Шесть с половиной ударов в минуту

– Вообще-то, у нас тоже вопрос.

Король ощутил, как посасывает под ложечкой, но предпосылок данного явления не существовало, как если бы трава колыхалась без ветра, просто так, от дыхания, долетавшего из другого уголка Мироздания.

– Откуда такая уверенность, Король, что Терпящая жива? – спросил Он.

– Терпящая бессмертна.

– Не существует абсолютного бессмертия, - ответила Его спутница, которую называли почти так же, как и Создателя Клепсидры – Она. Вот только какой же крохотной и недолговечной казалась Терпящая на Её фоне. – И ты знаешь это, Король. Ты бессмертен по меркам данного мира, но стоит выйти за его пределы, и начнутся проблемы с определением бессмертия. Терпящая бессмертна в определённой области Мироздания, но если Ей захочется пойти дальше?

– Даже абсолюты не застрахованы от данного правила. Когда Вселенная схлопнется, мы перестанем существовать, - добавил Он.

– Вопрос не решён. Почему ты уверен, что Терпящая жива?

Сайтроми пожал плечами, жалея, что ввязался в бесполезную беседу. Бесполезную для тех, кто завязал её, как если бы она являлась туго скрученной верёвкой, ждущей, когда её оприходуют. Но так ли продешевит сам Король, если проявит терпение и не выпрыгнет из этой петли?

– Мне удобно верить в то, что Терпящая ещё жива. Надежда на Её возвращение порождает множество мифов среди жителей этого мира, и ими проще манипулировать.

А может, новая, недавно навязанная роль – такой же миф, нужный лишь для воздержания претендента от создания хаоса в строго организованном порядке? Сайтроми следовало обдумать этот вопрос детальнее, однако накинувшие маску болтунов отвлекали от проскользнувшей по кончину острия идеи.

– Найдите себе уже новое божество. Развесьте запрос на межпространственной доске объявлений, - наклонив голову набок, проговорила Она. – Уверена, криворуких недобогов, не способных правильно распорядиться кварками и лептонами, хоть отбавляй. Зато имеются впередиидущие планы.

– Или вам нравится думать, что ваш секстет – единственные высокоорганизованные создания на этой планете? – вторил Он.

Сайтроми скривился, не оживав услышать столько насмешливости из уст воплощённых механизмов. Воистину, дом Их – пустое и скучное местечко, раз Они не брезгуют задерживаться на нижних уровнях.

– Советую побеседовать с моей сестрой. Она Ваша преданная обожательница.

– Твоё недовольство сжато в столь тугой комок, что сообщество белых карликов позавидовало бы тебе, - выпалила Она.

– Он не понял тебя.

– Я знаю.

– А что насчёт моего вопроса? – Сайтроми скрестил руки на груди. Ему вдруг явилась картина: Матерь зовёт его, а он хочет остаться снаружи и поиграть с братьями и сёстрами чуть дольше. Этот образ, пришедший даже не из воспоминаний, а какой-то нереальной, несбыточной картины, вкраплённой иллюстрациями в жизнь другого Сайтроми, заставил Короля покрыться испариной. Он словно на секунду коснулся чего-то изначального, первородного, разлетевшегося на мириады частиц рубиновой пылью, и сейчас это вновь на триллионную долю секунды стало единым и неповторимым. Но наваждение спало, и мужчина вздохнул полной грудью.

– Вопрос? Разве в нём есть что-либо интересное? – Он повёл плечом. – Король, ты уже давно ответил на него. Присмотрись внимательнее к своему маленькому иксу.

– Ты хотел сказать, игреку, - поправила Она.

– Нет, это именно икс, сколько можно повторять?

– К счастью, термин не влияет на дефиницию.

– Хватит! – Сайтроми как-то болезненно дёрнулся, яростно сжимая кулаки. – Я прошу Вашего ответа, а не той чепухи, которая летает над головой и оседает на страницах сумасбродных книжонок! Мне важно знать, как всё это вписывается в строчки Естества, как это отражается на движениях планет и яркости светил!

