Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!

— Ты доигрался, колдунишка! — в пасти Барра заалело пламя.

— На мне сто пятьдесят золотых монет! Твой огонь бесполезен!

Черный Дракон выплюнул сноп искр.

— Уверен? — хохотнул, ловя их сухим шершавым языком.

Ньельм унюхал вонь паленых волос и с воплем принялся ощупывать спекшийся колтун, в который превратилась его до недавних пор идеальная прическа.

— Почему же ты не рад? — издевался Барр. — Еще один миф развеян! Никакое золото не защитит от меня!

Примерно в тот миг до колдуна дошло, что он в самом деле ничегошеньки не знает о Черном Драконе. Вообще ничего! Ну, кроме того, что с нашим миром он не связан. И что в прошлом их с Сойлом путали, то бишь внешние различия между ними были минимальны.

Ньельм активировал серебряную пыль. Без совы в качестве стабилизатора и без уверенности, что заклинание изгнания нарисовано правильно. Будь Барр послушнее, колдун бы в процессе что-то менял и исправлял, однако пришлось положиться на удачу.

Задумка вроде бы сработала. По крайней мере, когда Ньельм очнулся, Черного Дракона рядом не увидел.

«Жизнь прекрасна!» — подумал колдун и принялся размышлять, как исчезновение Барра скажется на мировой политике, расстановке сил в высших магических кругах и судьбе главного героя сей эпопеи — доблестного Ньельма из Буревестников.

— Ненавижу, — услышал он.

Ровный, неживой голос… Колдуна пробрал озноб. Неужели снова осечка? Неужели вместо того, чтобы отправить дракона за пределы этого мира, он сделал из него… демона?! Неужели кошмар не закончился?!

— Дрожи, ублюдок! — рыкнул громадный темно-синий дракон, из ноздрей которого валил густой дым. — Отныне ты будешь дрожать вечно!

Ньельма накрыла настолько сильная волна паники, что он позорно хлопнулся в обморок. Когда очнулся, поблагодарил Создателя за милосердие.

Барр проявил снисхождение… На этот раз. Однако надолго его благодушия не хватит. Скоро Черный Дракон поймет, что с ним сделали кое-что очень плохое, и захочет мести.

— И какие же, чтоб вас всех, факторы сошлись? — не понимал колдун, убегая из Драконьего Логова. — Ладно, с заклинанием изгнания я, допустим, чуток напутал. Но чтобы настолько?! Как я сумел превратить Барра в дракона другого вида? В «Сойла»?! Или все гораздо проще? — ему пришла в голову другая мысль. — Может, я его состарил? Добавил пару-тройку веков? Вдруг разница между Черным и Белым Драконом заключалась в возрасте?

Вообще-то один плюс в ситуации имелся: теперь шансы Барра научиться превращаться в человека возросли. Однако Ньельм сомневался, что дракон оценит такую услугу.

Глава 22. Подчинить или подчиниться?

Обычная свеча мерцала на дряхлом, поеденном шашелем столе.

Лилея и Илона, отвернувшись к стене, делали вид, что спят. Я свернула свой матрац и соорудила из него некое подобие кресла, Мела сидела на колченогом табурете. Не знаю, чем занималась мужская часть практикантов, но, подозреваю, их внимание было направлено на наш дом.

Откровения колдуна звучали громко и пафосно, благодаря окнам без стекол эхо разносило их по округе. Даже на другом конце хуторка слышимость была приличная, что уж говорить о соседнем доме?

— То есть ты и предположить не мог, что заклинание правильное? Что между мирами открылся портал?! Что в него попал чужой дракон?! — ярилась колдунья, умудряясь выглядеть угрожающе даже подпирая спиной стену. — Когда это все случилось? Сколько месяцев над Ренией кружит взрослый дракон, у которого нет причин заботиться о жизни попавших на его пути людей?

— Два… Откуда ж я знал?! Такого никогда раньше не было! — оправдывался Ньельм, и на его на помятой роже не отражалось ничего, похожего на вину.

— Заклинание дыры между мирами нельзя ни с чем перепутать! В нем столько элементов, что создать его «на глаз» невозможно!

Колдун неуютно поежился.

— У меня хорошая память, — заявил уверенно. — И помощник был отличный. Знаток драконов, помнишь?

— Ты сам себя слышишь? — от крика Мела закашлялась. — Превратить Барра в Сойла? «Состарить» потустороннюю сущность? Это же полный бред! Разве что…

Она осеклась. Недоверчиво покачала головой, отбросила волосы со лба.

— Ты абсолютный урод, — выдала внезапно. — Долго сочинял историйку? Считай, мы услышали и прониклись. А теперь давай правду! Сколько заклинаний подействовало на дракона? Четыре? Пять?

Ньельм искоса зыркнул на нее, однако словно вообще не удивился вопросу.

— Сотка, умница моя… Когда же ты поймешь, что нам выгодно сотрудничать? Вместе мы непобедимы! Твои знания и мои…

— Сколько?

Колдунья больше не повышала голос, но ее спокойный холодный тон пробирал сильнее, чем отборные ругательства.

— Пять.

— И основное — подчинение?

Он согласно кивнул.

— Представь, как это здорово, — заполучить собственного дракона!

Мела влепила ему пощечину. Слабую, левой рукой… Ее пальцы едва коснулись гладко выбритой щеки, однако Ньельма будто приложило молнией.

— Ты чего, сестренка? — он выглядел ошарашенным до крайности.

Я, кстати, тоже. Никогда не видела, чтобы колдунья замахивалась на кого-то.

— Демонов тебе уже мало? — ее глаза пылали яростью. — Они хотя бы не помнят своего прошлого! Что там еще было? Ты хотел получить послушного дракона… Сильного. Взрослого. Ах, вот откуда «старение»! И заклинание увеличения силы — как вишенка на торте! Портал, понятное дело, чтоб избавиться от Барра, если что-то пойдет не так. А пятое заклятие? Какую мерзость я не уловила?!

— Привязка. Зачем мне раб, который может убежать?

— Да ты больной на всю голову!

— Чертил гильдейский профессор. Он сказал, что все пройдет без накладок. Хороший был человек… Жаль, что отпустить его я не мог.

Я не сдержала потрясенный вздох. Было такое чувство, будто меня окатило ледяной волной. Конечно, я и раньше знала, что Ньельм не святой. Из-за его непомерных амбиций Белый Дракон посетил Тавенну! Десятки жертв не забудешь, как ни старайся. Но глупость — это одно, а умысел — совсем другое.

— Ты ничем не лучше нашего маньяка! — горло сдавил спазм, однако я хотела высказать ему абсолютно все. — У тебя нет совести!

Его рассмешили мои слова.

— Если бы заклинания сработали как надо, я бы сейчас распоряжался Ренией, — напомнил он с улыбкой.

Верно. У этого безумца были все шансы достичь успеха. Таков наш мир… Рвачи вроде Ньельма поспевают всюду. Им не писаны законы, мораль для них — пустой звук, о глупостях вроде сострадания или жалости они никогда не слышали. Наследственность виновата или воспитание, я понятия не имела, однако смотреть на горделиво выставленную напоказ золотую пластину больше не могла.