи, как тебе с ней живется?

— Да иди ты… в баню, Стас, — разозлился Малюга и почему-то схватился за мягкое место.

Пограничники рассмеялись.

— Вы давайте меньше болтайте, — сказал я, замахиваясь топором. — Уже стемнело, а мы еще не ужинали.

— Гиви сегодня котлеты с макаронами подает, — сглотнул мечтательно Вася.

— На лады. И правда пошевеливаться надо, — задумался Алейников, — А-то танкисты сейчас все котлеты сожрут.

Очередной мой удар по поленцу закончился не очень удачно. Подгнившее топорище раскололось в проушине, и голова слетела со своего места.

— Я на склад схожу, новый возьму, — сказал я.

— Давай! Мы пока запалим! — Ответил Малюга, присев у раскрытой топки.

На складе я нашел другой топор. Пошел обратно. Когда хотел было уже завернуть к бане, увидел, как из расположения вышла Светлана.

— Извините! — Звонким, высоковатым голосом, позвала она меня.

Я остановился, обернулся.

— Извините, солдат! Можно вас, пожалуйста, на секундочку?!

Глава 8

Я вздохнул, приблизился к девушке, застывшей на сходнях. Она уже переоделась в халатик, а сверху накинула шубку с меховым воротником. Шубка подходила больше для прогулки по Красной Площади, чем по двору Шамабада.

— Я вас слушаю, — сказал я.

— Здравствуйте, — Светлана изобразила милое смущение, — вы не могли бы мне помочь?

— С чем?

— Миша ушел к начальнику заставы, а я вот, без него в комнате обживаюсь. Затеяла небольшую перестановку.

Не ответив, я вопросительно приподнял бровь.

— Там есть большой шкаф, — продолжала она, — мне самой его никак не сдвинуть. А я бы хотела его немножко переместить.

— Извините, дела у меня. Мы затапливаем вам баню. Я не думаю, что Анатолий Сергеевич задержит вашего супруга слишком надолго. Дождитесь его.

— Да, конечно, я понимаю! — Поторопилась ответить она, — но я бы хотела, чтобы когда он вернулся в наше новое гнездышко, там уже царил настоящий порядок! Поймите, дорога далась нам тяжело. Мы уже так давно не ночевали на приличной кровати! А я слышала, какой сложной бывает пограничная служба. Пусть мой дорогой Миша хоть в первый день нормально поспит!

Я пожал плечами.

— Хорошо. Пойдемте. Только быстро.

— Спасибо! Спасибо вам!

Мы вошли вдоль здания заставы, к отдельному входу в комнату замполита. Когда-то тут жил холостяк Строев, но его немногочисленные вещи уже перевезли в отряд.

— Пожалуйста! Вот сюда!

Я вошел в комнату. То, что тут творилось, было очень далеко оттого, что можно было бы назвать порядком. Посреди довольно просторной комнаты лежали распахнутые чемоданы. Тут и там валялись разбросанные вещи. По большей части женские.

— У меня тут еще не прибрано, — смутилась Светлана.

Я ей не ответил.

— Вот, вот этот шкаф, — сказала она, указав мне на большой красный шкаф из массива, — на могли бы вы его сдвинуть ближе в угол. Так в комнате станет просторней!

Я пожал плечами, подналег и со скрипом передвинул шкаф.

— Большое вам спасибо! — защебетала девушка. — Скажите, как вас зовут? Я уже со многими познакомилась на заставе, но вас еще не видела!

— Меня зовут Александр, — суховато ответил я.