– Собственно, никак, - Он развёл руками. – Ответ до банального прост, и зря ты ищешь в нём подоплёку. Правда в том, что ты любишь свою дочь, вот и всё.

Вот и всё! Король испытывал неимоверную злость, ведь у необъяснимого, сакраментального чувства, которое гложило его несколько лет кряду, такое тривиальное объяснение! Это всего лишь любовь! Он просил фундаментального толкования, пускай сложного, пускай не раскладывающегося на отдельные составляющие, ломающего сознание вычурными виражами, пускай многослойного, как сама Вселенная, но не такого глупого ответа, до которого Сайтроми и без помощи добрёл бы в своих исканиях правды.

Оказалось, что никакого волшебника, следовавшего запутанной схеме и внедрившего в сущность бессмертного противоречивое уравнение, не существовало. Никаких сложностей и запутанностей, просто безвкусица под названием «любовь».

Подавленный откровением высших, Король некоторое время пребывал в разбитом состоянии и собираться обратно не торопился. За неимением других важных событий вокруг он мог позволить себе сконцентрироваться на мучительной дилемме.

– Уйди, - мужчина рукой отодвинул мельтешащий «икс или игрек».

Любопытная Нахиирдо потопталась рядом, пропала с глаз, а потом вновь появилась, протягивая отцу незамысловатый букетик.

– Цветы поднимают настроение. Ты сам так говорил.

Девчушка всунула помятые стебли в сомкнутые пальцы родителя, и те тут же пожухли и задымились. Малышка удивлённо ойкнула и бросилась искать новые. И повторяла эту игру в «Сорви, посмотри, как горят, и иди рвать дальше» несколько раз, пока в округе не осталось не обезглавленных цветов. Сайтроми прервал метания Нахиирдо, когда та отправилась за очередным букетом чуть ли не в соседний город.

– Тебе лучше? – девочка сияла от довольства. – Всю печаль отдал цветам? Если нет, я найду другие.

Король молча остановил готового сорваться с места ребёнка и покачал головой. Цветы не высасывали злость, однако процесс их поиска осадил разгорячённую стихию внутри мужчины. Возможно, подумалось Сайтроми, любовь – не такая уж плохая причина, в конце-то концов.

Острее всего эта многорукая попрошайка, вытягивавшая неожиданные побрякушки из трещин в дырах, проявилась в не самый приятный момент. И уж тогда-то Короля по-настоящему задела эта витиеватая мелодия, наигрываемая десятью струнами на скрипке. А случилось так, что Нахиирдо на свою голову набрела на болотное чудовище, являвшееся крайне ревностным защитником собственных владений. Оно выскочило, когда малышка засмотрелась на яркие всполохи на воде, и опутало её крючковатыми пальцами. И рассвирепело ещё больше, когда кто-то наступил на сучковатые конечности, но вовремя остановило атаку, задержав острые когти возле лица наглеца. Весь облик Сайтроми кричал: «Давай, попробуй!». Однако продолжение означало бы неминуемую гибель болотного жителя, и он это осознал, когда по разуму ударила волна чужеродной мощи - подчиняющей, укрощающей, пугающей. А скрюченные пальцы начали дымиться, угрожая загореться под раскалённым взглядом Короля: «Ты посягнул на моё. Моё! Так знай, что тебе не уйти от ответственности». И чудовище отступило, надрывно скуля.

Нахиирдо попискивала и вырывалась. Оказавшись на свободе, она притопнула ножкой на уползавшие «сучки», но потом как будто испугалась собственной выходки и прытко сиганула к отцу.

– Он какой-то сердитый, - пожаловалась она, впиваясь в талию родителя.

Сайтроми погладил девочку по голове – той самой, в которой уже обязаны сложиться целые истории о всполохах света и танце линий всего и вся вокруг. И ему ничего не оставалось, как направить воображение девочки в правильное устье.