Шесть с половиной ударов в минуту

Недавно целая делегация, состоявшая из представителей На-Ла, Риндожи и Альели, бесследно исчезла в пределах столицы. Возможно ли такое? Сказать, что церковников этот факт напугал, не сказать ничего. Они пришли в ужас ещё и от новости, что среди пропавших числился один из старейшин Риндожи, семидесятитрёхлетний вояка Рильда-се-Барго. Уважаемый Ферра-не-Ролле уехал в Ролуангэ, и вестей от него пока не поступало. Из трёх старейшин «Света Благородства» в резиденции Lux Veritatis остался только один.

Никто не мог привести в чувства растерявшихся служителей. Лангзам ясно дал понять, что орден поглощён собственными проблемами, а На-Ла… впрочем, что он бы сделал без поддержки двух других столпов?

Гаррел знал, что Ферра-не-Ролле тоже не вернётся. Затеряется в дороге, как и неудачливая делегация. Но вести о пропаже второго старейшины Риндожи дойдут с опозданием, так что паника отсрочена. А вот третий… Нужно, чтобы и он исчез с горизонта. Тогда наиболее сильный на данный момент столп Церкви пошатнётся. Lux Veritatis, конечно, устоит, но начнёт заметно прихрамывать. Это даст дополнительное преимущество бессмертным.

Гаррела тревожило , что в своих поисках он зашёл в тупик. Он добился того, что его избрали старейшиной, то есть вскарабкался на самую верхушку. Теперь и он будет знать все секреты Lux Veritatis, думалось ему тогда. Но вот он здесь, а главная тайна так и скрывалась за семью печатями.

Бродя по пустовавшему в вечернее время крылу, юноша рассеянно поглядывал в окно на внутренний двор и лениво водил пальцем по стеклу с выпиравшими ромбами. И долго скрипел мозгами. Если искомая вещь хранилась не в этих стенах, где же она была? И кто мог сообщить о месте?

От своего отца Гаррел не раз слышал мудрость, что люди, которые боятся потерять бесценную вещь, перестраховываются по десять раз. Иногда доходит до абсурда. Каждый житель Королевства хоть раз да слышал, как бывший король и дядя Антуара прятал фамильные реликвии в стенах, замуровав их так, что, не разобрав часть замка по камешкам, до них не добраться. Так достояние семьи, в самом деле, оставалось в безопасности, только какой в нём смысл? Оно также потеряно и для хозяина.

Вероятно, искомую Гаррелом вещь прятали похожим образом. Чтобы достать её, требовалось что-то сломать, и этот миг оттягивали до последнего, решающего случая. Когда терять будет нечего.

Откуда-то прилетел сквозняк и разгулялся в коридоре. Каким же старым было это огромное сооружение, подумал юноша. Мрачный серый камень из прошлого, такого древнего, что все упоминания о нём покрылись мхом, придавал строгим формам резиденции дополнительную угрюмость. Снаружи это тоже было заметно. Хмурый великан взирал на другие строения города, как обыкновенно смотрит на шумных мальчишек старик, и его молчаливое пристальное разглядывание вселяет в молодняк суеверный страх.

Подобное предстояло испытать и Гаррелу, только в присутствии настоящего старика. Как-никак Сетия-де-Гойяр пребывал в почётном возрасте - семьдесят восемь лет. За ним закрепилась слава мудрейшего старейшины Риндожи, но при этом не поддающегося переучиванию упрямца. Крепко застрял в своих убеждениях.

Гаррел сомневался, что кто-либо из старейшин относился к нему, пятнадцатилетнему юнцу, с должным уважением, несмотря на все заслуги перед Lux Veritatis. Он войдёт в историю как самый молодой старейшина всех времён. И всё же возраст не помешает, а даже поможет ему просить совета старшего. Какой старик удержится от соблазна прочитать лекцию пареньку, который сам об этом просит?

Хотя гордое звание резиденции Lux Veritatis оповещало о сосредоточении всех сил Церкви в одном месте, в действительности всё разнообразие религиозного сообщества в одно здание не влезало, даже такое громадное. Семь павильонов и несколько дополнительных надстроек вмещали в себя не более десяти полноценных орденов, отобранных по значимости, и пятёрку совсем крошечных, в которых наблюдалось не более тридцати человек. Это были новообразованные ветви, за которыми требовался глаз да глаз. Потом уже они становились самостоятельными и могли перебраться в собственную резиденцию в другую часть Королевства. Лидерам не вошедших в список жильцов орденов отводились собственные комнаты, но их редко занимали по назначению. Если весь орден вынужден расселяться на соседних улицах или даже в других городах, руководителю неудобно отрываться от подопечных лишь ради престижа пребывания в сердце Церкви.

