Шесть с половиной ударов в минуту
Шрифт:
– Нельзя терять бдительность, подобравшись так близко к гнезду. Я хочу, чтобы ты помнила о рисках, которым подвергает нас твоё общение с людьми.
Мог бы честно сказать «меня» вместо «нас», ведь моя дружба со служителем обернулась бы проблемой, в первую очередь, для Сайтроми. Просьба проявлять осторожность переплеталась в его словах с наказом порвать связи со старыми знакомыми. Это было закономерным и… несправедливым.
В город меня не выпускали. Он казался непереносимо шумным, с какой высоты ни посмотри на волновавшиеся улочки. Люди текли по артериям города, как ручейки - по прогалинам. Мерещилось, что, стоило лишь ступить в это поле гама, как звуки оглушат, подхватят со всех сторон и унесут в бездну кошмарной громкости.
Не укладывалось
Во дворце было скучно. Единственное, чем я могла занять себя, так это разглядыванием помещений. Если закрыть глаза на странности планировки, сквозь несовершенства пробьётся настоящая красота. Предки Антуара не скупились на роскошь, а нынешние владельцы следили за состоянием дома. В комнатах и немногочисленных коридорах расстилались ковры, а вот в залах непокрытые полы выглядели, как застывшая тёмная вода. Их поверхность отражала предметы вокруг, словно чёрное зеркало из сказок. Стены, потолки и арки оплетали сине-зелёные узоры, впечатлявшие глубиной цвета. Я никогда и не думала, что кому-то хватит терпения и таланта на столь тщательную и кропотливую работу, вроде украшения интерьера. Мне было страшно даже касаться резных пилястров или оплетённых узкой цепочкой оконных рам: боялась, что случайно отломаю что-нибудь.
И вот моя жизнь совершила ещё одно сальто. Низенькая служанка в платке украдкой протянула свернутый листок бумаги. При этом прошептала, что велели передать лично в руки и без свидетелей. Разъезжавшийся по строчкам почерк на простеньком желтоватом листе сообщил, что писавший ужасно торопился. Или нервничал. Я отошла в угол и, загородив послание локтём, прочитала следующее:
«Умфи! Я прошу тебя откликнуться на мой призыв!
Я до сих пор не могу поверить в то, что произошло. Мне некого винить, ведь я не знаю всех подробностей. Точнее (и теперь я это отчётливо вижу) я вообще ничего не знаю. Ни о тебе, ни о твоих знакомых и родных. Ты никогда не рассказывала мне о них. А ведь я всегда готов выслушать и помочь. И не только словами.
Я ранен. Ты сможешь найти меня в городе. Я знаю, что ты где-то в замке, но у меня нет сил пробраться к тебе. Я буду ждать тебя ещё пять дней в проходном дворе “Вешняя роса”. Ты легко найдёшь меня, если захочешь.
Надеюсь, наша дружба что-то значит для тебя. Хотя бы дружба. О другом я не смею заикаться. Рандарелл»
Я сжала скомканный лист в кулаке и положила ладонь на лоб. Смотрела на треугольные сизые узоры на стене, а перед мысленным взором стояло лицо моего друга. И эти две картинки слились в сознании в одно пугающее видение: мои опасения по поводу состояния Рандарелла словно углубились из-за геометрических фигур, как будто те могли преобразить реальность. Нет, на самом деле, это послание так взволновало меня. Я ведь не успокоилась, каждый день думала о том, как служитель относится к своей дорогой подруге после случившегося в лесу. И что с его здоровьем? Очень хотелось увидеться с ним вновь. А томящая неизвестность усиливала нетерпение.
Я была готова к откровенному разговору. Если сейчас не открыться, потом недопонимание между нами увеличится, и объясниться станет сложнее. Пока Рандарелл растерян, он временно пребывал вне скорлупы предрассудков. Его выбило из неё потрясением. Значит, есть шанс, что правду служитель примет менее болезненно.
Цель была проста и ясна. Но тут же за углом подстерегали трудности. Мне нельзя было уходить из дворца. Когда принцесса, тесно общавшаяся с чудовищем, вдруг сбегает к доблестным рыцарям, невозможно не заподозрить в ней неверность. Исчезновение обязательно заметят, ведь моя тётушка обладала даром предвидения. Странно, что она ещё не высказала мне за будущий проступок. Очевидный путь должен был отчётливо проступить на линии моей судьбы.