Больше всего места забрали себе три столпа. Новобранцы Лангзама, На-Ла и Риндожи жили и обучались прямо в резиденции, и им требовался не один этаж для размещения всех лиц. Чтобы в дальнейшем не возникало глупых ссор из-за деления территории, каждому из трёх главных орденов досталось по павильону.

Гаррел не любил этажи Риндожи. Он чувствовал себя в них неуютно из-за обилия гербов, которыми, словно обоями, завешивали стены коридоров, и ощущаемого там духа повиновения и муштры. Порядки в этом ордене были самыми строгими и местами напоминали военную дисциплину, что по многим причинам странно сочеталось с духовной направленностью всего института. Иногда Гаррелу казалось, что в Риндожи шли не ради служения высшей цели, а потому что кулаки чесались подраться с кем-то посерьёзнее дорожных разбойников. Это же теперь так уважается - бодаться с демонами!

Найти Сетия-де-Гойяра оказалось несложно: старик прозябал в одном из кабинетах. Сидел за столом весь в думах или воспоминаниях, так что не сразу обратил внимание на пришедшего.

– О, старейшина На-Ла. Ты знаешь сюда дорогу?
– усмехнулся обладатель вьющейся бороды. Даже в помещении он носил уплотнённую одежду, нужную для защиты от лёгких колотых ран. Стрела, наверное, тоже не убьёт, хотя через ткань пробьётся.
– Я думал, ты с остальными отправился в столицу на поиски пропавших.

– Туда поехало Зрячих больше, чем листьев на дереве. А в резиденции должен остаться хотя бы один старейшина.

– Верно.

В кабинете властвовал полумрак, поскольку задёрнутые шторы не пропускали свет внутрь. Лампа горела только одна - та, что стояла на столе. Создавалась атмосфера тёмной берлоги, в которой прячется раненый зверь. Или струсивший.

– У меня есть… некоторые догадки. Думаю, мы сможем понять друг друга, - неуверенно начал Гаррел.
– Как боец бойца.

– Боец? И многих демонов ты убил за свою жизнь?
– Сетия-де-Гойяр не приглашал юношу сесть и вряд ли ожидал, что их разговор продлится долго. Между возрастом, мировоззрением, ценностями, опытом этих двоих существовала настолько огромная пропасть, что люди в их положении попросту не пытаются проложить мосты. Слишком затратно.

– Я не считал. По сравнению с вами я даже в носильщики оружия не гожусь. Но уверен, что скоро мой опыт резко возрастёт из-за того, что нас ждёт впереди.

– А что нас ждёт впереди? Ещё больше упрямых владык?
– старик откинулся на спинку и впервые в упор посмотрел на пришедшего.
– Ты пожаловал ко мне. Не пошёл к своим старейшинам, значит, тебя не хотят слушать. Но разве я стану идти тебе на уступки?

– Я пришёл к вам просить совета. Меня не отпускает чувство, что в скором времени нас ждёт война куда страшнее людской. Я чувствую злую волю. И хочу быть уверенным, что Lux Veritatis сумеет перехватить удар.
– Гаррел старался говорить с жаром, присущим амбициозным молодым людям. А ещё он делал упор на общность идеалов Церкви, а не только его ордена или Риндожи. Нельзя, чтобы в словах юноши старый воин услышал пренебрежение к одной из ветвей.
– При всём уважении к Мимрои, Фельге и другим служителям На-Ла, они выступают на стороне сохранения мира. Они были бы рады избежать крупных потасовок. А если избежать их не получается? Нужно бить в ответ!

Сетия-де-Гойяр указал на стул, заинтересованный словами Гаррела. Юноша сел не напротив, а чуть сбоку, демонстрируя уважение и показывая, что не считает себя равным хозяину комнаты.

– Ты как будто рвёшься в бой.

– Вам с вашим опытом виднее. И всё же я не жажду войны. Я говорю, что если она наступит, то мы должны быть готовы, - и Гаррел поправился.
– Весь Lux Veritatis должен быть готов. Вы бывали в сотнях битвах и знаете, что нужно для победы, если… дело дойдёт до войны с демонами и их господами.