И я откладывала. Перенесла на день, на второй. И вот уже третий,
а мне даже неизвестно, как долго записка шла ко мне. Может, уже и поздно? Внутри всё горело, словно грудь проткнули копьём и забыли его вытащить. Я сидела за обеденным столом с Сат’Узунд и какими-то вельможами, а мысли застряли в вакууме с замершими представлениями. Хорошо, что Королева не умела выхватывать поверхностные мысли, иначе моя голова казалась бы ей красной от концентрации образов.Стол удручал пустыми стульями. Возле стен стояли не занятые никем кресла с мягкой обивкой, также навевая атмосферу одиночества. Сайтроми с нами не обедал, и я позлилась, что и в этот раз он не со мной. Разговор с ним мог бы помочь эмоциям улечься. Он бы излечил меня собой, если бы… что-то в нём незримо не изменилось за эти дни. Настоящим он был другим, и это отталкивало. Кажется, данное чувство называлось жамевю - состояние, когда хорошо знакомое представало неизведанным. Характер Сайтроми и без того было трудно постичь, а тут надо изучать его по новой.
– Он точно не придёт?
– спросила я у Сат’Узунд.
Слепая Королева в белоснежном наряде скромно попивала неизвестный напиток. Немногочисленные вельможи не обращали внимания на нашу беседу, словно и не слышали. Реакция людей не переставала поражать меня отстранённостью. Забавно, а ведь такая картина могла бы существовать всегда: Шестеро правили бы на человеческой половине, а люди относились бы к бессмертным господам, как сейчас - к Антуару и другим. И не было бы ничего странного в спокойствии обедавших за одним столом с демоном вельмож.
– Нет, - вымолвила Сат’Узунд.
– Не беспокойся, он совершенно здоров. Но ты всё равно можешь навестить его после обеда. Да, тебе стоит так сделать.
Вот только это противоречило моим планам. Я всё больше укреплялась в подозрениях, что Королева видела моё решение, влиявшее на будущее, но по какой-то причине оставляла право на ошибку. Это было бы в духе умудрённых и непонятных бессмертных.
Ложка раскалилась между подушечками моих пальцев. Стоявшие по бокам окон мраморные фигуры людей, грезилось, взирали только на меня, желая пристыдить за нерешительность. Даже интерьер насмехался надо мной. Я взглянула на себя их глазами и осознала, какой была нелепой. Но теперь мой путь сиял так ярко, что больше не придётся бродить в потёмках.
Я не пошла за Рандареллом в лесу, но это не означало, что, выбрав Сайтроми, тем самым перечеркнула свою человеческую половину. Я оставалась человеком, а также во мне текла кровь Короля. Почему-то сейчас эти две половины идеально прилегали друг к другу. Никогда раньше не замечала этого.
Я выспросила у служанки, где найти проходной двор, и дождалась случая остаться наедине. Это было несложно: в послеобеденные часы обо мне часто забывали.
Возле стрельчатой арки, выводящей к парадным дверям, я замедлила шаг. Увы, не пленявший взор орнамент приковал меня к себе. Зато именно он задержал неожиданного посетителя.
– Тигоол!
– с недоверием воскликнула я.
Невредимая Спустившаяся обернулась ко мне с улыбкой на лице и радостно помахала. Вот так сюрприз! Судьба девушки после уничтожения её родной деревни была покрыта мутной пеленой. Я звала Тигоол по имени, но она не приходила. И никто не ведал, что сталось с такой Спустившейся. Часть меня смирилась с её гибелью, а вторая половина продолжала натягивать покрывало надежды на голову.
И вот она стоит передо мной и уже вовсю хмурится на свою подругу, потерявшую дар речи. Как всегда, ищет повод поворчать.
– Ох, Нахиирдо, твои глаза сейчас выпадут из глазниц!
– Естественно! Я думала, что ты… - я подавила порыв выпалить все переживания разом.
– От тебя долго не было вестей. Хоть бы письмо написала, чтобы утешить меня. Я волновалась.
– Извини, - девушка соединила ладони, прося прощения.
– Я… боялась. Думала, что меня захотят добить, поэтому я пряталась. Но за мной никто не пришёл, и я успокоилась. Знаешь, как страшно каждую минуту представлять, что господа злятся на тебя? Думать, что ты подвела их?